Мир в подарок - Оксана Демченко

Борз переступил с ноги на ногу, дернул повод. Чего ждем?

Я хлопнула его по шее, успокаивая. Положим, дозор меня не заметит, дело не хитрое. От входа в долинку перевалить через скальную холку и ссыпаться к причалу – работа на пару минут, если бросить коня. А там будет видно. Борз обещал устроить шум, если я велю или подойдут часовые.

Дозор, к моему облегчению, разместился на той самой холке, беспечно не убрав приставную лестницу, словно специально для меня. Наверху их оказалось всего двое, храмовых стражей, усевшихся возле кромки скал. Дорога в Карн увлеченных казнью совершенно не интересовала. Я разобрала из обрывков фраз, что старший твердил, мол, первым сдохнет капитан галеры Архипелега, умирающий от полученных ран на берегу, а второй ставил на смерть княжича – полновесный золотой. Богато живет стража.

Пришлось прикрыть на миг глаза, чтобы позволить опыту Риана сделать все без помех со стороны моей нежной натуры. Один кинжал – два горла. Ни единого звука. Глубоко в сознании с грохотом захлопнулась дверь московской квартиры. Все. Отпуск кончился, туда я никогда не вернусь. Запах крови вызвал спазматическую тошноту. Но руки уже вытирали кинжал, крепили лук одного из дозорных, вязали веревку и направляли тело вниз, спускаться по отвесному скальному боку.

Они увидели меня, когда первая стрела нашла горло стража, запрыгнувшего в лодку. Сознание вяло усмехнулось – у Риана была стойкая привычка целить над срезом доспехов. Вторая клюнула толкавшего лодку менее удачно, он пригнулся. Выжил бы, но включились окаянные, одним огромным факелом выжигая пленника, его палачей и лодку.

Почти сразу еще одна рабыня ткнулась лицом в песок, замерла, погасив с неслышным стоном слабый изломанный фитилек своей жизни. К ней всхлипнув, наклонился подросток, теперь нити жажды тянулись к его дару. Перерезанные, они звонко лопнули, больно ударив скрученными упругими хлыстами жадных до чужой силы пауков. Пламя вокруг галеры с шелестом опало, весла под дружный рев гребцов выгнали хищный корпус на мель в несколько ударов.

Я, наконец, выпрямилась и посмотрела на окаянных. Прошедшая ночь что-то изменила во мне. Не будь тех двоих рабов, не будь спущенных с тетивы стрел, не используй я нож Риана… Но все это было, и теперь я знала очень твердо: лишать жизни страшно. Снави не созданы для этого. Но я способна и должна – иначе умрут другие. А раз так –гнев не стоит гасить. Пусть горит, даже такой темный и мучительный. Они видят меня и почти опознали, и я – одна, а их много.

Пятеро. Трое стоящих во второй линии меня не впечатлили, но первый ряд подобрался отменный. Отдельное спасибо случаю за возможность снова увидеть рожу главы Совета, твари, отправившей меня-Мейджу в Радужный. Забавно, что они задали уже знакомый нелепый вопрос.

– Ты кто?

– Для вас – солнце, – тихо усмехнулась я, выплескивая в них яркую радость тепла на коже, бьющих в глаза лучей, слепящего полуденного сияния.

Четверо беззвучно вспыхнули, раскрылись цветками огня и опали тонким пеплом. Снави так привыкли беречь жизнь, что я уверена – в давние времена не все решились даже попытаться преодолеть запрет на её отнятие. Это больнее и страшнее, чем шагнуть в бездну Радужного змея.

Мой гнев опал, как мгновенно пожравшее хвою пламя. Пятый окаянный, задавший вопрос, стоял на прежнем месте, он словно прикрылся от меня щитом из своих же окаянных соседок.

– Вот как, – улыбнулся он с явной радостью. – Это удивительно здорово. Выпив тебя, я точно стану Адептом. Сила Первого выбирает самого мощного по дару…

Не знаю, чем закончилось бы наше стояние, но моряки ждать не собирались. Четыре стрелы – в грудь и шею – оказались для претендента на место Катан-жи вполне смертельными. Привык бездарных в расчет не принимать, стоя под охраной лучников и окаянных низшего звания. Вот и поплатился, все внимание мне одной уделяя. Не думаю, что кто-то заметил, что этот мерзкий тип пытался меня задушить, используя огненный шнур. До сих пор душно и жутко, силен был и опытен. Обошлось, спасибо ребятам с галеры.

Самое время отдышаться и сделать себе зарубочку на память, он сказал что-то важное об их темном даре. Потом вспомню и разберусь, пока же надо решать неотложные вопросы. Я резко обернулась, осматривая подкрепление. Навскидку – десятка четыре очень злых и отменно обученных парней. Они молча выбирались на берег, строились, проверяли оружие. Двое старших уже шли ко мне, широко и счастливо улыбаясь.

– Архипелаг искал Говорящих с миром все эти непосильно долгие годы, – поклонился тот, кого я сочла помощником капитана. – И мы счастливы, что искали не напрасно. Это честь, приветствовать вас, госпожа.

– Спасибо, подробнее разберемся позже. Если хоть один из прибывших на берег уйдет отсюда, будут большие проблемы, – сказала я, внутренне ужасаясь смыслу слов. – Над тропой устроен дозор, туда надо посадить лучников. Веревка висит во-он там, наверху пока никого. Дорожка на запад узкая, на двух конников. В долине человек пятьдесят.

– Сделано, – кивнул один и отвернулся, негромко выкликая людей и раздавая указания.

– Ваш капитан еще жив. Мне нужен один помощник, много морской воды и отсутствие боевых действий на берегу. В долину ведет тропа, там тоже узко, больше трех человек пешком едва ли пройдут.

– Удачно, – кивнул второй. – Лекаря тебе оставлю. Хрос! С ней будешь. Воды с моря принеси.

Крепкий квадратный парень подкатился и замер рядом. Отключившись от всего лишнего, я побрела к лежащему на плоском камне умирающему. Хрос возник возле тела с невесть откуда взятым ведерком, наполненным водой. Глянул мельком на капитана.

– Крови потерял много и печень проколота. Хуже, вроде, некуда.

– Пойди посмотри второго, в лодке. У него должен быть здоровенный ожог спины, с такой бедой ты управишься. Меня потом не лечить, только отпаивать холодной родниковой водой.

Он покосился непонимающе на чужачку, внешне вполне здоровую, но кивнул. Значит, сделает. Вот и славно. Я села возле капитана, аккуратно срезала мешающие лохмотья одежды, пропитанной темной кровью. Выманила тонкий стилет, загнанный в печень, остановила кровь. Чуть переместив тело, погрузила сгиб ватно-послушной руки в ведерко и принудила сосуды пить соленую воду. С потерей крови справились, уже хорошо. Но не достаточно.

Пришло время использовать дар. Я ощущала критическую неправильность решения, слишком много вокруг крови и смерти, слишком велико моё собственное смятение. Но позволить совсем молодому парню, которого любили и уважали на корабле все – уж это я чуяла – уйти вниз, имея хоть малый шанс отсрочить последний невозвратный путь, я не могла. Глянула в осунувшееся серое от боли лицо. Красивый юноша, светлоликий, темноволосый, с ясными синими глазами, уже совсем неподвижными. Тонкие усики, недавно пробившиеся. Удивительно, ему и восемнадцати, наверное, нет, а надо же, капитан. Пальцы впились в каменное крошево, сминая его, словно так можно заглушить боль.