Танцы с огнем - Нора Робертс

— Валяй, — рассмеялась Роуан и, поскольку выдалось свободное время, решила поговорить еще с одним мужчиной, который ее понимает.

— Привет, папуля.

Элла обернулась на звук открывающейся двери, улыбнулась Лукасу. Они как раз ужинали, когда зазвонил его сотовый, и она выскользнула на веранду, чтобы не мешать разговору и заодно полюбоваться китайскими фонариками на ветвях плакучей сливы.

— Все в порядке?

— Да. Роуан хотела отметиться и рассказать о своих делах.

— Есть новости?

— Ничего особенного. — Лукас глотнул вина, погладил ее руку.

Элле нравилось, как он касался ее — и довольно часто, словно удостоверяясь, что она рядом.

— Судя по голосу, она спокойна, так что и я почти успокоился. Правда, если случается что-то плохое, Ро обычно не подает виду, просто пытается разобраться, могла ли предотвратить это и должна ли что-то сделать, чтобы все исправить.

— И ты не знаешь, откуда у нее это? А кому тут на месте не сидится? Кто починил кран в моей прачечной и ящик в столике, который я купила на блошином рынке? Он больше не застревает.

— Должен же я как-то отблагодарить тебя за ужины, которыми ты меня угощаешь. И завтраки, — лукаво улыбнулся он, обнимая ее за талию и глядя вместе с нею на расцвеченный сад.

— Приятно, когда рядом мастер на все руки.

— Приятно возиться по дому, когда рядом ты. Мне так хорошо с тобой.

— Я счастлива. Я никогда не унывала и научилась быть счастливой. Я сумела разобраться в себе: что мне нужно, без чего я могла бы обойтись. С тобой я счастливее.

Элла тоже обхватила его за талию.

— Пока ты разговаривал по телефону, я стояла здесь и думала, как мне повезло. У меня есть любимая семья, и они меня любят, у меня есть друзья, я горжусь своими профессиональными успехами. А теперь вот такая удача: я выиграла суперприз — тебя.

Она немного погрустнела, вспомнив, что, пока она упивается счастьем, ее подруга живет в постоянном кошмаре.

— Я сегодня разговаривала с Айрин.

— Как ей сейчас тяжело…

— Я ездила к ней, хотела помочь, но… я пытаюсь и никак не могу осознать ее потерю. Что может быть страшнее для матери, чем потеря ребенка, тем более единственного? В ее жизни сейчас один мрак. Дочь умерла. Муж, вероятно, надолго сядет в тюрьму. Человек, которому она доверяла, который был ее духовником, коварно предал ее. Единственное, за что она может сейчас зацепиться, — внучка, но и здесь радость невозможна без боли душевной. — Она помолчала. — Я счастлива, я удачлива, и я радуюсь некоторому сходству с тобой и Роуан в том, что хочу все уладить. Но я не знаю, что сделать, что сказать, чтобы помочь Айрин.

— Ты помогаешь ей организовать похороны, ты будешь там рядом с ней. Это немало. Хочешь, я пойду с тобой?

— Пусть это эгоистично, но да, хочу, только я думаю, твое появление ее смутит.

Лукас кивнул, он тоже так думал.

— Если сочтешь уместным, скажи, что я скорблю вместе с ней, что сочувствую ей.

— И тебя я расстроила, а ведь только что говорила о счастье.

— Когда люди вместе, они делятся и хорошим, и плохим. Я хочу… разделять с тобой и то, и другое.

Элла воспряла духом. Они почти готовы сказать это. Она думала, что ей улыбнулась удача? Да она получила Божье благословение!

— Лукас, давай погуляем под луной. В саду. А потом допьем вино и попробуем соблазнить друг друга.

— Я всегда восхищаюсь твоими идеями.

Воспользоваться телефоном мертвой женщины, чтобы заманить мужчину на смерть… справедливо. Божий человек это понял бы, божий человек должен одобрять библейское предписание «око за око, зуб за зуб». Хотя какой из Латтерли божий человек? Он просто мошенник, лжец, прелюбодей, развратник.

В каком-то смысле Латтерли и убил Долли. Он соблазнил ее, завел на ложный путь… а если соблазнила она, он, не сопротивляясь, последовал за ней.

Он должен был наставлять ее, советовать ей. Он должен был помочь ей стать приличным человеком, честной женщиной, хорошей матерью. А он предал свою жену, детей, Бога, церковь. И все ради секса с дочерью одной из своих прихожанок.

Его смерть будет актом справедливости, заслуженного наказания и святого возмездия.

И очень простое текстовое сообщение сыграет свою роль.

«Это была не я. Принеси деньги. Не говори никому, пока не решим, что делать дальше. Встретимся в час у Турцентра Лоло-Пасс на повороте с дороги 273 к воротам. СРОЧНО. Могу тебе помочь. Долли».

Отлично. Мертвая женщина зовет смертника. Но смертник не ответил. Второй, более жесткий призыв был пронизан болью и паникой. Не откликнуться на него просто невозможно.

«Надо объясниться лицом к лицу. Ты сделаешь все, что я скажу, когда узнаешь то, что знаю я. Это последнее сообщение. Берегись. Они могут выяснить».

Он придет. А если нет, найдется другой способ.

Спланированное убийство не похоже на несчастный случай. Что чувствуешь, когда убиваешь?

Машина появилась на десять минут раньше условленного срока, она двигалась медленно, словно кралась по узкой дороге.

Как легко все получается. Очень легко. Нужно ли сначала поговорить? Должен ли мертвец знать, почему он умер? Почему он будет вечно гореть в аду?

Водитель позвонил Долли, хрипло прошептав ее имя в ночной тишине, остановил машину у ворот, но остался сидеть в ней. Его силуэт четко просматривался в лунном свете.

Смерть терпеливо ждала.

Он вышел из машины, покрутил головой вправо, влево, продолжая звать Долли по имени, и пошел вдоль дороги.

Да, все получается очень легко.

— Око за око.

Латтерли оглянулся, его лицо исказилось от ужаса.

Первая пуля вонзилась точно в лоб, прямо посередине. Маленькая черная дырка мгновенно превратила ужас в крайнее изумление. Вторая пуля поразила сердце. В лунном свете замерцал тоненький кровавый ручеек.

Легко. Твердая рука, справедливое сердце.

Ни шока, ни сожалений, ни дрожи. Не в этот раз.

Далеко придется тащить тело, но ведь все надо сделать правильно, не так ли? Если должен что-то сделать, сделай это хорошо. В ночном лесу столько красоты, столько таинственности. И покоя. Да, пусть ненадолго, но здесь царит покой.

Все усилия оправдались, как только тело оказалось на заранее сложенном погребальном костре.

Преподобный Латтерли с грязной разодранной плотью в грязной порванной одежде уже не выглядел таким благочестивым, как при жизни. Один щелчок зажигалки, и он отправится в ад.

Пламя зашипело, поглощая топливо и кислород, сжигая тело, как будет вечно гореть душа, внося покой в сердце мстителя.

Что чувствуешь, когда убиваешь и сжигаешь?