«Если», 1999 № 03 - Журнал «Если»

На меня поглядывали. Но вроде бы равнодушно. Только от девушек шел запах любопытства.

Потом подошла моя очередь.

Служащий центра мне понравился. Молодой, добродушный. Весело улыбнулся, жестом указав на кресло перед своим столом, потом вопросительно посмотрел на кофеварку. Я кивнул, решив, что тоже могу поиграть в молчанку.

Кофе был синтетический. Может быть, очень хороший и для обычных людей почти не отличимый от настоящего, но я-то вижу сразу.

— Ищете работу? — полюбопытствовал служащий, как будто я был его старым приятелем и мог заглянуть в центр занятости просто так.

— Да.

— Позвольте?

Я протянул ему Знак. Служащий провел им над сканером. Хмыкнул. Подпер ладонью подбородок, глядя на экран.

— У вас есть права персональной ответственности, но нет прав на ответственность общественную. Так?

— Да, — признал я.

— Значит, любую деятельность, связанную с безопасностью и благосостоянием граждан, мы вынуждены отбросить.

Он опять улыбнулся:

— Впрочем, их и нет в наличии. Так что вы ничего не теряете.

— А какая работа есть? — спросил я и вдруг почувствовал в своем голосе жалобные нотки.

Служащий вздохнул:

— Посмотрим…

Его пальцы пробежали по клавиатуре компьютера.

— Ну, например, — он снова вздохнул, — торговля мороженым на пляже.

Я представил, как буду бродить среди отдыхающих с тележкой, одетый в белую форму и берет с нарисованными ягодками.

— Это для детей работа. На каникулах подрабатывать.

Служащий долго не отвечал.

— Позвольте спросить: а зачем вам все это? — Он посмотрел мне в глаза. — Общество готово предоставить любому человеку гарантированный социальный минимум. В него входит медицинское обслуживание, проживание в гостинице, пища, одежда, некоторое количество развлечений и транспортных услуг.

— Я хотел бы приносить пользу, — сказал я тупо, будто на экзамене.

— Михаил, вы позволите? — служащий достал сигарету.

Я кивнул.

— Неделю назад вы сдали тесты и получили гражданские права. Вы стали гражданином мира. Прекрасно! Но давайте признаем, что ваш жизненный опыт и способности в силу возраста ограничены. Вы вольны жить где угодно, делать что угодно, получать от общества помощь… Но вам ведь не это нужно? Вы хотите самоутвердиться. Доказать, и в первую очередь себе самому, что вы такой же, как все, даже лучше. И, скажу честно, это говорит в вашу пользу. Но сейчас не девятнадцатый и не двадцатый век. Нигде и никому не нужен неквалифицированный труд. Есть огромная потребность в профессионалах. Для остальных остается торговля мороженым и воздушными шариками. Я фигурально выражаюсь.

— Я фигурально вас понял, — буркнул я.

— Не обижайтесь, — служащий налил себе еще кофе. — Я размышляю, чем вам помочь.

Я видел, что он не врет. Действительно пытается что-то придумать. И от этого становилось только тоскливее.

— У нас есть специальная работа для тех, кто считает себя незаслуженно невостребованным, — сказал вдруг служащий. — Творчество. Быть может, у вас есть позыв стать художником, музыкантом, поэтом?

— Позыв есть, нет способностей.

— Способностей не надо, — спокойно ответил служащий. — Артистическая среда. Создание собственного художественного стиля. Например, будете рисовать белые квадратики на красном холсте. Новое направление в искусстве. Это ведь тоже социальный клапан. Каждый человек хочет верить, что он кому-то нужен.

— Я хочу быть нужным по-настоящему! — воскликнул я.

— Верю. Потому и не пытаюсь предложить вам имитацию работы, — служащий вздохнул. — Михаил, может быть, у вас есть какие-то особые способности? Ну хоть что-то, недоступное другим людям?

А ведь до этого момента все было нормально!

Ему казалось, что говорит он совершенно естественно. Но я-то видел. Будто серые иглы медленно посыпались с его кожи.

Запах настороженности. Запах двойной игры.

— Какие у меня способности, — вздохнул я.

Про мои способности «нюхача» он ничего знать не мог! Эта информация вложена в Знак, но доступна лишь врачам, а никак не мелким клеркам в офисе по трудоустройству.

— Жаль, — вздохнул служащий. — Тогда ничем не могу помочь. Кроме работы продавцом. Или творческой…

От него пошел новый запах. Легкого торжества. Доброжелательного (я и впрямь был ему симпатичен), но все-таки торжества.

Он сумел загнать меня в ловушку.

— Так что же, — тихо спросил я. — Формально, я человек вполне самостоятельный и обществу нужный. А на самом деле все, что мне могут предложить, — имитация работы?

— Да, — служащий кивнул. — Буду с вами откровенен, ситуация такова. Как частное лицо я лишь могу посоветовать вам поступить в какой-либо университет, получить высшее образование… Наше время благоприятно для ярко выраженных личностей, — он искоса глянул на меня. — Или для ярко выраженных бездельников. Первые живут полнокровной жизнью. Вторые довольствуются тем, что дает общество. А вот «серединке» — обычным, рядовым гражданам — труднее всего.

— Понимаю, — я встал. — Спасибо. Я подумаю.

Служащий тоже поднялся, протянул мне руку:

— Подумайте, Михаил. И если вам удастся подобрать какую-нибудь оригинальную область применения ваших знаний и умений, буду счастлив помочь.

Лучше бы прямо сказал, что знает, кто я такой.

Муниципальное кафе я нашел на соседней улице. Сел за свободный столик, ко мне сразу же подошел официант. Очень вежливый и важный. «Серединка» общества. Ему тоже когда-то хотелось великим и богатым. Он тоже ходил в центр занятости. И вот нашел свое место в жизни. Ему ведь нечего было предложить «оригинального».

А мне — есть что.

Только не хочется.

Я заказал несколько блюд из бесплатного списка. Все синтетическое, кроме хлеба.

Мне почему-то подумалось, что эти пищевые ограничения — немного нарочитые. Общество может себе позволить тратить на «серединку» гораздо больше.

Вот только какие тогда будут стимулы у людей?

Испытание изобилием. Золотой век. Всеобщая сытость. Невиданный прогресс науки.

Нам всегда говорили, что это хорошо. В целом, наверное, да. А вот для каждого отдельного человека — возможны варианты.

Я ел суп, который только что развели из порошка горячей водичкой. Суп был вкусный. Только я видел все химические компоненты, которые в него добавлены. Я уникум. Очень ценный человек. Ходячий химический анализатор чудовищной силы.

И обществу, конечно же, неприятно, что я не хочу применять свои способности.

Как я мог быть таким наивным? Сел в монор и поехал через всю Европу. Свободный и независимый.