Моряки Зелёного Моря - Deuscreator
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Ага, да-да, конец, Слава. Ждите победных вестей, - Голди повесила микрофон, после чего отхлебнула из стакана. - Так вот, как я попала в Десейру…
- Стой, - остановил её Кобра, после чего внимательно на неё посмотрел, сдвинув брови. - Есть более серьёзный разговор.
Голди откинулась, слегка поигрывая жидкостью в стакане, посмотрела на него, подняв седую бровь, и ничего не сказала, всем видом показывая “я слушаю”.
- Либо ты возьмёшь себя в руки и перестанешь мешать экспедиции, либо я высажу тебя у Жеччедрела, - Кобра серьёзно сообщил это, вспомнив, как его отчитывали в своё время. - Твоя халатность нас погубит.
- Есть, босс, - хмыкнула Голди с непробиваемым спокойствием.
- Голди, - предупредил Кобра, посмотрев на неё.
- Кобра, - она улыбнулась, - расслабься. Мы идём на смерть.
- Это что ещё значит “Расслабься, мы идём на смерть”? - не понял Кобра.
- А ты как думаешь? Ты волновался всю свою жизнь, как и я. Дела-дела-дела, того убей, от того дельтуй, с тем расплатись. Чёрт, Кобра, я знаю это, потому что в твоих глазах я вижу себя. Да, ты волновался всю жизнь, а теперь ты идёшь на смерть с гордо поднятой головой… Расслабься, бача. Ты умрёшь с концами, и самое худшее, что с тобой может произойти, БАМ! окажется перед тобой. Тебе нужно быть к этому готовым, ага? Надышаться воздухом.
- Перед смертью, говорят, не надышишься, - заметил Кобра.
- А я всё-таки попробую, - усмехнулась старая наёмница. - И тебе советую. Обещаю, раньше времени не умрём. Чтоб если и распадаться на атомы, то всем вместе. Ты мне веришь?
- Не сильно. Вариантов умереть, не добравшись до Зелёного Моря, у нас множество. И я повторюсь…
- Бача мой, Кобра, я всего лишь…
- Молчать, - спокойно приказал Кобра по-иистировски, и болтливая наёмница прикусила язык. - Подставишь нас ещё раз, и я тебя высажу.
***
- Кто такая нежная Малина? У кого такие лапки?
Время, когда солнце взирает на мир, мы разделяем на отрезки. В одни мы принимаем пищу, в другие мы добываем её, извергаем эмоции и проливаем кровь. У Совы один из таких отрезков был посвящён нежностям к сове.
После сытного завтрака и разминочных полётов над Исследователем во время движения двое сидели в каюте.
У Совы на голове находились наушники; в них было слышно, как Жеччедрел вел переговоры с радиошаманом “Бронзовых Стервятников”. Обсуждали поставку рабов из окрестностей взамен на пару захваченных образцов оружия.
Сова же буднично поглаживала Малину по коготкам, приговаривая ей всякие приятные слова. Птица иногда угукала и шевелила ушками на макушке.
- Кто такая нежная Малина? Не знаю такой, я кровавая Малина, убийца среди убийц, охотница среди охотниц! - с большим удовольствием прогудела Сова, подражая совиному голосу.
Раздался писк; Сова перекрыла линию. Посмотрела на микрофон с кнопкой, та с щелчком отжалась.
- Что, кто это был на канале? - крикнул голос жеччедрельского радиошамана. - Назовите себя! Конец.
- Твою мать, ты говорил, что это канал защищён вашим шаманом! “Жеччедрел - великий город!” К чёрту; если вы не можете канал удержать, то и сделку тоже. При Скуутере вы хоть чего-то стоили. Конец.
“Негодница сестрица, шутки шутит, проводочки путает; повяжет один на другой, поделится любовью моей к роду своему, уготованному Всематерью Природой. Спутать карты остальным, дать им взяться за ножи, за когти, за смерть свою”.
Сова обратила слова вовнутрь себя. Оказалась в самом сосредоточении красного моря помех, что островом расположился в белом океане.
- С тобой мы давно не проходили сквозь кровь…, - речь, что пошла с искрой, вдруг утухла, как облитая ведром холодной мёртвой крови.
Сова на секунду замолчала. Перед глазами пролетели видения недавнего прошлого, о котором забыть просто так не получилось. Малина посмотрела мимо неё проникновенным янтарным взглядом, словно увидела что-то на стене. Красноватые пёрышки в её песчаном окрасе слегка взъерошились.
- Сквозь кровь загнанной жертвы, - наконец произнесла Сова, выдохнув. - Сквозь тёплую, полную угасающей жизни, священных нитей виток…
Железными когтями пощекотала колесо настройки; оно переключило канал и стало медленно прокручиваться, податливое под её шаманской магией. Настраивая мир вокруг себя, она крутила и свои внутренние частоты.
“Кровь славно, сила славно; вспори вены, разорви артерии, опусти зубы в сладкую плоть. забери их силу, забери жизнь их, дай нам воли, дай нам власти! Только дай нам тех, кого рвать, кого бить…”
Из приёмника потекли струйки из душ и радиоволн. Некоторые из них смеялись, пуская наркотическую пену, некоторые из них рыдали от ран, что уже никогда не заживут. Таковы были местные пустыни - богатые и сильные здесь горели ярко и недолго, а бедные и слабые постоянно менялись. Лишь серость, никем незамеченная серость - текла средь песка вечными потоками.
“Слабый - корм сильного. Сильный - способ слабого выжить. Слабый сильному подчиняется, сильный жив - слабый становится сильным, дерётся с сильным, победитель остаётся наверху, проигравший отправляется вниз… Но мы не такие; мы есть синергия, мы есть два ручья, ставшие рекой, а не два хищника, определивших, кто из них добыча”.
“Может ли часть реки подвести всю реку? И если так случится, может ли река верить сама себе?”
Исследователь страшно заскрежетал всем корпусом, а потом крякнул, и Сову отбросило набок. Она еле удержалась в кресле, что было привинчено к полу.
Сердце застучало; неужели снова? Неужели опять?
Вся настройка сбилась; Сову выдернуло в реальность, где порой и бездушные пластины начинали кровоточить, когда она надолго отходила от радио.
Исследователь остановился, послышалась ругань. Малина взлетела на плечо Совы, когда та подошла к двери каюты, открыла её и выглянула. Коридор пах бессильной злобой и отчаяньем - поломкой и яростью.
Со стороны своей каюты словами давился Ворчун, да такими, что даже сонастраиваться на них было противно. От них весь коридор пронзали красные молнии. Послышалось шипение открываемого наружу шлюза.
- Пойдём,
