Месть Атлантиды (СИ) - Unknown

— Ты начиталась легенд, — грубо оборвал ее Кассий. — Сказка о том, что воительница Лаки повергнет империю в Хаос и принесет ему абсолютно все души в своем щите, всего лишь домыслы рабынь, которым никогда не видать свободы! Я тебя предупредил! Домиций вернется не скоро, и, клянусь, я подвергну тебя публичной порке, если ты кому-то повторишь свои бредни!

Принц развернулся и покинул покои полководца. Керра тряхнула головой. Собственное видение испугало ее.

— Астерада милосердная... — прошептала северянка. — Не дай пламени темной силы охватить твою заблудшую дочь... И не позволь ему привести ее к этому... Гибель детей и матерей в адском пламени неизбежна, если ты не поможешь!!!

*****

Лаэртия Справедливая придирчиво изучала свое отражение в огромном зеркале, занимающем арочный проем королевских покоев. Сегодня оно так же не радовало ее, как все те тридцать солнечных круговоротов, пролетевших со дня исчезновения Элики. Королева потеряла счет времени. Счет своим надеждам, рушащимся день ото дня. Счет своим слезам, которых никто, кроме нее самой, не видел и никогда не увидит.

Ее прекрасные глаза, два голубых бездонных озера, покраснели от пролитых слез и постоянной бессонницы. Чувственные пухлые губы словно поникли, обозначив в уголках предательские горестные морщинки. Даже водопад светлых волос, ее неизменная гордость, казалось, утратил свой блеск, да и не далее как утром ей пришлось поспешно вырвать парочку поседевших волосинок.

Никто, казалось, не замечал, как ускользает красота матриарх под гнетом свалившегося горя. Лаэртия все так же тщательно, как и раньше, пробегала семь миль до горного подножия Атлионии, следуя привычке, приобретенной в союзе с Дмитрием Иноземным, ее мышцы находились в прекрасной форме. Если бы пришлось прямо сейчас взяться за оружие, королева была бы готова к бою в полной мере. С регулярной периодичностью принимала ванну с молоком ослиц и соком горного винограда, втирала в свою все еще юную в результате правильного ухода кожу масла и крема, приготовленные в лаборатории, массировала волосы отрезами шелка для пущего блеска, и подданные даже не замечали очевидной для нее перемены.

Сегодняшняя ночь не стала исключением − сон не шел, тягостные думы одолевали, но решение требовалось все же принять незамедлительно. К утру, вернувшись во дворец после ободряющего бега, Лаэртия готова была огласить его. Не подданным, пока только сыну и старшей дочери.

Лэндал вернулся во дворец вчера ночью. Его поиски не принесли результата. Матриарх велела не прекращать их ни в коем случае, все еще надеясь на возвращение Элики. Разговор с сыном был перенесен на сегодняшнее утро. До того правительница выслушала Антония, мудреца от Антала, согласившегося с ней почти во всем.

Втроем они собрались в тронном зале для разговора. Лаэртия сверкала красотой и величественной уверенностью, и никто бы даже не подумал, что она снова плакала этой ночью от бессилия и боли.

— Я приняла решение, — обведя взглядом присутствующих, провозгласила королева. — Скрывать исчезновение Элики становится невозможным. Я сделаю заявление перед народом в ближайшее время. Мой трон займет Ксения. Это уже решено.

Антоний кивнул, впрочем, без энтузиазма, понимая, что сейчас это единственный выход из положения.

Лэндал был поражен.

— Мама! Но Элика жива! Мы отыщем ее рано или поздно! Ксена превратит Атланту в цитадель лени и разврата! Ты не можешь так поступить!

— Ты забываешься, мужчина! — ледяным тоном осадила его Лаэртия. — Кто тебе дал право так говорить о женщине нашего рода, твоей сестре? Общение с тракийским воином лишило тебя разума? Твоя мать уже стара для того, чтобы в новом брачном союзе выносить и воспитать новую будущую наследницу. Прерывать династическое правление и дать народу право выбора инокровной правительницы я не намерена. Как и сажать на трон мужа, будь он хоть трижды посланником Антала!

Принц сжал кулаки, понимая, что скрыть свое негодование у него не выйдет.

— Но ведь Элику готовили с самого детства... Ксения же смутно понимает, что ей делать с этой властью... Мама! Не принимай такого решения. Ты же полна сил и можешь править еще несметное количество зим. Править и не отвлекаться на наставления Ксены на истинный путь... Почему?!

— Сын мой, мы не можем допустить на трон женщину чужого рода. Сенат не должен даже задумываться о возможности возвести на трон избранную народом! И я не вправе скрывать от Атланты истинное положение дел. Знаю, они все обожают Элику, но такова воля Антала и Криспиды. Отправляйся на юг и привези Ксению во дворец. Передашь ей мое повеление. Она должна до восхождения на трон распустить свой гарем, ибо настоящая королева не имеет права на такие слабости. Наследница престола должна прийти в свет рожденной от союза с благородным вольным спутником, а не от кровосмешения с рабами, как несчастная Мавия.

Лэндала трясло. Целая гамма чувств. В его глазах это было чуть ли не предательством по отношению к единоутробной сестре. Но спорить с матриарх он не мог. Оставалось только надеяться, что Элика найдется до того, как Ксения примет титул правительницы.

Лаэртия поднялась, давая понять, что разговор окончен, и гордо удалилась из зала совета. Принц устало откинулся в кресле.

"Я найду тебя, Эл. Найду и помогу снести с лица земли народ тех, кто посмел тебя обидеть. Клянусь памятью моего отца и божественной благодатью Антала!.."

Глава 19

Она не заметила, как ее сморил глубокий сон. Пусть в неудобной позе, пусть в застывших на глазах слезах отчаяния от раскрытия хитрости, пусть в терзаниях за собственное будущее и последствия своего поступка, но...

Сознание щадило ее. Снова. Отключив действительность и не позволив опуститься до унизительных крайностей. Неизвестно, до чего бы дошла Элика в состоянии перманентного этой ночи. Может, даже до броска в его ноги и слезливой мольбы пощадить, поясняя, что не имела ввиду ничего плохого? Или позволила б избить себя до полусмерти, а может, и до летального исхода...

Она выпустила зверя из клетки. Сомнений не было. Спасти ее могло только чудо, но она уже поняла, что в Кассиопее чудеса не на ее стороне. Ей надо немного, дабы принц подчинил и сломал ее дух и тело. Все та же плеть, укусы которой словно горели на ее груди, невзирая на то, что сошли все следы. Но наверняка плеть не самое страшное оружие в его арсенале...

Сон не был беспокойным. Беспокойным было пробуждение. Девушка все еще была связана самым изощренным и унизительным образом, а от кляпа из обрывка платья свело челюсти. Руки и ноги не слушались, она их попросту не ощущала. Мысль о том, что так долго в связанном состоянии находиться опасно, перекрыла иная. Опасно другое. Опасно остаться наедине с Кассием.