Пламя хаоса - Амелия Хатчинс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты все еще здесь?
Было бы намного проще игнорировать этого придурка, если бы он не выглядел как чертово воплощение секса и не пах так же.
– Во плоти, – ответил Нокс, потирая рот. – Ты мурлыкала.
– Ты тоже, – я медленно облизнула губы, чтобы он не упустил ни малейшего моего движения, и сощурилась.
Нокс сощурился в ответ, и уголки его губ приподнялись.
– Что еще ты помнишь?
– Что ты помещаешься мне в глотку и чертовски прекрасен на вкус, когда кончаешь. Звуки, которые ты издавал, успокаивали меня, заставляя чувствовать себя возбужденной и одновременно защищенной. И я сделала больше, чем ты хотел, лишь бы ты их издавал. Очевидно, то самое, что сидит внутри меня, страдает биполяркой и имеет ужасный вкус на мужчин.
– Ты тоже выбрала меня, – заметил Нокс.
– Сдаюсь, – я подняла руки вверх в притворной капитуляции. – Я не утверждала, что умнее. Я просто указала очевидное. Ты будешь что-нибудь брать? Мы закрываемся.
– Еще двадцать минут, Арья, – улыбнулась Валерия, несмотря на мой мрачный взгляд.
– Мы закрываемся раньше, сегодня вечером состоится встреча с альфами, на которой Аврора согласилась присутствовать.
– Встреча? Ты идешь одна? – спросил Нокс.
– Нет, у меня тут очередь из мужиков, желающих на меня залезть, – грубо солгала я, закрывая витрины с редкими кристаллами.
– Увидимся там, ягненочек. Осторожнее дразни волков, они делят друг с другом и территорию, и женщин.
Он мягко коснулся моего плеча поцелуем, и я вздрогнула, ненавидя собственное тело, что оно так на него реагирует. Это примитивные инстинкты, пыталась я себя успокоить. Он мужчина, я женщина. Мы имеем тенденцию притягиваться, а трусики при этом – оказываться на полу. Я просто должна перебороть это в себе. Я именно потому провела три месяца дома. Смешивала зелья на продажу, очищала кристаллы и бесконечно занимала себя работой, чтобы упасть в постель изможденной, чтобы меня не преследовали во снах глаза цвета океана. Больше ничего и никогда, пусть в зад меня поцелует.
– Может, я получу от этого удовольствие, раз уж я шлюха, – высказалась я, отступая.
В его груди зародился рокот, и я закрыла глаза, игнорируя необходимость отвечать ему тем же. Мое тело выгнулось дугой. Я вцепилась в дерево и закричала, пока оно не раскололось, отправив целую полку с травами на пол. Нокс улыбнулся.
– Альф было бы недостаточно, чтобы удовлетворить тебя, Арья.
Нокс повернулся и вышел из магазина. Рядом появилась Валерия, но я не могла открыть рот. Десны ныли, позвоночник смещался.
– Это нехорошо, – сказала Валерия, наклоняясь. – Тебе больно? Ты пыталась не обращать внимания на звук, который он издавал. Но, господи, Арья, он издает такой же звук, как и ты.
– Это плохо, очень плохо, – бормотала я, превозмогая боль во рту. – Что-то не так.
– У тебя проблема с зубами. Аврора велела не говорить, потому что ты думала, что сходишь с ума. Но, Арья, у тебя полный рот острых как бритва зубов. Я видела их, когда Сабина прикасалась к тебе, пока Нокс держал тебя своими. Они совпадают. Это было чертовски страшно, Арья. И у тебя небольшая проблема с воспламенением.
– Почему никто мне ничего не сказал?
– Ну, ты и без того так себе держалась. Ты закрылась в себе, и расскажи я, лучше бы не стало. На самом деле, я не уверена, что стоило говорить тебе сейчас! – вскрикнула она, уставившись на разбитый пузырек на полу. – Черт возьми, зелье правды!
Она откинулась на спинку стула и печально на меня уставилась.
– Ты моя сестра, и мне все равно, если ты… кем бы ты ни была. У всех нас серьезные проблемы, понимаешь? Просто теперь ты больше похожа на нас, чем на кого-то другого…
– Я тоже тебя люблю. Я знаю, что вы пытаетесь меня защитить, но вы не можете оградить меня от того, что буквально находится внутри.
– Да, я говорила сестрам об этом. Не все согласились скрывать от тебя правду. Когда я была подростком, моя вторая половинка уже была частью меня. Айне и Луна преобразились в шестнадцать. Тебе двадцать пять, и ты только сейчас начинаешь преображение. Остальные из нас прожили всю свою жизнь, зная, кем мы станем. У нас было время приспособиться, понять, что меняться – это нормально. Ты же никогда не знала и не понимала, чего ждать. Это часть тебя, но это нечто большее, чем просто часть.
– Я подумала, что, возможно, я кошка-оборотень.
– Ты воспламенилась. Так что, если это не какая-то мифическая кошка, я очень сомневаюсь.
– Да, но клыки, – простонала я.
– Не уверена, что их можно называть клыками. У тебя целый ряд бритвенно-острых зубов сверху. Я не подходила достаточно близко, чтобы рассмотреть. Я веселая, но не сумасшедшая. Попроси Рейн, она у нас чокнутая.
– Прекрасно. Я чудовище.
Глава 40
Я вошла в особняк альф, одетая в малиновое платье с глубокими, до средины бедра разрезами. Яркая ткань контрастировала с цветом кожи, обнажала ноги, подчеркивала V-образное декольте, демонстрирующее полукружья груди, но не открывающее слишком много. Всю спинку платья украшали переплетающиеся полоски кружева. Я подняла волосы, открывая линию шеи. Пришлось замаскировать консилером шрам от зубов Нокса, украшавший плечо. Он все еще не исчез. Я отказалась от яркого макияжа, остановившись на невесомом слое помады в тон платья и едва тронув тушью ресницы.
– Ну что, дамы, двигаемся? – Валерия хлопнула в ладоши, улыбаясь обернувшимся при нашем появлении мужчинам. – Я – трахаться. А вы?
Я осмотрела толпу, недовольная вниманием, которое мы привлекли. Назвали наши имена, и один за другим мужчины подходили, чтобы проводить нас вниз по лестнице в бальный зал. Я медленно спускалась, так как надела каблуки выше, чем привыкла. Туфли, украшенные на щиколотках изящным бантом, идеально сочетались с платьем и добавляли сексуальности в образ. Добравшись до площадки в середине лестницы, я подняла голову и увидела, что меня пристально изучает Лор.
– Тебе идет красный, Арья. Первобытный цвет для природной красоты, миледи, – с озорной улыбкой он склонился в глубоком поклоне и подставил мне локоть.
– Спасибо, Лор, – я улыбнулась его попытке пошутить.
Он проводил меня до конца лестницы, а там поцеловал в щеку.
– Будь осторожна сегодня вечером. Не разбуди зверя, малышка, – загадочно предостерег Лор, прежде чем нырнуть в толпу.
Я нахмурилась, не зная, куда себя деть, оставшись в одиночестве. Мне и так было неловко, а одной неловко вдвойне. Сестры уже танцевали. Мой взгляд
