Война Алой и Белой розы. Крах Плантагенетов и воцарение Тюдоров - Дэн Джонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За основу епископ взял два текста — один из Старого Завета, другой из Нового. Первым был знаменитый Псалом 22: «Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться»[384]. Ротерем пояснил, что Всевышний — защитник своего народа. В нем заключается суть человеческого спасения, а значит, первостепенная обязанность людей — повиноваться своему Господину. Здесь епископ перешел ко второму тексту, посланию апостола Павла к римлянам, в котором тот предупреждал их: «Начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч»[385]. Этот мрачный пассаж разъяснял, что те, кто выступает против законной власти, будут прокляты и что благочестивый король, несущий меч, — «Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое». Завершил свою проповедь епископ, вернувшись к псалму и многозначительно напомнив собравшимся, что ожидает тех, кто верен Господу: «Он покоит меня на зеленых пастбищах и водит меня к тихим водам». Всем присутствовавшим в то зимнее утро в Расписанной палате было совершенно ясно, что Томас Ротерем имел в виду.
Герцог Кларенс уже больше полугода находился в Тауэре. 10 июня его привели на встречу с королем, мэром и старейшинами Лондона. Эдуард лично выбранил его перед тем, как бросить в тюрьму. Ни для кого не было секретом, что король и его своенравный брат смотрели друг на друга «не самыми братскими взглядами». Тем не менее то, что король без промедления отправил своего ближайшего взрослого родственника в тюрьму и собирался судить его перед лордами парламента, было чем-то из ряда вон выходящим.
Поведение Кларенса уже давно создавало королю проблемы. Его вражда с Глостером из-за разделения владений Уорика и Невилла в 1472–1474 годах едва не вылилась в вооруженный конфликт и, уж конечно, не способствовала стабильности в королевстве, которую Эдуард, взойдя на престол, хотел вернуть. Соглашение, заключенное в 1474 году по инициативе Эдуарда, окончило этот спор, и обоим соперникам отошли обширные территории. Но Кларенс остался крайне недоволен[386]. Он «все больше и больше отдалялся от короля», погружался в молчание на собраниях совета, отказывался есть и пить в обществе Эдуарда. Это был гнев ребенка, которого виртуозно обошел младший брат. Глостер становился правой рукой короля на севере и его самым верным соратником, Кларенс же чувствовал себя униженным: Эдуард отобрал у него любимое имение и герцогскую резиденцию в Татбери в Стаффордшире и не позволил ему нести военную службу в качестве лорда-наместника Ирландии.
Но за обидой Кларенса на брата стояли и личные причины. Почти сразу после женитьбы Глостера на Анне Невилл она забеременела и в положенный срок родила мальчика, Эдуарда Миддлгемского. Семейная жизнь Кларенса сложилась совсем не так счастливо. В декабре 1476 года его жена Изабелла умерла в возрасте двадцати пяти лет. У Джорджа остались двое детей — Маргарита и Эдуард, которым удастся дожить до совершеннолетия, — но кончина жены стала для него страшным ударом. Вероятно, Изабелла умерла от осложнений после родов, но Кларенс считал, что причина в другом. Возможно, горе лишило его рассудка, а может, он решил отомстить за смерть Изабеллы, потому что по природе своей был человеком мстительным, ограниченным и неразумным. В два часа дня в субботу 12 апреля 1477 года толпа из восьмидесяти «буйных и неуправляемых людей», верных герцогу, напала на поместье Кейфорд в Сомерсете и схватила женщину по имени Анкаретта Твинхо, которая когда-то была служанкой герцогини Изабеллы. Твинхо похитили и с невероятной скоростью провезли через всю страну: из Кейфорда в Бат, из Бата в Сайренсестер, из Сайренсестера в Уорик. В Уорике, где она оказалась на закате в понедельник 14 апреля, ее бросили в темницу. На следующий день в шесть утра несчастную женщину привели в Уорикскую ратушу, где суд вершил лично Кларенс, обвинив ее в том, что та якобы убила Изабеллу, подав ей «отравленное питье из эля, смешанного с ядом». Обвинение звучало смехотворно (не в последнюю очередь потому, что преступление предположительно было совершено 10 октября 1477 года, более чем за два месяца до смерти герцогини), но Кларенс сделал так, что за те три часа, что Анкаретта Твинхо провела в ратуше, она предстала перед судом, была обвинена в убийстве, пережила пытки и была признана виновной, а затем ее протащили по улицам Уорика и повесили. В этом процессе отсутствовала даже видимость правосудия. Несколько присяжных, вынесших под давлением обвинительный приговор, не таясь, подходили к Твинхо с «величайшими угрызениями совести, понимая, что они вынесли неправильное решение» и «жалобно просили прощения», пока несчастную не казнили[387].
Этот опрометчивый поступок был серьезным нарушением — герцогу королевских кровей не пристало подрывать судебную процедуру и убивать невинных людей. Но вероятнее всего, он сошел бы Кларенсу с рук, если бы позже он не вмешался в намного более серьезное уголовное дело.
В этом деле фигурировали трое: член совета и капеллан Мертон-колледжа в Оксфорде, которых звали мастер Джон Стейси и Томас Блейк, и грубый и жестокий землевладелец из центральной Англии по имени Томас Бюрде. Они были арестованы и обвинялись в том, что пытались предсказать смерть короля, используя колдовство. В середине XV века к черной магии, алхимии, астрологии и колдовству относились очень серьезно. В конце концов, тридцать лет назад благодаря обвинению Элеоноры Кобэм в колдовстве удалось лишить власти Хамфри, герцога Глостера. Трое мужчин предстали перед судом из самых знатных английских аристократов по обвинению в попытке предсказать дату кончины Эдуарда IV и его старшего сына, так как «король, узнав об этом, был бы опечален… и его жизнь прервалась бы раньше». Всех их признали виновными. 19 мая 1477 года Бюрде и Стейси протащили на деревянных салазках до Тайберна и, несмотря на их мольбы и заявления о невиновности, повесили. Блейка помиловали. На этом дело закончилось бы, не вмешайся Кларенс, так как Бюрде, как оказалось, был одним из его слуг. Через два дня после повешений Кларенс прибыл на собрание совета, зачитал заявление о невиновности от лица обоих казненных и тут же вышел из зала. Даже если связь Бюрде и Кларенса вначале не бросила тень подозрения на герцога, теперь тот факт, что он упорно защищал преступника, обвиненного в измене, наверняка
