ПТУшник - Иннокентий Белов

Барахла у меня многовато набралось, книги я перекладываю получше, кроме одной в дорогу для себя. Кроссовки беру с собой, кладу в пакет к кассетам с дисками, разберусь с ними по пути домой.

Все, электричка тронулась, я откидываюсь на спинку сидения и счастливо улыбаясь, смотрю на пролетающие мимо зеленеющие поля под теплым солнцем. Вскоре мелькает Ульянка с копошащимся на нелегальном рынке советским народом.

Удачно я так провернул операцию с исчезновением с места совершения несомненного преступления по советским законам. Еще и милицию последовательно наказал, снова самого старательного и опять путем нанесения легкого ранения. Я бы, конечно, обошелся без таких фокусов, однако, в первый раз автобус конкретно помог мне избавиться от погони. Сейчас же с этим делом справилась отломавшаяся дверная ручка, слава богу, что она оказалась гораздо менее крепкой снаружи двери, или это ее крепление помогло мне.

Ворвись в подъезд этот крепкий милиционер Абросимов, чтобы я смог поделать против него в своем щуплом теле — да ничего. Мог попробовать дать по яйцам изо всей силы, однако, это уже прямое сопротивление сотруднику милиции, тут мой возраст мне особо не поможет. Можно легко заехать в колонию для малолеток, чего очень не хочется всей своей опытной душой.

Поэтому, мой бросок за трофеями, которые должна собрать милиция — оказался изрядной авантюрой и едва не обошелся мне гораздо дороже, чем я могу заработать на своих трофеях.

Могу даже прикинуть, насколько дорого, ибо, цены на товар мне известны уже хорошо.

Блок аудиокассет, каждую по двадцать пять рублей продают на рынке, то есть, всего сто двадцать пять рублей.

Пара фирменных запечатанных дисков, я пока не стану доставать их в электричке, один "Whitesnake", второй — избранное творчество группы "Doors", эти достаточно ценные, тут ничего не скажешь.

Будут стоить рублей по шестьдесят-семьдесят, не меньше за каждый, "Doors" может и сотне по цене оказаться.

Помню, был у нас в роте веселый парень, который прочитал как-то название Whitesnake так, как оно написано буквами — вхите снаке.

И как вы думаете его звали потом в училище?

Впрочем, это оказалось не первое его прозвище и даже не второе за веселый, непосредственный характер.

Кроссовки производства местного или кавказского цеховика, которые продавались по девяносто рублей, с ними можно подумать, попробовать на ноге, как будут сидеть. Если не совсем ужасно, тогда можно себе оставить на лето, они на один размер больше моего, что не так важно. Впрочем, фирменные кроссовки сидят на ноге гораздо удобнее и понтов с них больше в десяток раз, чем с этих подобий обуви, так что лучше посчитать их по семьдесят рублей на продажу.

Книги конкурентов, почти десяток, всего девять штук, примерно сто двадцать рублей по деньгам, как я уже могу определить опытным своим взглядом. Может, там еще что-то осталось валяться, я хватал то, на что нацелился мой глаз, однако, сбор книг оказался явно лишним, из-за него я едва не попался в сильные руки сержанта и не потерял все добро.

Всего на четыреста пятьдесят— четыреста шестьдесят рублей товара я сегодня с земли набрал, еще двадцать успел наторговать за одну недешевую книгу.

Ладно, переживать сильно не стану, что сделано — то сделано и отлично, что у меня все получилось на пять баллов, пусть и с повышенным риском.

Милиция меня рассмотреть не смогла, это совершенно точно, от взгляда сержанта Абросимова меня однозначно закрывала стопка книг. Вываливал я ее, находясь к нему спиной, так что ничего он не разглядел.

Единственно, что кто-то из жителей мог меня рассмотреть раньше и в момент, когда я собирал уже ничейное барахло, тоже меня опознать. Наверняка, все они к окнам прильнули, когда началась облава во дворе. Ментам от этого знания не холодно, не жарко, однако, братьям-спекулянтам точно не понравится моя деятельность по сбору не своего добра.

Пусть оно и брошенное оказалось в этот момент, потом все равно могут предъявить претензии мне и хозяин дисков, и продавец кроссовок и, уж тем более, мои книжные конкуренты. Да и гопники, ожидающие меня на выходе, точно не увидят мое симпатичное лицо среди задержанных, даже если не попадут сами в кутузку. Проверят подъезды после милиции и станут дожидаться меня, даже когда она уедет.

— Пусть до вечера посидят в засаде, — усмехаюсь я.

Придется пока оставить это неплохое место в покое, буду считать, что лимит своей удачливости я уже исчерпал. Два раза так серьезно повезло, да, еще забыл про удачу в стычке с гопничками, то есть, три раза повезло конкретно.

С ними именно в том, что заранее почувствовал засаду, вид перебегающих на мою сторону дороги парней заставил меня сразу же заподозрить неладное.

Поэтому, как ни жалко мне разочаровывать Стаса, придется сделать перерыв в торговле около ЛОКа. Все трофеи, кроме книг, я могу реализовать и в своем городе, сильно не спеша при этом. Путь спасения через чердак сможет мне помочь еще и в будущем, если кто-то обнаружит мою махинацию с чердачной дверью, я это сразу увижу.

Пора мне подумать о чем-то другом, есть у меня ощущение, что я что-то знаю, какой-то пласт памяти посвежел в моей голове, вскоре он мне откроется, как уже два раза случалось недавно.

Скоро первое мая, я пойду на первую свою демонстрацию в новом теле.

Ничего грустного я не помню про этот весенний праздник свободного труда, наоборот, можно весело потусить в общей колонне не слишком обременительно шествия под кумачевые знамена и бравурные лозунги из громкоговорителя.

Конкретно так вернуться в свою молодость, потом погулять с красоткой Юлечкой по теплым, весенним улицам.

Порадоваться молодости, своей удаче и верному расчету в многоопытной голове.

Хорошо, все же, что судьба или чей-то рок не закинули меня в шестидесятые или даже пятидесятые годы.

Конечно, я бы и там не пропал, но, все же хорошо, что в именно мое время я провалился.

Глава 26 ХЛОПОТЫ ПРОДОЛЖАЮТСЯ

Почти всю оставшуюся дорогу, после станции Ульянка, я напрягал память, пытаясь вспомнить что-то ускользающее или, наоборот, всплывающее из закоулков моей памяти.

Что-то связанное именно с делом Чикатило, то, что может дать мне и моим анонимкам такое конкретное знание, которое приведет именно к нему. Понятно, что просто писать о его виновности — это неубедительная ерунда, требуется что-то такое из мелочей, что направит следствие к нему. Именно тех подробностей, которые известны людям, осматривавшим