Второе открытие Америки - Александр Гумбольдт

Лодка зачерпнула одним бортом, и вода ворвалась с такой стремительностью, что сразу дошла нам до колен. Она пронеслась над столиком в задней части лодки, за которым я писал. Мне с трудом удалось спасти мой дневник; в одно мгновение мы увидели, как поплыли наши книги, бумаги и высушенные растения. Бонплан спал, растянувшись посередине пироги.

Разбуженный вторгшейся водой и криками индейцев, он оценил наше положение с тем хладнокровием, какое всегда проявлял при самых тяжелых обстоятельствах. Так как накренившийся борт во время шквала то и дело выпрямлялся, то он не считал лодку обреченной на гибель. Он думал, что даже в том случае, если придется ее покинуть, мы сумеем все же спастись вплавь, ибо крокодилов нигде не было видно.

Мы пребывали в нерешительности, как вдруг парусные снасти порвались. Такой же порыв ветра, какой завалил нас на бок, помог нам выпрямиться. Сразу же с помощью плодов Crescentia cujete L. мы принялись вычерпывать воду из пироги; парус починили, и меньше чем через полчаса мы были в состоянии продолжать путь. Ветер несколько утих. В этой части Ориноко, окаймленной горами, шквалы, сменяющиеся штилями, налетают очень часто.

Они представляют большую опасность для перегруженных и беспалубных судов. Мы спаслись каким-то чудом. Кормчий с индейской флегмой выслушивал упреки, которыми его осыпали за то, что он держался слишком круто к ветру. Он спокойно утверждал, что «на здешних берегах белым хватит солнца, чтобы высушить их бумаги».

У нас пропала лишь одна книга – первый том «Genera plantarum» Шребера, упавший в воду. Когда приходится ограничиваться небольшим количеством научных трудов, такие потери весьма чувствительны.

С наступлением ночи мы расположились лагерем на голом острове посреди реки, поблизости от миссии Уруана. Сидя на больших черепашьих панцирях, валявшихся тут и там на песчаном берегу, мы поужинали при ярком свете луны. Какое живейшее удовольствие доставляла нам мысль, что нам не пришлось разлучиться!

Мы представляли себе положение человека, который спасся бы один от кораблекрушения и блуждал бы по этим пустынным берегам, то и дело встречая на пути впадающие в Ориноко реки; из-за множества крокодилов и рыб Caribes все они сулили опасность тому, кто решился бы переправиться через них вплавь.

Мы представляли себе этого человека, обладающего чувствительной душой и не знающего участи своих товарищей по несчастью, беспокоящегося о них больше, чем о самом себе. Люди склонны предаваться этим печальным мыслям, потому что, избегнув опасности, они как бы опять испытывают потребность в сильных ощущениях.

Каждый из нас был поглощен воспоминаниями о том, что недавно произошло на его глазах. В жизни бывают периоды, когда человек, не приходя в уныние, начинает понимать, что в будущем его ждут любые неожиданности. Прошло всего три дня, как мы вступили в Ориноко, а нам предстояло еще три месяца путешествовать по усеянным камнями рекам, плывя в лодках, значительно меньших, чем та, на какой мы едва не погибли.

Ночь была чрезвычайно теплая. Мы лежали на шкурах, разостланных на песке, так как не было деревьев, чтобы подвязать наши гамаки. Мучения, испытываемые нами от mosquitos, усиливались с каждым днем. Мы с изумлением убедились, что здесь костры не мешали ягуарам приближаться.

Они переплывали протоку, отделявшую нас от материка. Под утро мы услышали рычание ягуаров совсем близко. Они явились на остров, где находился наш лагерь. Индейцы сказали нам, что во время сбора черепашьих яиц тигры чаще посещают здешние места и что в этот период они проявляют полнейшее бесстрашие.

7 апреля. По пути справа от нас осталось устье большой реки Араука, знаменитой громадным количеством водящихся на ее берегах птиц, а слева – миссия Уруана, обычно называемая Консепсьон-де-Урбана. Эта маленькая деревня, насчитывающая 500 жителей, была основана иезуитами около 1748 года путем объединения индейцев отомаков и кавере, или кабре. Она находится у подножия горы, сложенной глыбами гранита.

Я думаю, что эта гора называется Сарагуака. Нагромождения каменных глыб, отделившихся друг от друга в результате выветривания, образуют пещеры, в которых найдены неоспоримые доказательства древней культуры индейцев. Там можно увидеть высеченные иероглифические рисунки и даже знаки, расположенные строками.

Я сомневаюсь, чтобы эти знаки представляли алфавитное письмо. Миссию Уруана мы посетили по возвращении с Риу-Негру и видели там собственными глазами кучи глины, которую едят отомаки и которая стала предметом оживленных споров среди европейских ученых.

Измерив ширину Ориноко между островами, носящими название Исла-де-Урана и Исла-де-ла-Мантека, мы нашли ее равной, при высоком уровне воды, 2674 туазам, что составляет около 4 морских миль. Это в восемь раз больше ширины Нила у Манфалута и Сиута [Асьют]; а между тем мы находились на расстоянии 194 лье от устья Ориноко. Температура воды на поверхности равнялась около Уруаны 27,8 °С.

На таком же расстоянии от экватора температура воды в реке Заире или Конго, в Африке, по измерениям капитана Такки, равнялась в июле и в августе от 23,9 до 25,6°. В дальнейшем мы увидим, что температура воды в Ориноко, как у берегов, где она течет в густой тени, так и в тальвеге, посередине реки, достигает 29,5° и не падает ниже 27,5°; но и температура воздуха в это время года, с апреля по июнь, днем обычно держалась между 28 и 30°, а ночью – между 24 и 26°, тогда как в долине Конго она составляла с 8 часов утра до полудня от 20,6 до 26,7°.

Западный берег Ориноко остается низким еще и за устьем Меты, в то время как к восточному берегу, начиная с миссии Уруана, горы подступают все ближе. Сила течения увеличивается по мере суживания реки, а потому движение нашей лодки значительно замедлилось. Мы продолжали подниматься по Ориноко под парусом, но лесистые возвышенности отнимали у нас ветер.

Иногда из узких ущелий, мимо которых мы проходили, на нас налетали сильные, но непродолжительные шквалы. Ниже впадения Арауки количество крокодилов стало увеличиваться, в особенности напротив большого озера Капанапаро, которое сообщается с Ориноко, подобно тому как Лагуна-де-Кабуларито сообщается одновременно с последним и с Араукой.

Индейцы говорили нам, что крокодилы приходили из внутренних районов страны, где они лежали, зарывшись в сухой ил саванн. Как только первые ливни пробуждают их от оцепенения, они собираются в стада и устремляются в реки, а там снова рассеиваются.

Здесь, в равноденственной зоне, их пробуждает к жизни увеличение влажности; в Джорджии и во Флориде, в умеренном поясе, причиной, по которой эти животные выходят из состояния летаргии, или нервной и мышечной расслабленности, когда их дыхательная деятельность приостанавливается или резко сокращается, является усиление зноя.