Дикий мир. Колонисты - Сергей Извольский

У входа в один из домов собралось несколько человек. Стас присмотрелся. Как он решил, местным командиром наверняка был кряжистый дядька в форме МЧС. Рядом с ним стоял мужик лысый в гражданской одежде, по типу аутдоор. Перекуривающий третий парень, в разгрузке со стволом, несмотря на пивное пузо, выглядел серьезно. На диванного коммандоса не похож.

Когда подошел Савичев со старшиной, Стас понял, что намечается очередной совет племени, и пнул туда Дим-Дима. Сам же грамотно срулил с этого дела – участвовать желания никакого не было. Вернулся в «лачетти», прогрел немного машину и сам не заметил, как снова закемарил.

– Стас! – Дернулась дверь, и тот спросонья чуть наружу не вывалился.

– А! – сморгнул парень сон с усилием и, потерев ладонями лицо, высказал Диму все, что думает о его тактичности.

– Пойдем, – не обратил внимания Дим-Дим, поманив за собой.

Совет племени все еще шел. Войдя в комнату, где со света мало что было видно, Стас прищурился, осматриваясь.

– Стас, ты где по горам лазил? – быстро представив присутствующих, спросил у него Савичев.

– По каким горам? За рвом этим странным? – Стас не понял, о каких горах речь.

– Стас, в армии… – поморщился лейтенант. Тут парень вспомнил – обмолвился о командировке своей в разговоре с Савичевым недавно.

– А, это не в армии, – кивнул Стас, – я в Питере служил, во внутренних войсках. В ОМОН пошел потом и на три месяца в СКР уехал, в командировку. По горам ходил немного, военным туристом, – Стас усмехнулся, вспоминая, – а что?

– Сколько человек в подчинении было? Отделение?

– Отделение в армии. В ОМОНе нет. Там тактические звенья, по пять человек, старшим не был.

– Ясно, – это уже эмчеэсник Федорович произнес, задумчиво глядя на Стаса, – чему учили?

– Немного. Тактико-строевые, перемещение в бою, стрелять нормально.

– Хрена себе немного.

– Инструктора грамотные были, а времени мало. Всего понемногу давали. Горной подготовки не было совсем. В ППД только, и то самодеятельность.

– Ясно. А из ОМОНа почему ушел?

– У кадровика жена была, любительница изящной словесности. А ему когда рассказали, что мы в библиотеке части высокодуховные разговоры несколько раз проводили, так он и осерчал. Я, когда из командировки уже вернулся, моментом вылетел. Да все равно валить собирался.

– Почему? – внимательно посмотрел на меня эмчеэсник.

– Достало. Начальников до жопы, и умные все сверх меры. И вокруг них одни дураки только.

Все помолчали, думая о своем, названный Алексеем Николаевичем хмыкнул. Толстый с Федоровичем переглянулись, и эмчеэсник чуть кивнул.

– Стас, ты как – в строй вернуться? – обратился к нему Федорович. – Дадим тебе пару человек, пусть тактическое звено у тебя свое будет?

– А с кем воевать собрались? – спросил Стас, почесав затылок и думая как соскочить с этой темы.

– Зона тут взбунтовалась…

– Есть мнение, что Щербаков… – одновременно заговорили Толстый с эмчеэсником.

– Федорыч, объяснишь? – когда замолчали оба, спросил Толстый, и тот кивнул.

– Тут рядом колония есть, зэки все на свободе теперь. Не без помощи красноборских парней, по имеющейся у нас информации. Эта база отдыха красноборскими часто используется, но мы приняли решение отсюда не съезжать. Поэтому в ближайшее время необходимо как можно больше человек в ружье поставить. Вооружен – значит, защищен, – выдал кряжистый эмчеэсник.

«Мы принимаем бой!» – вспомнил Стас волчонка из мультфильма про Маугли и усмехнулся, покачав головой.

– Есть предложение тебе к Щербакову поехать в качестве народного ополчения, как Алекс, – посмотрел на Стаса лейтенант, – готов?

М-да, надумали. Стас крепко задумался – ответственности ему точно никакой не хотелось.

– Готов-то готов, – протянул он, – только давайте без парней в подчинении. Я бы к какой группе присоединился, может…

– Хорошо, мы тебя услышали, – кивнул Федорович, отводя взгляд, и Стас пошел на выход, особо не расшаркиваясь.

Для начала он зашел в коттедж, вокруг которого кипела жизнь и суета, мелькали бойцы. Внутри Стас, как в воду, окунулся в аромат казармы. И совсем не удивился, когда увидел дравшего Сеню старшину.

– Слышь, Сергеич, – подходя, позвал тихонько старшего прапорщика.

– О! Стас, че надо? – отвлекся старый воин.

– Сергеич, угости чем-нибудь, а? У вас там много комков есть, а меня тоже в строй ставят, – показал Стас на здание, где сейчас воеводы заседали.

– Пойдем, – кивнул Сергеич.

Старшина отвернулся и зашагал к выходу. Как Стас мельком заметил, на лице Сени расплылась радостная улыбка, которая, однако, не успела сойти, когда старшина резко развернулся от двери:

– А чо лыбимся? Через десять минут я вернусь, и меня не колебает, мамой или папой ты будешь той горелке, которую ты пролюбил. Но родить ты ее должен. Усек, воин? – Сеня грустно кивнул, и старшина вышел, а Стас следом за ним.

– Сергеич, за что так Сеню любишь? – спросил он старшину, пока шагали к главному корпусу санатория.

– А этого охламона попробуй не погоняй. Ленивый, как скотина, глаз да глаз за ним нужен. Зато как вздрючишь – и на человека похож сразу, – улыбнулся старшина. Судя по тону, Сеня ему нравился.

На складе, зарывшись в тюки с обмундированием, Стас нашел комок флектарна себе по размеру, разгрузку неплохую и берцы достойные из кучи выдернул. Оказывается, военные бомбанули склад какого-то магазинчика, который был в здании поместья. И перчатки нашлись, и белье нательное теплое. Да даже ремень тактический на «калашников», который и не думали отбирать.

Переодевшись, осмотрев себя, Стас улыбнулся уголком рта, довольный. Но, почувствовав, что зуб уже начинает ныть пульсирующей болью, скривился. Таблетки кончились, надо срочно чеснок поискать. К запястью дольку примотать, авось поможет.

26 апреля, день

Старцев Александр, деревня Стоянка, Великопольская волость

Съежившись и дрожа от холода и волнения, я сидел на обгорелом бревне перекрытия полов. Крыши в этом полуразвалившемся доме не было, и труба печи одиноко стояла посреди черной коробки, утыкаясь в небо.

Артем и Жека приникли к проему окна. Присматривались и что-то обсуждали, я же пытался прийти в себя. Как вышли из машины, сначала бежали вдоль железнодорожной насыпи, потом по берегу речки под железнодорожным мостом, пока не добрались до этого сгоревшего дома. Метров триста всего, но бежать тяжело было – снега по колено.

Сейчас, когда вроде свежие Жека с Темой разговаривали, изредка на меня поглядывая, я пытался поймать дыхание, дерущее горло. Перед глазами темно, но с виду-то я как живой, задумался просто – старался не показывать, как устал, просто присел шнурки посмотреть.