Отшельник. Роман в трёх книгах - Александр Горшков

Он обнял Юрия, а потом подошел к Андрею, тоже пришедшему к тому времени в дом отца Игоря:

— Наслышан, наслышан… Тоже молодец. Где служил?

— «Полтинник», — Андрей встал перед генералом навытяжку.

— А почему тут?

Андрей смущенно промолчал.

— Жду обоих у себя, — коротко сказал он Юрию.

— Товарищ генерал… — начал было Андрей.

— Я сказал, жду у себя. Там решим, куда определить ветерана легендарного «полтинника». Кстати, мы с тобой однополчане: я там лейтенантом начинал после офицерского училища.

— Товарищ генерал, а на кого нашего батюшку оставим? Он ведь приключений не ищет: они к нему сами идут. Его без нашей поддержки оставлять нельзя.

Генерал улыбнулся и обнял Андрея:

— Надумаешь — приходи. Вместе с батюшкой. Уж чего-чего, а приключений у нас хоть отбавляй. Скучать не придется.

Да не смущается сердце ваше

Несмотря на советы врачей еще пару деньков «вылежать» болезнь, отец Игорь поднялся и пошел в храм. Ему не терпелось снова встать у престола и возгласить начало службы. Он сильно тяготился и от болезни, и от лекарств, и от долгого лежания. Ни друзья, ни прихожане, постоянно навещавшие его и приносившие с собой разные народные снадобья, способные быстро восстановить здоровье, не могли ему заменить главного, к чему рвалась душа: храма Божьего, служения Богу.

— Лечиться, вылеживаться потом будем, — он ласково обнял Елену в ответ на ее категорические протесты.

— И когда же наступит это «потом»?

— Ну, как все сделаем, переделаем…

— Состаримся и в могилу ляжем, — она знала, что отца Игоря не удержать.

— Верно! Тогда и отдохнем, и отоспимся. А на теперь хватит. Пора в храм.

И, быстро одевшись, он вышел из дома. На улице было тепло, солнечно, прекрасно. Со всех сторон доносилось звонкое щебетание птиц, люди шли каждый по своим делам, приветливо здороваясь с батюшкой. Ждали его и в храме, хотя отец Игорь никому не говорил о том, что придет именно сегодня:

Войдя в храм и отслужив благодарственный молебен, отец Игорь не мог отказать своим прихожанам в радости: немного поговорить с ним за столом в церковной трапезной. Войдя туда, он остановился в изумлении: там всех ждал накрытый стол: вкусный домашний обед, самовар, на окнах — пышные букеты цветов.

— И по случаю чего пиршество?

— По случаю вашего выздоровления и возвращения, — люди снова радостно обступили своего настоятеля.

— Насчет выздоровления говорить пока рановато…

— Батюшке двойную порцию, — по-деловому суетился Андрей Иванович, не упуская возможности сесть поближе. — Стакан супа для него мало. Не жалейте, наливайте полнее.

— Ой, да где же такой стакан взять? — растерялась повариха, тоже севшая за стол. — Пойду на кухню: там, вроде, была большая кружка.

За столом рассмеялись.

— Да не дергайся, Лида, сиди спокойно, — удержала соседка. — Андрей Иванович у нас всегда в юморе. Шутки, прибаутки… Забыла, что ли?

— Как там ваши «бантики»? — отец Игорь поспешил выручить Андрея Ивановича и перевести разговор на другую тему.

— Лучше не спрашивайте, — ответил тот, не отрываясь от своего «стакана» супа. — Три «бантика» мал-мала меньше по всему двору гоняют, невозможно ни уследить, ни удержать, а теперь еще четвертый «бантик» ждем: дочка опять в «интересном» положении, сама лишь недавно об этом узнала.

— Рассказывайте, какие тут у вас новости за время моего отсутствия.

— Ой, батюшка, какие у нас могут быть новости? — махнула рукой Клавдия, бывшая церковным кассиром. — Все наши новости в сравнении с тем, что случилось с вами, — сущие пустяки, не стоит даже говорить о них. Расскажите лучше вы.

— А что рассказывать? — отец Игорь стал пить ароматный чай. — С нами ничего особенного не случилось: намочили ноги, сами вымокли до нитки, налазились по разным люкам, отсекам, коридорам… Ничего интересного. А вот если с кем и случилось, так это с людьми, что пошли за тем безумцем. Дай Боже, чтобы эта история больше нигде не повторилась и чтобы никто не поддался соблазну повторить эти «подвиги». Ничем, кроме беды, такие затеи не заканчиваются: так всегда было и будет.

— А в соседнем районе недавно появился один прозорливый батюшка… — начала восторженно Полина.

— Еще один? — посмотрел на нее отец Игорь. — Это уже который по счету?

