Имажинали (сборник) (ЛП) - Таннер Рашель

— Выключить, — приказала она Пигонусу.

Фары с резким щелчком погасли и вернулись на свое место в металлических внутренностях автомата. Затем с гидравлическим шипением сошелся металлический нагрудник, снова скрыв страдалиц-фей.

— Почему бы вам не позволить ему и дальше освещать нам дорогу к той расщелине, которую вы упомянули? — запротестовал было Веззер. — Это было бы много практичнее, чем идти наощупь…

— Вы хоть, ради задницы Маргала, помните цель этой экскурсии? После нападений энергия стала настолько дефицитной и так поднялась в цене, что с одной-единственной дикой феи, привезенной с этой охоты, я смогла бы шиковать несколько недель! Нам ох как понадобится Пигонус, когда мы доберемся до Фейрвуда; я не собираюсь истощать его пикси только ради того, чтобы вы могли полюбоваться на пейзаж!

Веззер ничего не ответил и молча последовал за автоматом, который снова двинулся в путь. Должно быть, раскраснелся, как задница у мартышки, мысленно поздравила себя охотница.

Через двадцать минут они миновали груду камней, обозначавшую, что расщелина, которую искала Кимба, близко. Успокоившись, она уже открыла рот, чтобы объявить добрую весть своему ученику, как вдруг над ними раздался зловещий гул. Охотница замерла.

— Что происходит? — обеспокоенно спросил Веззер.

— Заткнитесь! — приказала она.

Кимба внимательно прислушалась. Шум становился все громче, и перемежался глухими толчками.

— Лавина, — выдавила она бесцветным голосом.

— Что? — пискнул ученик. — Что тако…

— Бежим! — крикнула Кимба.

Пигонус резко ускорился, практически увлекая за собой двух людей. Мчась по склону, спотыкаясь в рыхлом снегу, трое охотников наконец достигли расщелины и бросились в нее, приземлившись на ковер из свежего снега. Через несколько секунд на них обрушилась лавина.

Юноша посмотрел на восходящее солнце и с трудом размял спину. Ночь выдалась на редкость неприятная. Накануне вечером, когда на них обрушилась лавина, их засыпало толстым слоем снега. Им — придавленным, задыхающимся, охваченным паникой — пришлось откапываться из-под ледяного одеяла собственными немеющими пальцами; они едва избежали замерзания и гибельного переутомления. Кимба, однако, услышав от него подобные красочные определения, расхохоталась: по ее словам, им крайне повезло.

Веззер вздохнул. Действительно, в сравнении с положением бедолаг, погребенным под кошмарным потоком снега и камней, ему оставалось только радоваться. Но последние двадцать часов, проведенные голым, как червяк, в ожидании, пока высохнет его одежда, под насмешливым взглядом темнокожей охотницы, которая тоже полностью разделась, изрядно подорвали его аристократический лоск и врожденное чувство элегантности. Лишенная самой элементарной скромности (как это часто бывает с людьми ее происхождения) простолюдинка долго смеялась над его неохотой избавляться от промокшей одежды.

— Выбирайте между приличиями и выживанием, ваша светлость, — усмехнулась она, стягивая штаны у него под самым носом, и обнажая темные, загорелые и потрескавшиеся ягодицы. — В мокрой одежде и при поднявшемся ветре я вам не позднее чем через час обещаю переохлаждение.

Веззер, смирившись, тоже сбросил свою одежду, которую разложил на камнях, и тут же завернулся в грубое одеяло, прикрывая бледную кожу от ироничного (или развратного?) взгляда мерзкой охотницы.

Кимба объявила, что они проотдыхают до следующего утра.

— В конце концов, теперь, когда конкурентов нет, мы можем не торопиться, — улыбнулась она, в очередной раз демонстрируя свою плебейскую бесчувственность и жадность.

Веззер сначала подумал, что лавина сошла сама собой, но когда он посетовал на невезение, постигшее другие охотничьи команды, Кимба тут же его разуверила:

— Невезение тут ни при чем, — пробурчала она. — Это была засада.

— Что вы говорите? — в ужасе воскликнул юноша. — Как такое может быть?

— За нападениями, которые лишили нас большей части источников энергии, стояли варвары. Они, должно быть, ожидали, что мы отправимся за новыми, и устроили для нас ловушку. Наверное, они ждали первого погожего дня зимы, зная, что Логиум воспользуется им и отправит нас на охоту, и расставили несколько своих ребят, чтобы вызвать камнепады.

— Какой кошмар!

Кимба в ответ на его негодование пожала плечами и заявила, что другим командам следовало предвидеть такую возможность и подготовиться к ней. В конце концов, именно поэтому она настояла на выходе в путь ночью.

