Штормовые стражи - Виктор Северов

– Слава полковнику Коннорсу! – слаженно рявкнули несколько десятков глоток. – Слава! Слава! Слава!

Я не кричал, в отличие от остальных и стоящего рядом Хьюза, который едва не рыдал от избытка нахлынувших на него чувств. Что поделать – Джереми был на удивление эмоциональной натурой. А вот мне фанатизм никогда по нутру не был…

Поднялся по лесенке в кабину огромного восьмиколёсного «МАЗа», который был переделан из боевой машины РСЗО «Смерч» в огромный транспорт, загруженный двадцатью тоннами золотых слитков. Хьюз обошёл машину спереди и поднялся во вторую кабину, лично встав за установленный на ней турельный шестиствольный пулемёт.

Ещё два «МАЗа» находились позади меня. Кроме этого, в колонне было четыре БМП «Дезерт Уорриор» – это всё, что, по расчётам, могло бы добраться до Ирака через пустыню. И это было всё, для чего хватало остатков топлива – остающиеся в городе «стражи» теперь будут вынуждены передвигаться в основном на своих двоих. Отчаянный налёт террористов ЦРУ с применением какой-то совершенно монструозной системы залпового огня не прошёл даром.

«МАЗы», кстати, именно поэтому я отмёл сразу – топливо они жрали как не в себя. Увы, но альтернатив им в плане проходимости просто не оказалось, так что пришлось обеспечивать горючим этих монстров. Ну не на обычных же грузовиках ехать в самом деле? А то ведь прецеденты-то были – первая попытка вырваться из Эль-Кувейта, насколько я знаю, закончилась уже в полудюжине миль от города, когда в песках застряли грузовики, а на «абрамсах» в хлам забились вентиляционные решётки…

В стороны разошлись массивные ворота, в глаза ударило ослепительное солнце, и в забранное решёткой ветровое стекло ветер бросил первую пригорошню песчинок.

Понеслась.

Пара головных «уорриоров» тронулась в путь. А следом за ними повёл свой «МАЗ» и я. Управлять такой громадной машиной было крайне трудно – и в силу колоссальных размеров, и в силу довольно паршивого обзора, дополнительно ухудшенного навешанной бронёй. И я уже молчу о поворотах – даже несмотря на пробные заезды, габариты машины я до сих ощущал слабо. Ну что поделать? Советско-российские машины я не водил уже лет пять – благо ещё хоть какие-то навыки остались…

В общем, дорога выдалась не из лёгких, благо ещё была разведана и расчищена заранее, и какого-нибудь фугаса на обочине можно было не опасаться. Пехота и авиация на остатках топлива пробили и до сих пор удерживали сухопутный коридор на север, по которому двигались мы. Тяжело двигались, медленно – разгоняясь не более сорока километров в час, что было вообще-то тем ещё чудом. И это ведь ещё пока что не случилось ни одной бури…

И пока что ни одна цээрушная тварь не прорвалась к нашей колонне, хотя подчас бои шли совсем рядом, но «стражи» стойко и надёжно обороняли маршрут следования.

Когда мы вырвались из города и углубились на север где-то на дюжину миль, у меня даже мелькнула надежда, что этот отчаянный рывок увенчается успехом…

Грохот.

Над барханами в паре сотен метров слева поднимаются тучи песка, а в следующий момент вокруг головной БМП выросло с десяток разрывов. Взрыв распорол левую гусеницу «дезерт уорриора», заставив «уорриор» беспомощно закрутиться на месте, ведя огонь из автоматической пушки и спаренного пулемёта.

Твою мать! РПГ или безоткатки!

Я увеличил скорость, следуя за ускорившей ход второй БМПи, выходя из зоны обстрела, но тут по нам открыли ещё более плотный огонь. Пули противно звякали о наваренные на «МАЗ» броневые листы, а установленный на второй кабине шестиствольный пулемёт заходился оглушительным воем, причёсывая окружающие нас барханы по воле управляющего им Хьюза.

От брони идущего перед нами «уорриора» отрикошетила одна реактивная граната, вторая… А третья влепилась аккурат в левый борт бронемашины, заставив БМП резко замереть как вкопанную. И естественно, я не смог вовремя остановиться, потому как тормозной путь у «МАЗа» при такой скорости был метров двадцать, и на полном ходу врезался в корму «уорриора», опрокинув его на бок, наехав и навалившись на него брюхом.

Приехали, твою мать. Ай да Алекс, ай да криворукий сукин сын!..

