Песня сирены - Гапарон Гарсаров

– ЭКЦ, – вспомнила Лавра странные буквы из записной книжки телефона господина Холодова. – Так ты думаешь, что Ингу Михайловну мог убить кто-то из внуков? Но это же бред! Зачем Марине, Тарасу, Ларисе или Миколе смерть старухи? Им-то она что сделала?..

Договорив фразу, Лавра вдруг призадумалась. До неё только-только начала доходить вся суть подозрений Камаева.

– Не знаю, что уж они там не поделили… Может, квартирку? И смотри-ка как всё удачно поначалу складывалось: Инги нет, я за решёткой, наследство снова в руках скорбящих родственников. Очень всё хорошо было рассчитано. А если меня сумеет спасти отец, то тогда как запасной вариант есть ещё и ты. На тебя всегда можно свалить вину, если что-то пойдёт не так. Ведь ты тоже была на месте преступления. Что, если кто-нибудь из внуков Инги вдруг вспомнит, что слышал твой голос в ночь убийства или даже видел тебя…

– Лавра, не надо, я же для тебя… – прошептала Гербер слова Марининой бабушки из своего тогдашнего сна. Перед глазами вдруг промелькнул тот день: прогулка по Петербургу, застолье у Инги Михайловны, ссора, ночь. – Лавра… Лара… Лара…

– Что Лара? – нахмурился парень, с удивлением поглядывая на странную брюнетку. – Какая Лара, что за Лара?..

Александровская больница даже в воскресный день была заполнена людьми. Лавра чувствовала себя здесь неуютно, и заходить внутрь ей совсем не хотелось, однако всё же пришлось. Беседа с Камаевым натолкнула её на крайне мерзкую мысль, и надо было как можно скорее проверить её.

В отделении царило запустение. На посту никого не оказалось, хотя там усиленно звенел телефон. Процедурный кабинет, где обычно было много медсестёр, так же пустовал. Может, все на каком-то собрании? Лавра прошлась по коридору и убедилась, что все кабинеты врачей закрыты. На диванах возле палаты Глеба Валентиновича тоже никого не было. Куда подевались его опечаленные родственники? Ведь они же дежурили здесь сутками, сменяя друг друга, но ни за что не оставляя больницу. Может, им разрешили сидеть прямо в палате?

Укорив себя за то, что не прихватила на входе белый халат, Лавра сняла с плеча сумочку и без стука приоткрыла дверь палаты. Она не собиралась заходить сюда, но всё же решила заглянуть. Если там окажется кто-нибудь из родственников, можно будет поделиться подозрениями, а заодно поинтересоваться состоянием Глеба Валентиновича. Однако рядом с умирающим человеком никого не было, даже медсестры. Теперь это казалось очень странным, ведь с пациентом могло случиться, что угодно. Впрочем, Лавра быстро успокоилась. Раз его оставили одного, значит, он пошёл на поправку. Что ж, лучше не тянуть время и заняться тем, ради чего она сюда пришла. Она взглянула напоследок на бледного господина Холодова и поторопилась в соседнюю палату.

– О, вот это сюрприз! – воскликнула Лариса, откладывая на тумбочку какую-то книгу. – Привет-привет, как дела?

Гербер не ответила, замерев в дверном проёме. Она внимательно посмотрела на Маринину сестру, пытаясь убедить себя, что её подозрения не имеют ничего общего с этой красавицей.

– Я вижу, ты хорошо выглядишь, – подметила Лавра. – Вроде ещё пару дней назад ты лежала в коме, а теперь на твоём лице здоровый румянец и тебе даже дают читать книги…

– Это всё чудодейственные лекарства, – шутливо отмахнулась девица. – Я и сама не думала, что так скоро пойду на поправку. Но мне пообещали, что даже со спиной не будет особых проблем. Представляешь, я ещё смогу заниматься спортом!

– Да уж, – усмехнулась брюнетка, обходя её кровать. – Удивительная вещь. Глеб Валентинович не сегодня-завтра отдаст Богу душу, а ты в это время быстро выздоравливаешь. Как же так получилось, что ты отделалась какими-то мелкими травмами, а он почти умер?

– Ну, дядя ведь сидел за рулём, – напряглась Лариса. – Слышала, ты ушла от тёти Кати и поселилась в общежитии. Это правда?

– Это тебя не касается, – парировала Гербер, и ухмылка с лица девушки исчезла. – Ты в курсе, что Ринат на свободе?

– В курсе, – сухо ответила Маринина сестра. – Этому проходимцу каким-то образом удалось избежать наказания, но ненадолго. Никакие связи и деньги не спасут его. Он ответит за смерть бабушки.

– Слушай, а я ведь так и не спросила у тебя, почему ты считаешь, что Ингу Михайловну убил именно он? Ты ведь с самого начала так думала, ты ни на секунду не заподозрила никого другого. Например, хотя бы меня…

– Ну, Лавра, как я могу подозревать тебя в этом, о чём ты говоришь! – словно ничего не понимая, усмехнулась Лариса.

