Северка - Николай Соловьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Генка принес мне лист фанеры, которым я закрыл трубы, вырезал лишь окошки для кранов холодная/горячая. На фанеру тоже наклеил плитку, так, что получилось будто стена. Наш дом из желтого кирпича, только лоджии у всех выложены красным. Красный кирпич с трещинами, на некоторых черные пятна, и вообще косой какой-то. Зашпатлевал все. В коридоре спрятал всю наружную проводку. На полу в коридоре вместо дорожек постелил палас.
Олег посоветовал покупать дубовый плинтус. Он же дал мне стусло – приспособление для резки плинтусов.
Мама на время ремонта уехала загород. Иначе бы ей пришлось с утра до вечера нюхать краску, которой вымазаны двери, а позже лак на плинтусах. Мне даже настежь открытые окна не помогли – утром болела голова.
Обои мы клеили с Генкой, моим старым заводским приятелем. Окна не красил, думал позднее поставить стеклопакеты.
На Палашевском я привык к самостоятельной жизни. Когда вернулся на
Комсомольский, мы с мамой постепенно разделили обязанности.
Во-первых, мы иногда ссоримся и молчим месяцами, а во-вторых, я ем не все, не солю, без сливочного масла и тому подобное. Мы раздельно готовим, стираем и убираемся. Готовить мама научила меня еще до армии. В варке супов ничего сложного нет, главное не забыть его когда-нибудь выключить. Мама научила меня тушить овощи, делать котлеты. Вкусно получается, когда смешаны два, три сорта мяса. Мама научила меня готовить сырники, голубцы, салат 'столичный'. Стирать тоже научила мама. Красящееся белье стирается отдельно; светлое со светлым и в первую очередь; горсть порошка на тазик; у рубашек внимание к воротничку, манжетам, подмышкам; выжали – встряхните, чтобы расправилось и не крепите оттяжки антенн к сооружениям городской радиотрансляционной сети. Убираем квартиру пополам. Мама комнату, кухню и туалет, я – комнату, коридор и ванную.
В нашем отделе принято отмечать дни рождения, но без спиртного, как было в банке. Заранее собираем деньги и посылаем сотрудника, который приносит юбиляру наковальню, чернильницу или дуршлаг.
Слабому полу дополнительно дарим цветы. Именинник угощает всех тортом. У меня уже есть дуршлаг, и потому за месяц до своей даты попросил друзей купить мне книгу. Составил список из десятка произведений, которые мне особенно хотелось иметь. Результат превзошел мои ожидания. Мне подарили три книги: альманах с
Сумароковым, Тредиаковским, Ломоносовым и другими русскими, 'Бедная
Лиза' Карамзина. Третья, кажется, Макиавелли 'Государь'.
К нам пришел новый начальник отдела Дима. Моложе всех нас, общительный, интеллигентный, крупный, с бородой. Носит дурно пахнущие кроссовки и бегает по лестницам через четыре ступеньки. Ни на кого не давит, любит собирать отдел в своей комнате просто за чаем или в день рождения сотрудника. В его кабинете просторно, мы приносим лишь свои стулья.
К концу 97-го полтора года молчавший тот же самый телевизор в моей комнате вдруг начал опять щелкать. Однажды ночью, только лег спать, почувствовал странное воздействие. Начала болеть печень, через несколько секунд печень перестала, заболело сердце, сердце перестало, заболела селезенка, перестала селезенка, заболел желудок.
При этом каждый орган сильно нагревался, откуда-то извне. Нагрев был не общий, по всей груди и животу, а точечный.
Некоторое время спустя я услышал постороннюю речь в своей голове.
Какой-то благодетель говорил: 'Мы будем предупреждать тебя об опасности (какой опасности?). Если во дворе услышишь противоугонную сигнализацию – это наши предупреждают, будь осторожен!'.
На работе за полтора года ничего такого странного не произошло.
Запомнился единственный случай. Меня попросила остаться после работы и помочь Валентина, наша сотрудница. Полная как товаровед тетя, лет на шесть старше меня. Остался, хотя это можно сделать и в рабочее время. Минут за пятнадцать мы разобрались в какой-то ерунде на
Фоксе. Она стала благодарить, схватила мою руку обеими своими и поцеловала.
С третьей версии Фокса я перешел на пятую. По всей станции, начиная с нашего отдела, перешли на Виндовс 95. В нашем отделе программисты сидят за пентиумом. У Олега и у меня 133 МГерцовый, у остальных – 75 МГц. Сижу, думаю над программой. Валя что-то рассказывает Олегу. Она говорит громко и возмущенно, и я поневоле отвлекся и прислушался. Сижу к Вале спиной, к Олегу боком, слушаю и бессмысленно смотрю на свой экран. Кажется, речь идет обо мне. Обо мне, Няне и отце. Только без имен. Одно совпадение, другое, третье.