Я схватил лежащий около сиденья ручной пулемёт, с натугой распахнул бронированную дверцу и спрыгнул на песок, тут же залегая и наводя себе цели. «Миними» загрохотал как полоумный, но врагов были десятки, если не сотни. Моему «МАЗу» ещё повезло – другой грузовик горел от носа до кормы, подожжённый сразу несколькими попаданиями из безоткаток и гранатомётов. Ещё один не горел, но взрывами ему снесло все, кроме одного колёса левого борта. Турельный «браунинг» на второй кабине этого «МАЗа» поливал нападавших дождём крупнокалиберных пуль, но затем его стрелок был сражён метким выстрелом, и машину тут же расстреляли из РПГ.

Две оставшиеся БМП выкатились влево, но из-за ублюдочной конструкции британских бронемашин, лишённых стабилизатора вооружения, им пришлось остановиться для ведения огня, и они тут же нарвались на залп. От скошенного носа первого «уорриора» отрикошетила одна граната, вторая ударила по башне, но сорвала лишь ЗИП. Зато третья разворотила правую гусеницу и развернула бронемашину боком, куда тут же врезались две гранаты. Второго «уорриора» вообще подбили чем-то вроде тяжёлой противотанковой ракеты, которая мгновенно превратилась в пылающий костёр.

Из-за барханов показалось полдюжины «техничек» мятежников, с установленными в кузовах пулемётами и безоткатками, а на одной было даже нечто вроде противотанковой ракетной установки. Между ними выросли и самые настоящие пехотные цепи – десяток террористов, другой, третий… Полсотни, не меньше.

Чёрт, много…

Одну из машин мятежников подбили из гранатомёта, на что оставшиеся ответили яростным сосредоточенным огнём куда-то по хвосту колонны. Бронированную кабину ещё одной, судя по всему, продырявили из крупнокалиберной винтовки. Но выстрелов со стороны наших подбитых машин становилось всё меньше и меньше…

Низко пригибаясь под наехавшим на БМП «МАЗом», перебежкой ко мне метнулся Хьюз, державший в руках АТ-4, а на его плечах болтались стандартный М4 и шестизарядный гранатомёт.

– Держи! – Джереми швырнул мне тубус одноразового гранатомёта, который я поймал и тут же изготовил к стрельбе, вспоминая порядок обращения с АТ-4.

Стрелять лёжа из РПГ было неудобно, но я всё-таки выстрелил.

Бум! Реактивная граната ударила одну из машин мятежников в капот, разнеся в клочья всю её переднюю часть. Я отбросил пустую дымящуюся трубу и вновь взялся за пулемёт.

Хьюз же в это время залёг, прицелился и открыл огонь из шестизарядного «армскора».

Моя судьба, Ты так пуста! Ты колесо Несчастий. И тщетно всё, Когда она Расколется На части![27]

– вдохновенно орал Джереми.

Выстрел. Перед одной из «техничек» вырастает песчаный фонтан, машина виляет вбок и нарывается на ещё одну гранату, которая пробивает кустарно бронированную кабину.

Ещё два выстрела – оба мимо. Зато следующие два точно в цель – одна граната разворотила капот, следующая посекла осколками стоящего за пулемётом террориста.

Предпоследняя граната ушла с большим перелётом, а последняя разорвалась на корпусе «технички», не слишком повредив ей визуально, но машина ретировалась.

Хьюз острелял весь барабан «армскора» так быстро, что противники даже сообразить толком ничего не смогли, и огонь по нам вела в основном пехота. Но как только оказались выбиты машины, а я заставил пехотинцев залечь длинной – почти на весь остаток ленты очередью, они начали понемногу отступать. А что? Свою цель-то они выполнили, мать их, – машины подбиты, колонна разгромлена, а нас они в случае чего потом добьют…

К тому же сколько часов уже не было ни одной бури?..

– Эй, Ди-Джей, а не слишком ли безумно петь «O Fortuna» и лупить из гранатомёта? – крикнул я, перезаряжая ленту.

– Номер один, Алекс, номер один! – ответил Хьюз, откладывая гранатомёт в сторону и берясь за автомат. – Как думаешь, это я такой страшный или эти паразиты чего-то ещё испугались?

Я не стал отвечать, потому как резко заныли корни зубов, а воздух наполнился вибрацией мириадов трущихся друг о друга песчинок.

Мир на мгновение выгорел собственным негативом. Небо и земля стали чернее ночи, солнце запылало алым, будто кровь, светом, а кружащийся в воздухе песок вспыхнул белым пламенем, напоминающим облако смертоносного «вилли пита». Тени, похожие на человеческие, одиноко брели ко мне и одна за другой падали на землю, охваченные огнём. До самых костей проникала пульсирующая вибрация, напоминающая биение сердца какого-то титана. Скрежет песчинок стал грохотом, перемежающимся чьими-то криками и стонами, а где-то позади нас пространство от земли до небо расколола огненная щель, принявшая очертания исполинского шпиля «Башни 1000 и 1 ночи»…

В следующий миг всё кончилось, и я увидел надвигающийся со стороны города жёлто-серый фронт бури.