– А почему бы нет? – удивилась выпускница. – Ведь ты меня совсем не знаешь, мы познакомились с тобой именно в тот день. Почему ты вдруг решила, что я не способна на убийство, тем более за моими плечами такое тёмное прошлое? Глеб Валентинович наверняка рассказывал вам о моих проблемах, о том, как мы с Мариной едва не погибли прошлым летом. Почему же ты сразу принялась обвинять в смерти бабушки Камаева?

Лариса растерялась. Её глаза забегали, и по лицу стало понятно, что девушка нервничает.

– Что ты хочешь этим сказать? – увильнула она от вопроса. – Ты пытаешься сознаться мне, что совершила убийство?

– Ты же знаешь, что я тут ни при чём. Но не потому, что доверяешь мне, ведь так?

Брюнетки обменялись тревожными взглядами.

– Что-то я тебя не понимаю, – промолвила Лариса.

– Кажется, я догадываюсь, почему ты решила обвинить Рината. – Лавра принялась рассуждать дальше. – Инга, как ты мне сама говорила, отписала на него квартиру, а вас всех оставила ни с чем. Кому такое понравится? Я бы, скорей всего, тоже возненавидела бабку после такого поступка. Почему я должна лишаться законного наследства, почему богатства моей бабушки должен получить какой-то там пижон со сладкой физиономией? Ведь ты, наверно, точно так и рассуждала, когда задумала покончить разом с ними обоими: с бесстыжей бабулей, которая на старости лет сошла с ума, и с её кавалером, который решил воспользоваться этим самым сумасшествием… Да, так и было, и я тебя понимаю.

– Лавра, – опешила от её слов племянница Глеба Валентиновича, – ты что? Ты что несёшь?! Что я убила собственную бабушку??? С тобой всё хорошо?..

– Конечно-конечно, твоя затея была практически идеальной, – Гербер жестом приказала ей помолчать. – Кто подумает, что со старухой справилась её же внучка? Да и мотива, как такового, нет. Ты поступила, действительно, мудро, но не учла одного момента, из-за которого весь твой план полетел к чертям… Мне продолжать или ты, наконец, сознаешься в том, что было на самом деле?!

Дочь Малоны Валентиновны опустила голову и закрыла глаза, хотя Лавра ожидала от неё возмущений и ругани.

– Почему ты считаешь, что это я? – шёпотом спросила Лариса. – Почему не Мик… или Марина?

– Марина любила Ингу, а в ту ночь она нанюхалась кокаина и мирно спала. Даже если бы она пожелала разделаться с бабкой, у неё бы это не получилось чисто физически. Микола тоже был любимчиком. Насчёт Тараса я могла бы ещё подумать, но ты единственная из всех внуков постоянно была недовольна бабкой. В разговоре с тобой я то и дело слышала грубости в адрес Инги Михайловны и Рината. Ты всё время говорила о них и жаловалась на сумасшествие бабушки.

– Но это ещё не означает, что именно я прикончила эту дуру, – злобно прошипела девица.

– Ну, естественно, – развела руками Лавра. – Правда, следователям попалась случайная мелочь, которую ты оставила на месте убийства. Это волос, и он, я руку отдам на отсечение, принадлежит тебе. Ты обронила его, ты не подумала повязать голову платком или надеть бейсболку перед тем, как напасть на Ингу.

– Волос мог выпасть когда угодно, я весь вечер заглядывала на кухню, бабуля столько раз меня обнимала. Ты апеллируешь догадками, из этого обвинения не построишь.

– Я тут, пока добиралась до больницы, хорошенечко подумала обо всём, – склонилась к ней выпускница. – То, что это ты зарубила Ингу, я больше чем уверена, особенно теперь. В ту ночь мне приснился сон. В нём я слышала, как она кричала, когда ты убивала её. Она твердила странную фразу: «Лавра, Лавра, убери топор, я же для тебя, для тебя…» Я тогда ещё испугалась, почему это Инга Михайловна кричала моё имя. Получалось, что это как бы я напала на неё с топором. Но нет, на самом деле вместо моего имени она говорила твоё имя – Лара, Ларочка… Она умоляла тебя остановиться, она хотела объясниться прежде, чем умереть. Но ты не пощадила её.

– Сны? – хихикнула Лавадина. – Ну да, сны – это неоспоримое доказательство моей вины…

– В том сне… это был даже не совсем сон, – не унималась Лавра. – Так вот, в том сне ты натолкнулась на меня в коридоре, выбросила окровавленный топор и убежала. Я сегодня пыталась припомнить, где все ночевали в ту ночь. И странная штука: Тарас спал в соседней от нас с Мариной комнате, Микола дремал на диване в гостиной, а ты получила комнатку рядом со спальней Инги Михайловны и могла хорошо слышать, в какое время туда вернулся Ринат и с ним ли находится твоя бабка. А ведь в моём сне убийца скрылся именно в том направлении…