Путь Святозара. Том первый - Елена Александровна Асеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Посланники нагаков, их было трое, люди небольшого роста, смуглые, черноволосые с большими, точно растекшимися носами, узкими глазами и широкими выдающимися вперед скулами, были одеты в какие-то цветастые, длинные наподобие восурских сарафанов одежы. Они так низко склонились, что Святозару показалось еще чуть-чуть, и упадут на колени. А затем один из них на чистом восурском языке заговорил, клятвенно убеждая правителя, что нагакский бек Турус против добрых соседей великой Восурии ничего подлого не замышляет, а в подтверждении своих слов шлет ему дары и передает на словах, что дружба их вечна и разрыву не подлежит.
Святозар смотрел прямо в черные, маленькие, бегающие глаза посланника и видел, что шельмец врет. Бек его боится восурского народа и правителя, боится и ненавидит, и дружба та вся лишь на страхе только и держится. Чуть ослабей Восурия и бек нагаков как стервятник кинется разрывать ее на части.
Когда нагакские посланники покинули тронный зал, отец снова подозвал Милонега, и что-то сказал тому. Ярил медленно поднялся с трона, следом встал Святозар и люди в зале, да обернувшись к сыну, тихонечко вопросил:
– Ну, ты как, мальчик мой? Как себя чувствуешь? Не ослаб, пока?
Наследник посмотрел в зеленые глаза правителя, наполненные беспокойством за сына, и также тихо ответил:
– Все хорошо, отец. Я не ослаб.
Правитель удовлетворенно качнул головой и направился вон из тронного зала в сопровождении наследника, уже на самом выходе, он вновь повернул голову в сторону сына и негромко молвил:
– Нам, верно, мальчик надобно поговорить, я погодя приду к тебе в светлую комнату. А пока, ты, свободен.
Святозар поклонился правителю да как тот и велел, пошел по коридору в светлую комнату. Не успел он войти в комнату, как в дверь постучали, и с позволения наследника, в помещение вступили слуги, которые внесли туда одно из нагакских сидений, что бек прислал в дар правителю Восурии. Слуги установили сиденье подле стола, и, поклонившись юноше, вышли из комнаты. Святозар обозрев сиденье, неспешно к нему приблизился и встав рядышком, провел ладонью по полотну лоснящегося бархата, подушечкой указательного перста огладил рисунок обшитый золотыми нитями рукой, догадавшись, что отец прислал сиденье нарочно для него, чтобы ему было удобно заниматься. Внезапно дверь резко открылась, и в помещение вошел правитель, он посмотрел на стоящего возле сиденья сына, улыбнулся и молвил:
– Я приказал принести – это сиденье в светлую комнату, чтобы тебе, сынок, было удобно сидеть, когда ты занимаешься.
– Спасибо, отец, – тихо ответил Святозар. – Ты очень добр ко мне, хотя я этого не заслуживаю, – добавил он и тяжело вздохнул, вспомнив свои, переживания в тронном зале.
Правитель, заметив расстроенное лицо сына, и сам мигом осунулся да с тревогой в голосе спросил:
– Мальчик мой, что с тобой? Что случилось? Может ты, наконец, мне все объяснишь?
– Да, отец, конечно, я все объясню, – слегка волнуясь, сказал Святозар.
Он подошел почти вплотную к правителю, расстегнул кафтан и рубаху взял руку отца и провел его пальцами по рубцу. Когда пальцы Ярила коснулись рубца, тот порывчато вздрогнул всем телом, и еле слышно прошептал:
– Неужели, Святозар, тебе удалось излечиться?
Наследник вздохнул, посмотрел в глаза отца, в которых где-то глубоко вдруг заискрилась, засветилась надежда, улыбнулся и пояснил:
– Скажем, так отец…. Я нашел заговор, который рубцует рану на время.
– На сколько? – поспешно спросил отец.
– До захода солнца здесь будет рубец, затем он раскроется, – ответил наследник.
– А, боль, сынок? – протяжно выдохнув, вопросил Ярил и сызнова провел пальцами по словно вспучившемуся шраму.
– Боль терпима, отец, – откликнулся Святозар и голос его прозвучал бодро. – Я конечно пока не могу рубиться на мечах и стрелять из лука, но на лошади спокойно могу ездить.
– Слава нашим великим восурским Бога, хотя бы пока так, – улыбаясь и потрепав сына по волосам, заметил отец. – Но когда ты создал заговор?
– Вчера вечером отец, когда я вернулся из белой столовой, я так был расстроен бесплодными поисками, что верно обессиленный уснул прямо на книге…, – начал свой сказ Святозар. – И наверно мне приснился сон, а может…. Да, нет, я просто уверен то… был не сон. Вдруг заполыхала вся комната каким-то небесным светом, зазвучала музыка, и я услышал голос, который сказал мне, чтобы я искал заговор в своей душе. Верно отец – это приходил сам Бог. – Наследник воззрился в удивленные глаза правителя, и, понизив голос, продолжил, – и я просто уверен… Уверен, сам не знаю почему, что это был ДажьБог. Это он явился, чтобы поддержать и помочь мне. Он сказал мне, чтобы я найдя заговор, ступал к корове Земун, которая меня излечит и даст возможность познать душу. Позже я очнулся, собрался с мыслями и создал заговор. Я хотел было, сразу побежать к тебе, но решил дождаться утра и когда утром рубец раскрылся, то понял, что действие заговора связано с восходом и заходом солнца. Ведь вчера я создал его именно тогда, когда Ясноокий Бог Солнца Хорс завернул за край небосвода. Я так захотел тебе порадовать, отец… Так хотел, что явился в тронный зал утром, думая, ты меня увидишь и обрадуешься. Но потом я понял, видя твое встревоженное лицо, что поступил скверно и по-видимому переполошил твою душу. Прости меня отец, за это.
– Ах, сын, ты меня сейчас так порадовал… что я даже не могу сердиться на тебя. Впервые с того дня, как ты после ранения очнулся, я так счастлив, – произнес правитель и голос его дрогнул, затрепетали на лице тонкие жилки и мышцы. – Наконец-то я смогу спокойно вздохнуть, зная, что мой сын здоров и может теперь вернуться к прежней жизни. Слава великому ДажьБогу, что он явился к тебе и придал тебе силы и вселил в нас надежду. Теперь я просто уверен, раз ты нашел такой заговор, ты сможешь создать новый и полностью излечиться! – восторженно закончил Ярил.
Святозар услышав правителя, отрицательно покачав головой, пояснил:
– Отец, разве ты не слышал, что я сказал…. ДажьБог велел мне отправляться в страну Беловодье, лишь там я полностью излечусь.
Но Ярил внезапно, посадил сына на рядом стоящий табурет, привлек к себе и, крепко прижав его голову к груди, молвил:
– Нет, нет, сын, не говори