Веззер мрачно смотрел на оранжевые лучи солнца, проглядывающие между вершинами. В отличие от его «госпожи», в нем разгорелось обостренное чувство справедливости, и требовало воздаяния за гибель стольких собратьев-мегадорадцев от грязной руки варваров. Но присутствовало и кое-что поважнее — ощущение чрезвычайности ситуации, которое поселилось в его сердце и не улегалось с тех пор, как Кимба произнесла страшную и пророческую фразу: «Из простых охотников мы только что превратились в последнюю надежду Города Механизмов».

Эти слова не давали ему покоя. Он задумался об ужасных взрывах, которые несколькими неделями ранее превратили в пепел четыре крупнейшие фермы пикси в Мегадорадосе. Основная часть энергии фейри, в которой нуждался город, производилась в этих индустриальных центрах. Фабричные феи — выращенные в батареях, обычно воспроизводящиеся сами между собой, часто свихивающиеся, короткоживущие и выдающие лишь минимально приемлемый уровень энергии — были, однако, дешевы, и большое их количество компенсировало низкое качество: в большинство автоматов, как, например, в дурацкого модернизированного дворецкого, которого таскала за собой Кимба, просто вставляли несколько обиталищ-пирамидок вместо одного, и они получали энергию от нескольких фабричных фей, а не от одной дикой.

Пикси продавались по всему Городу Механизмов, питая своей магией автоматические повозки, фонари, сельскохозяйственные орудия и механических слуг, а также, конечно, чудовищные молниебойные пушки, которые громыхали с высоких крепостных стен, защищая жителей Мегадорадоса от нападения варваров. Именно для пушек приберегались самые лучшие феи, те, чей генетический материал еще не растворился окончательно в инбридинге.

Диверсии были хорошо подготовлены: фабрики пикси загорелись почти одновременно, не позволив Логиуму как следует развернуть слабо организованных и не успевающих за событиями пожарных. В тот день почти девяносто процентов производства пикси пошли прахом, вместе со всеми пленными производителями. В то же самое время поступили сообщения о десятках актов вандализма: люди в масках громили автоматы и экипажи, высвобождая заключенных фей, били витрины торговцев пирамидками, штурмом брали молниепушки… Варвары, хотя они и заявляли прямо, что стоят за нападениями, не могли действовать в одиночку: соучастниками этих действий были активисты, выступающие в защиту фей. Они, чаще всего выходцы из рабочего класса или интеллигенции, устанавливали запретные связи с варварами извне, братались с врагами и выступали, как и те, за освобождение фей и уважение к ним вместо широкомасштабной эксплуатации. При мысли об этих активистах у Веззера затряслись руки. Это они во всем виноваты! Если бы только…

Ему на плечо тяжело упала шершавая ладонь Кимбы, оборвав его мысленные упреки.

— Просохла у вас задница, ваша светлость? Отлично, тогда давайте собираться и в путь!

Веззер решил не реагировать на грубость своей госпожи. Он наконец заметил, с каким злорадством она глядит на его негодование, и решил больше не доставлять ей такого удовольствия. Он просто кивнул, наслаждаясь разочарованным выражением лица Кимбы.

Охотники на пикси брались за работу от случая к случаю, чтобы пополнить фермы несколькими свежими производителями, улучшить породу или выловить чистокровную фею для высококачественных машин знати — таких, как более мощные кареты или все более и более усложненные слуги-автоматы. Кимба была хамоватой простолюдинкой с невысоким интеллектом, но, тем не менее, лучшей в Мегадорадосе, и именно поэтому Веззер решился сносить ее компанию. Эбеновокожая заморейка знала хребет Гаст как свои пять пальцев, владела искусством сложнейших ловушек и уловок для поимки фей и до сих пор ни разу не потеряла никого из спутников от руки варваров или от роевых атак — что, по правде говоря, отчасти объяснялось тем, что она никогда не брала с собой других людей. Большинство охотничьих команд состояло из шести-семи человек, часто с распределенными обязанностями: горные проводники, носильщики, трапперы, иногда исследователь из Логиума, приехавший изучать фей в их естественной среде, чтобы улучшить их энергоэффективность в Мегадорадосе… Кимба же полагалась исключительно на своего древнего автоматического дворецкого, который был явно переделан, чтобы обеспечивать большинство потребностей охотницы. Накануне вечером, в частности, Веззер заметил, что механический слуга способен по команде излучать изрядное тепло. Проведя ночь у горячей туши автомата, Веззер и Кимба высушились и согрелись, не разжигая костра, который был бы заметен за много миль и мог привлечь всех варваров в округе.