Метанойя. Две стороны Александрины - Наташа Эвс

– Это ничего. – Я успокаивающе похлопала парня по плечу. – Даже забавно. Тогда давайте, присядем.

Отец Адриан опустился в кресло напротив меня и улыбнулся:

– Никогда бы не подумал, что познакомлюсь с внучкой Павла. Твой дед был удивительным человеком.

– Вы же не за этим сюда пришли, – усмехнулась я. – Мне известна родословная.

– Все так, – мужчина кивнул и вдруг спросил: – Кого ты любишь больше всего?

Вопрос застал врасплох. Седой схимник внимательно следил за мной, его старческие бесцветные глаза цепляли покрепче рыболовного крючка.

– С чего вы взяли, что я кого-то люблю? – Мой ответ прозвучал очень равнодушно, так, что заставил учителя и Костю посмотреть на меня.

– К сожалению, я принес тебе печальную новость, – седой клирик глубоко вздохнул. – Больше никто не согласился озвучить это известие. Вчера в ночь в свободных водах пираты расстреляли Алексиса и его команду.

Меня окатило жаром, и я вскочила.

– Что?!

– Это не все. Сегодня утром Зою Барковскую насмерть сбила машина.

Почему-то я ощутила странное чувство – разливающуюся боль в груди. Схимник поднялся и шагнул ближе, протянув тонкие жилистые руки к моему животу.

– А еще по результатам анализов, – добавил он, – вскоре после рождения твой ребенок перестанет дышать.

Последняя фраза словно активировала во мне выброс огненной лавы.

– Прочь от него! – зарычала я, отшвырнув седого старца к стене. – Не прикасайся к царю. Он мой.

В этот же момент возле меня оказался Константин, и, как бы желая защитить, закрыл собой, встав между мной и отцом Адрианом, которому помогал подняться Тоши Кимура.

– Она еще здесь, – шепнул схимник учителю. – Надежда есть.

– Ушиблись? – холодно поинтересовалась я у старца. – Вот к чему приводит обман.

– В тебе живет любовь, – мягко ответил отец Адриан, приглаживая длинные растрепавшиеся волосы маленьким гребнем. – Не теряй ее, это твое спасительное сокровище.

– Я не знаю, что такое любовь. В полной мере не знаю. И никто не может ее показать. Поэтому ради любопытства решила задержаться здесь, чтобы опровергнуть свои взгляды. Но, увы, пока все на нулевой отметке.

– Знаешь, – седой схимник улыбнулся, качая головой. – Знаешь, Сашенька. Именно любовь заставила тебя сейчас так действовать. Но ты зачем-то закрываешь это чувство в себе. Мне пришлось выдумать страшные происшествия с близкими людьми, но это позволило открыть тебя.

– Смело, – заметила я. – Вы могли погибнуть от моих рук, и знаете это, но пришли сюда. Чего вы хотите?

Отец Адриан грустно посмотрел на меня.

– Хочу вернуть Александрину. Голос Агаты вопиет ко мне, и твой дед не раз давал знак, ты нужна здесь.

– Вам незачем ее возвращать, – заверила я. – Она никуда не уходит и скоро начнет править обеими сторонами. Так будет до рождения царя. Я с вами всегда. Будьте спокойны и возвращайтесь домой.

– Понимаешь, дитя, я не могу отпустить твою душу, мне отвечать за нее. Душа это самое ценное для Бога.

– Самое ценное? – Я приблизилась к старому схимнику и склонилась к его лицу. – Сдается мне, что ваш Бог не очень-то ценит самое ценное. Юный Константин часами выстаивал на коленях, моля Бога о спасении матери. И что он получил? Жертву? Мать в петле? Разбитое детское сердце? Да, именно. Теперь этот парень вырос, построив стену между собой и Богом.

Костя бросил в мою сторону пораженный взгляд и уставился в пол.

– На все есть причины, – сказал отец Адриан. – И ответы. Хочешь, поговорим об этом?

– Ах, оставьте. Смысла нет. Очень давно я наблюдаю за вами, если бы вы знали, как жалки в ваших надеждах и порывах.

– Как давно ты наблюдаешь? – схимник прищурился. – Как твое имя?

– Хитрец, – погрозила я пальцем, – мое имя достаточно известное. А наблюдаю очень давно. Очень. Вы всегда были такими, надежды никакой, даже нас берет отчаяние при взгляде на ваши деяния. Но именно вы делаете наш мир. И это нам на руку. С нами лучше, правда, Костя?

Тоши Кимура нахмурился, посмотрев на своего ученика, который так и стоял, опустив голову.

Седой клирик достал из внутреннего кармана пузырек с прозрачной жидкостью и небольшое распятие. Шагнув на меня, он махнул пузырьком и окропил содержимым, бормоча что-то понятное только ему.

Сначала никаких ощущений мне это не доставило, но с каждым взмахом старческой руки становилось жарче и теснее.

– Не смеши народ, схимник, – прорычала я, пытаясь не показывать состояния, но очень быстро мне стало просто невыносимо. Либо бежать, либо убить источник – это два варианта, которые были доступны.

– Да воскреснет Бог! И расточатся враги Его! – в голос произнес старец, обходя меня с крестом и окропляя со всех сторон.

– Вон из моего дома, – сквозь зубы процедила я, из последних сил терпя боль и давление извне.

– И да бежат от лица Его ненавидящие Его!

– Остановите это, учитель! – возмутился Костя.

– Не узнаю тебя, мой любимый ученик, – отозвался Тоши Кимура. – Поверь, так надо.

Что-то мне подсказывало уничтожить седого клирика, ярость поднималась из центра моего тела и распространялась до кончиков пальцев, но почему-то не удавалось переступить эту черту. Нечто другое держало меня, не давая совершить действие, и это нечто находилось тоже внутри меня.

– Прогоняяй бесы силою на тебе распятого… – продолжал отец Адриан.

– Не поможет тебе ваш Бог! – прохрипела я, махнув руками, отчего сбила старого схимника с ног. – Скоро придет наш царь! И наступит наше время! Ненавижу тебя!

Я снова отправила силовую волну на седого старца, который, едва поднявшись, кубарем перелетел через журнальный столик, разбив статуэтку, привезенную отцом с Африки.

Оборвав действия и бормотание старого Адриана, я направилась к выходу со словами:

– Вернусь, когда он покинет мой дом.

***

– Как вы, отче? – спросил Тоши Кимура, поднимая старого схимника с пола. – Дело такое рискованное, даже не думал.

– Это ничего, – улыбнувшись, отозвался отец Адриан. – Все так и должно быть. Я проверил ее на предмет одержимости и должен сказать, у нас есть шанс. Демон только частично поразил ее, полная одержимость впереди, как я понял.

– Должна быть последняя инициация, – пояснил мужчина, – в ходе которой, вероятно, произойдет полное слияние.

– Вот этого мы не должны допустить, – качнул головой клирик, – исправить будет сложно. Сейчас в ней малая часть тьмы, это как подготовка для большего. Судя по ее словам о царе, они готовят серьезное дело. Но она очень сильная, очень. И именно эта сила может противостоять тьме в самой себе.

– Здесь нужен ваш обряд, как считаете?

– Мне кажется, Александрину готовят для древнего зла, и это очень серьезно. – Отец Адриан задумался. – Мои глаза видели многое, но этот случай один из сложных. Поэтому подход к обряду должен быть