Путь Святозара. Том первый - Елена Александровна Асеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И тогда поднялся да прошелся по комнате. Теперь уже более свободно пошевелил левой рукой. Конечно, стрелять из лука не получится, нельзя будет биться на мечах, но можно спокойно ходить, и даже свершать скорые шаги. Можно наклоняться вперед и назад, поворачивать корпус влево и вправо. И хотя боль еще не прошла и отдавалась острым уколом в плечо, но все, же впервые за столько дней Святозар ощутил себя почти здоровым человеком. Он хотел было сейчас побежать к отцу и рассказать о своей удаче, но вспомнил слова Бога, что лишь Земун излечит его и решил погодить с радостной вестью, да понаблюдать за шрамом.
В таком приподнятом настроении наследник вышел из светлой комнаты и в сопровождении, верного своего слуги Борща, направился к себе в покои. Зайдя в опочивальню, Святозар первым делом подошел к тазу, что стоял на столе и был полон воды, и отмыл руки от крови. Скинул кафтан, а когда слуга поспешил ему помогать, медленно отстранил его рукой от себя, и, сняв следом за кафтаном кровавую рубаху, намочил ее в тазу да отер с груди кровь. Борщ, молча, подал чистую, и горестно отметил:
– Ваша милость у вас наново кровь шла, может правителя позвать?
Святозар надел рубаху, опустился на ложе и обращаясь к слуге, сказал:
– Борщ, помоги мне, пожалуйста, сапоги снять, – слуга медлительно так, чтобы не потревожить болью наследника, принялся его разувать. Едва поморщив лицо от резкой боли в плече и опершись правой рукой о плечо слуги, Святозар негромко молвил, – слушай, Борщ! – тот торопливо зыркнул на наследника. – Не говори правителю, что у меня кровь сегодня шла.
– Не могу, ваша светлость, я же к нему каждый вечер прихожу в гридницу и рассказываю, как вы себя чувствовали, шла ли кровь и чем вы были расстроены. Вы же ему ничего не говорите, когда расстроены чем-то, а он беспокоится, вот у меня и спрашивает… Как же я ему не скажу, когда у вас за столько дней первый раз кровь пошла… Нет!…не могу я соврать… не умею, – без остановки протрещал слуга.
– Да, погоди ты, Борщ, затарахтел… голова, даже, разболелась, – скривив уста, и, потерев висок, заметил Святозар. – Я же не предлагаю тебе врать…. Нет, я и сам противник всякой лжи. Ты просто к правителю сегодня не ходи в гридницу. А сразу иди к себе в опочивальню и ложись спать, – и наследник глянул на вытянувшееся лицо слуги, изобразившее огорчение. – Да, послушай, я верно сегодня заговор нашел, вот кровь и текла. И коли назавтра утром все будет благополучно, так я правителя порадую, что излечился. И он не грустить, а радоваться будет… Ну, а если заговор не удался, тогда я сам все расскажу.
Борщ поднялся с корточек, выпрямился, и, свесив вниз свои крепкие руки, в каких удерживал снятые сапоги, молча, отрицательно покачал головой, не соглашаясь с наследником.
– Вот, ты, упрямый, Борщ… ну прости, словно баран. Ну, столько правитель за это время пережил, и тебе верно не жалко его…. Ну, какая тебе разница, сегодня ты ему расскажешь или завтра, а для правителя ведь все по-другому. Нет, не любишь ты моего отца… не жалеешь его…, – добавил Святозар и опустив голову, исподлобья взглянул за изменяющееся лицо слуги.
– Эх, зачем вы так ваша милость, зачем. Уж я очень люблю нашего правителя, и мне его очень жалко. Сколько лет живу во дворце, никогда от него грубого слова не слышал, никогда он на меня не крикнул. Что ж, – и Борщ тяжело вздохнул. – Ежели вы, верно, говорите, что можете его завтра порадовать, то я конечно, как вы и просите, не пойду к нему в гридницу. Пойду тогда пройдусь, что ли… а то он Сенича пошлет ко мне в опочивальню, чтобы я к нему явился, – сказал слуга и пристроил сапоги наследника около ложа. Миг погодя вопросив, – а вам больше ничего не надобно, ваша милость?
– Ну, ты только чистый кафтан принеси и чистую рубаху, – торопливо откликнулся Святозар, и довольно заулыбавшись, прилег на ложе, подоткнув под голову подушку. – И знаешь, что … я думаю, завтра правителя обязательно порадую, и печаль с его лица сойдет, вот поверь мне. А теперь иди, я очень устал и хочу спать… И спасибо тебе Борщ, хороший ты парень.
Слуга, затушив в канделябрах свечи, покинул опочивальню, прикрыв за собой дверь, и тогда Святозар сызнова, чрез тонкое полотно материи, ощупал рубец на груди да ублаготворено повернулся на правый бок, закрыл глаза, и уснул.
Но сон юноши был весьма беспокойным, всю ночь он, то и дело тревожно просыпался да ощупывал рубец, а отыскав его на месте, радостно улыбался и, вновь, засыпал. А под утро он вдруг почувствовал резкую боль, которая обожгла рану. Наследник открыл глаза, солнце едва-едва заливало комнату, своими теплыми лучами. Он лежал на боку, а рубаха на груди была вся в крови, порывисто поднявшись, и, ощутив тяжелое биение сердца внутри,