Удивительно: слышу какие-то точные подробности наших отношений, детали из прошлого, из домашней обстановки. Общий смысл такой – отец пьет, бранится с Няней, а я не могу вступиться за нее. И второе – что я сижу у Няни на шее – она покупает для меня всякие банки, куриные окорочка, дает варенье, когда уезжаю. Я зарабатываю хорошо, и мог бы давать Няне денег.
Дома я еще раз вспомнил разговор. Все так. Отец, когда пьян невыносим. Может он и бьет ее? Няня ничего не говорит, и сам я не видел. В школьные годы, когда ездил в Кузьминки на выходные, я даже оставался там на ночь. Тогда отец при мне только ныл или ругался, но руки никогда не распускал. Однажды где-то год назад я приехал, Няня открыла дверь с синяком под глазом. Он? Нет, – и она подробно рассказала, как упала. Вообще-то я видел, как она плашмя падает на ровном месте на улице или дома – отказывает нога, коленка.
Обманывает? Может и обманывает. Она всегда прикрывает отца. Однажды он выбил у нас дверь на Ленинском, мама вызвала милицию, отца взяли.
Няня приехала, плакала, просила забрать заявление. А в Кузьминках он попадал в вытрезвитель и она опять ходила просить за него. Дома они часто ругаются. Не бывает недели, чтобы отец не просил рупь двадцать на водку. Может Няня скрывает от меня, потому что думает, что я буду ругать отца или брать его за шкирку. Ничего я не могу. Сейчас с ним невозможно говорить – он спит пьяный. Только завтра, послезавтра по телефону, если будет трезв. Но звонить я не буду, хуже будет. Если это действительно он сделал, он соврет, скажет, что не он и будет гадить Няне за то, что рассказала мне. И за шкирку я не могу его взять. Он мой отец. Все остается без изменений.
И второе тоже верно. Няня в каждый мой приезд нагружает меня сумкой с окорочками, банками, продуктами. Это началось со времен дефицита, она звонила, и я заходил к ней в магазин после училища и получал сумку продуктов. Няня работала в шестом, в двух шагах от метро Автозаводская. О деньгах она никогда не заводила разговор.
Всегда это были подарки. Она всю жизнь была такой. И не только со мной, со всеми. Я давно привык к такому положению. И даже после того, как стал зарабатывать самостоятельно, все осталось по-прежнему. Теперь, после разговора на работе я впервые задумался – не хорошо получается. Нельзя больше брать эти сумки. Нахлебник нашелся. В ближайшую поездку в Кузьминки я отказался брать все, что
Няня передо мной выложила. Она долго уговаривала, а я долго отказывался. Даже от варенья отказался. Она была поражена.
В ближайшие дни в нашу комнату на работе заходили друг за другом несколько человек и с чем-то поздравляли Валю. С чем – не известно.
Просто поздравляли, а она улыбалась и отвечала 'спасибо'.
Прошло несколько дней. Сижу за монитором, думаю над программой. В нашей комнате позади меня сидит Валя, слева Олег. Они о чем-то длинно говорят. Постепенно я прислушался, надо же, говорят на тарабарском языке, совсем как в сумасшедшем доме! Мне стало страшно.
С минуту я смотрел на экран. Про программу забыл. Придумал какой-то вопрос по работе, обернулся к Вале и спросил. Она ответила, как ни в чем не бывало по-русски, не кратко 'да' или 'нет', а предложением.
К концу года на станции прошла годовая переаттестация. В кабинете начальника станции сидят начальник, начальница отдела кадров, председатель профкома, главбух. По заведенному порядку заходит сразу весь отдел и рассаживается. Аттестация проходит на предмет повышения оклада. Оклад повысили Ларисе, нашей программистке. Лариса поддерживает ранее разработанные программы для бухгалтерии. У них меняются формы отчетности, в отчет добавляются или удаляются те или иные параметры. Лариса иногда консультируется со мной, и все об этом знают. Она не доверяет мне полностью тему, а задает мелких пять, шесть вопросов. А я каждый раз успокаиваю ее, давая понять, что меня интересует лишь моя база данных в лаборатории, и на ее бухгалтерию посягать не собираюсь.
Неприятно, что обошли меня, не смотря на отличное представление начальника отдела. Игоря тоже забыли, чтобы мы делали без его сети.
Думаю, что у Ларисы сильная протекция в бухгалтерии. А может быть, кто-то донес, как полгода назад я предложил на день рождения подарить начальнику станции компьютер в аквариуме (он бывший подводник). Это единственное, что я запомнил, но вероятно не последняя моя шутка в его адрес. Начальника я перестал уважать после того, как он наорал на Петровича – инженера по технике безопасности.