Поэзия социалистических стран Европы - Андон Чаюпи

Маяковский в Праге

Перевод Б. Слуцкого

Не парикмахер и не попАтлет с проворством антилопПредпочитал иным забавамСтих с револьверным барабаномКто водку жрет кто ищет хлебаЛевой левой левой левой

Когда Маяковский приехал в ПрагуЯ был в костюмернойВ кучерском цилиндреКоторый сорвать было невозможно

Это был футуризмКак и наши недолгие жизниКак прекрасный скороходСкакавший на левой ноге

Он слишком серьезен был для поэтаСлишком нервен с квакушамиИ что бы только могло случитьсяБудь жених и невеста из одного теста

СтыдРождает ненавистьПодобно слонам он ни перед кем не сторонилсяЧем выше небо тем однотонней

Особенно в бареГде восхищаются чарльстономНо он помнил как его пляшут в ГарлемеЛюбил пальмы равно и картошку

ЗанавесИ Маяковский мертвОн который в одиночестве плакалОба мы это прекрасно знаем

Какой прекрасной нам кажется ПрагаКогда один из них приезжаетПогребки поднятые вверх дном квартирыИ Влтава пленительна словно банщица

Едем ночьюИ на каком-то углу Маяковский машет шляпойБросаюсь стремглавВ стихи неопределимые как ночь

И Прага продолжает житьПрелесть блондинок в сосисочныхДо чего же красивы работницыА мы и не замечали

Идешь и разговариваешьРазбегаются перспективыКрасивые и потертыеКак твой коричневый пиджак

Знаю дом на окраинеМы похожи друг на другаКак поэзия на реальностьА реальность на свою сводную сестру поэзию

Не парикмахер и не попАтлет с проворством антилопПредпочитал иным забавамСтих с револьверным барабаномКто водку жрет кто ищет хлебаЛевой левой левой левой

Приглашение к путешествию

Перевод Д. Самойлова

Я знаю край на светеблиз северного льда.Туда с тобою вместеуедем навсегда.

Нет, то не край за морем,пустых иллюзий брег,где, нищетой заморен,свободы жаждет негр.

И не растут там пальмы,и нету там секвой,и не поют там псальмыв честь девы пресвятой.

То край привольный, дивный,то край, где нету зла,и ты была б счастливой,когда бы там жила.

Там труд очеловечени всем доступен труд.Подобно птицам певчимтам любят и живут.

Там нет господ и нищих,хозяев нет и слуг,там черный пласт землищиотваливает плуг.

Там преобразованьеприроды и сердец.Там слышно песнь чабаньюи блеянье овец.

Я знаю край, где правитмудрец с крестьянским лбом.Там юность не лукавит.Пойдем туда, пойдем!

Я вдруг хочу бродяжить,я снова жить начну.Увидим лес и пажить,блаженную страну.

Не плачь! Настало время!Да сгинет старый мир!Там вырастает племя,исполненное сил.

Довольно разговоров!Уедем в этот край.Лишь в счастье миллионоввеселье, радость, рай.

С богом — и платочек

Перевод К. Симонова

С богом! Ну что ж! Как ни странно, мы оба не плачем.Да, все было прекрасно. И больше об этом ни слова.С богом! И если мы даже свиданье назначим,Мы придем не для нас — для другой и другого.

С богом! Пришла и ушла — как перемена погоды.Погребального звона не надо — меня уж не раз погребали.Поцелуй, и платочек, и долгий гудок парохода,Три-четыре улыбки… И встретимся снова едва ли.

С богом! Без слов — мы и так их сказали с избытком,О тебе моя память пусть будет простой, как забота,Как платочек наивный, доверчивый, как открытка,И немножко поблекшей, как старая позолота.

С богом! И только не лги, что меня полюбилаБольше всех остальных… Все же легче нам будет в разлуке.Пусть что будет — то будет, что было — то было.И тобою и мной к новым судьбам протянуты руки!

С богом! Ну что ж! В самом деле! Ну да, в самом деле.Мы не лжем, как врачи у постели смертельно больного,Разве мы бы прощались, если б встретиться снова хотели?Ну, и с богом! И с богом!.. И больше об этом ни слова!