— Вы бы только видели этого старца! — продолжила та с еще большим жаром. — Какой молитвенник, постник! Какая от него исходит благодать! Чудес при нем много явилось, людям пророческие видения открываются. Бесноватые за три версты чуют его силу, начинают метаться, кричать, упираются… Чуют, проклятые, что им спуску не будет… Я сама ощутила эту силу.

— Как же ты ее ощутила? — отец Игорь поставил свой чай на стол. — Выходит, ты тоже бесноватая? Зачем туда ходила?

Все рассмеялись.

— Как зачем? Многие туда идут: кто за благословением, кто за советом, кто за молитвенной помощью, послушанием…

— Понятно. А ты, лично ты зачем ходила?

Та недоуменно пожала плечами:

— Так многие, говорю, ходят. И я пошла. Старец ведь…

Отец Игорь вздохнул:

— А вы говорите, что новостей нет. Вон какие интересные новости! Старец прозорливый объявился, народ к нему повалил валом… А у нас что? Тишь да гладь…

— И Божия благодать, — уверенно добавила Клавдия. — И ничего другого нам не нужно искать. Одни уже доискались: спаси и сохрани нас, Боже, от таких «чудес» и «чудотворцев».

Все замолчали, поняв, что после всего пережитого батюшке было не до смеха.

— Нет у нас особых новостей, — серьезно повторила Клавдия. — А вот новые люди — есть. И уже ждут вас.

— Что за люди? — оживился отец Игорь. — Где ждут.

— В церкви… Каждое утро приходят и ждут. И сейчас пришли. Говорят, что лично знакомы с вами.

— Почему же вы не позвали их за стол с нами? — отец Игорь поднялся.

— Звали, да они упорно не хотят идти, пока не увидятся с вами.

— Тогда вы посидите тут, почаевничайте, а я повидаюсь с ними. Интересно, кто бы это мог быть, что за знакомые…

Войдя в храм, отец Игорь сразу увидел трех женщин, замерших в глубоком земном поклоне у Распятия. Все они были в длинных черных платьях, но каких-то очень ветхих, много ношенных, словно с чьего-то чужого плеча. Когда он подошел к ним, те сразу поднялись и встали под благословение. Отец Игорь не мог не узнать их:, двое были теми ночными гостьями, которые бежали из «рая», что им устроил и обещал «новый Моисей», а еще одна была той самой старшей сестрой, которой все беспрекословно повиновались и которую отец Игорь встретил первый раз, когда шел мимо заброшенного хутора. Благословив всех, он пригласил присесть на длинную скамью, чтобы побеседовать.

— Мы, вроде, знакомы, а имя знаю только одной из вас: Ольга, — отец Игорь начал разговор первым.

— Меня зовут София, — выдавила из себя «старшая сестра».

Третья молчала, бессмысленно уставившись в одну точку. Ее лицо не выражало никаких эмоций и мыслей.

— Ее звали… зовут Надей, — вместо нее сказала Ольга. — Ей трудно… Все трудно: и говорить, и думать, и жить… Она теперь лечится вместе с другими нашими сестрами, кто пошел туда.

— Все-таки отравили себе легкие в том ядовитом контейнере? — сочувственно спросил отец Игорь.

— Хуже… Если бы только легкие…

Отец Игорь недоуменно посмотрел на несчастную.

— Она отравила свой разум… Как и все мы, кто наслушался, поверил, довел себя до такого состояния… Мы все отравлены. Тяжело отравлены. И есть ли этому противоядие — не знаю… Теперь, после всего, что… я ничего не знаю.

Она закрыла лицо руками и беззвучно заплакала.

— Многие из наших людей сейчас находятся в психиатрической клинике под строгим наблюдением, — пояснила София. — Врачи опасаются, чтобы они не совершили то, на что было запрограммировано их сознание, психика: самоубийство. Это — как запущенный компьютерный вирус: он обязан выполнить заложенную программу.

— Вы знакомы с компьютером? — удивился отец Игорь, глядя на эту изможденную тяжелыми внутренними страданиями женщину.

— Не просто знакома: я преподавала математическую логику, занималась созданием программ для вычислительной техники.

Отец Игорь пришел в еще большее изумление:

— Как же вы могли дать себя так легко обмануть, завлечь в секту? По какой логике?

Ему вспомнились пушкинские строчки: «Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!», но он не стал ими еще больше травмировать душу сидящих перед ним гостей.

София горько усмехнулась:

— Мне кажется, что вся жизнь человеческая алогична, сплошной обман. Какая разница: тебя обманут или обманешь ты кого-то?.. Наша жизнь выше всякой логики, ее нельзя запрограммировать, втиснуть в математические алгоритмы, быстро освободиться от «вирусов».

И она вдруг тихо процитировала того же Пушкина:

Все говорят: нет правды на земле.

Но правды нет — и выше. Для меня

Так это ясно, как простая гамма…