Витрины

Перевод Д. Самойлова

Когда мне думается, что тебе я верен,Когда от женщин отвожу глаза —Знай, милая,Что это и не фальшь,Но и не правда.Это — самообольщенье.Я долго сам не понимал, что значат для меня витрины,Не понимал я их очарованьяВедь я у них в долгу за прелесть городских прогулок.Люблю особенно писчебумажные лавчонки.Я там беру зеленые чернила,Не подозревая,Что застигаю женщину с зелеными глазами,А шелковистая бумагаНежна, как женское белье.Мне все предметы эти ни к чему.Хотя бы портсигар из темной кожи,Но он мне страшно нравится.О женщины — курительные трубки,Здоровые и стройные, изогнутые в ласковом поклоне.О женщины, чувствительнейшие приборы,С болтливым язычком часов,С грудями выпуклыми, словно линзыВ пенсне,С глазами, воздействующими, как лунный камень,С губами, жаждущими, как горлышки бутылей,С безупречными бедрами реторты,С руками, как трубки сообщающихся сосудов.С объятьями, как электромагниты.Вечер.Их зыбкие тени выступают из мглы,Молящие руки протягивают перчатку,Усмешка колеблется в зеркальных стеклах.Я брожу часами,Несказанно взволнованный,И вижу ночью, как проступают они в уюте цветущих закутов.Желанья их подобны орхидеям,Мои желанья словно гладиолусы,Они как пружинистое перышко часов,Как вздрагиванье крышки на патентованной чернильнице,Как блужданье гусеницы в розе,Как щелканье затвора,Как круженье кофейной мельницы,Как сумасшедшие зрачки световой рекламы,Как стрелка барометра —Желанья, для которых нет названья,Желанья, о которых не запишешь в дневнике,Желанья, о которых не прочтут в моих томах,Желанья, которые снуют во мне без рассуждений и усилий,Как игла в проворных пальцах белошвейки,Желанья, упрятанные колдовством,Как платье в скорлупке,Звезда в пламени,Ручей в дереве,Ликованье в слезе,Жизнь в смерти,Желанья, которые делают из меня лунатика.О лунные ночи моих блужданий!Когда мне думается, что тебе я верен —Я лгу тебе, как никогда,И ты мне лжешь, как никогда,Ты, желающая приобрести весь мир,Ты — нежная и верная,Ты — женщина и малое дитя,Женщина — и все что угодно из сущего,Женщина — и все что угодно иное,Женщина — и средоточье всех витрин и всех чудес.

Талисман

Перевод Б. Ахмадулиной

Будь терпелив и выжидай порыПока твоим окаменевшим окомНе сотворится грозная слезаНе выплавится из-под тесных векЧудовищный предмет твоих раздумийКоторый схож не с влагойА с бревномПробившим брешь в заветном тайникеТвоих мучений очевидных нынеИ схож с гигантской связкою ключейОт всех дверей и фонарей погасших

Упавшая слеза отобразит в себеВесь мир замысловатый как игрушкаТак смятая бумажная салфеткаВоспроизводит муку лихорадкиВ ее углах таится ночь любвиА посредине — золотой дукатСосредоточен на твоем раздумьеПокуда ты не думаешь и спишь

Дай вечеру подумать за тебяПускай раскинет гением луныИ выскажет тебе твои же мыслиТак станешь ты мудрей премудрой книгиТой над которой голову ломалПокуда не взбрело тебе на умЕй предпочесть всезнание садовИ опыт отдыхающего плугаТак станешь ты счастливей игрокаЧей выигрыш богатство Исфагани

Исправленная кривда — это кривда усугубленнаяОдной слезы не дам для плача о вчерашнем днеЯ точно знал что завтра это завтраПусть горше чем Вчера но не ВчераПодправленное наспех чьей-то кистью

Все души скоро отуманит осеньА в этих строчках лето расцвететИ потому радетельные пчелыПекитесь о читателях моихДаруйте им раскидистое древоПусть постоят под ним на холодке

Я издавна храню мой талисманВ единственно надежном местеВ сердцеЯ никогда его не потеряюПока я верен моему бездумьюВедь только в совершенстве тишиныКогда смолкает мельничный жерновВы сможете услышать и понятьЧто жаворонок говорит с небесНе повышая голоса до крикаЧто значит пианиссимо струиЧто предвещают дождевые каплиИ вечную молитву двух влюбленныхВзывающую верность верность верность

Когда состаришься