По ту сторону льда - Александр Бушков

Скорость падала, показалось сначала, что субмарина наткнулась на некую невидимую стену, но Сварог тут же сообразил, что «Рагнарок», избавившись от внешнего воздействия, попросту неуклюже, по инерции останавливался…

Там, впереди, почти ничего уже не было – но Сварог, порхая пальцами по рычажкам и клавишам, опустил дуло гразерта к самой воде и бил, бил, бил невидимым пучком энергии по тому месту, где только что вздымалась гора, для пущей надежности сметая последние обломки темного камня, еще торчавшие над водой, и они разбрызгивались облаками черной пыли, безумным фейерверком улетавшей в небо.

– Полное уничтожение цели, – твердил женский голос. – Полное уничтожение цели. Полное уничтожение…

Сварог это слышал и понимал, но никак не мог убрать пальцы с клавишей. Напрягшись, отодрал их от пульта судорожным усилием. Скорость упала до нуля. «Рагнарок» лежал в дрейфе. Все кончилось, Сварог по всегдашней своей привычке выиграл и этот бой. Он неудачно, случалось, водил в атаку полки и эскадры – но до сих пор не провалилось пока что ни одного предприятия, затеянного и претворенного в жизнь лишь в сопровождении Странной Компании. Вот и на этот раз…

Откинувшись на уютнейшую кожаную спинку, адмиральскую, честное слово, он долго сидел, чувствуя явственную дрожь в руках и полнейший сумбур в голове. За спиной смирнехонько торчали верные сподвижники, кто-то шумно шмыгал носом от избытка чувств. На обзорном экране расстилалась лишь сероватая водная гладь, ничего не осталось, все было сметено. Непонятно, что такое гразерт, но штука эта страшная: в несколько мгновений превратить в пыль высоченную скалу, по сути, целый остров…

Он представил зеленый круг прицела, наложенный на горротскую столицу – и содрогнулся от открывшегося в глубинах собственной души. То, что он на миг ощутил в себе, не имело ни названия, ни складного описания на человеческом языке, но оно кружило голову, и пугало, и манило, и отталкивало… Все ли он знал о себе? Ох, непохоже…

– Ну что? – громко спросил он, обмякнув в кресле и самым идиотским образом ухмыляясь. – Почему я не слышу громких хоровых славословий? Почему никто не аплодирует и не оглашает помещение триумфальными воплями? Мать вашу так, мы же эту пакость разнесли в хлам, ребятки…

Какое-то время стояла тишина. Потом его величество король Арира, ворона, залетевшая в высокие хоромы, громогласно топнул ногой об пол и басовито заорал:

– Командир… Командир… Да мать твою за ногу и об колодец, командир, чтоб тебя впереворот через гумно… Ты только прикажи, а я уж сдохну!

Потом на шею Сварогу легли тонкие сильные пальчики, и Мара зашептала на ухо самым нежным своим голоском, притягательным, мурлыкающим, но не лишенным скрытой насмешки:

– Ты был великолепен, повелитель, настолько, что я начала всерьез задумываться, не поставить ли тебе в моем Сегуре монумент? Чтобы ты там золотым копьем что-то такое поражал…

– На приличный монумент твоей убогой казны все равно не хватит, – сказал он, все так же глупо улыбаясь. – Перебьюсь…

– Убогой? – всерьез обиделась Мара. – Между прочим, я казну осмотрела старательно, проверила все описи, и не такая уж она маленькая. Если королевство бедновато, это еще не означает, что и казна…

Она замолчала, удивленно ахнув. Сварог, все это время сидевший вполоборота к ней, проследил направление ее взгляда, уставился на экран – и мгновенно стал серьезным. Рано расслабились, промелькнуло у него в голове. Не те места вокруг…

Огромный экран от края до края и сверху донизу покрылся натуральнейшей снежной метелью – снегопад, вмиг заволокший все доступное обозрению пространство, бушевал, взвихрялся, буйствовал, и это никак не могло оказаться какой-то электронной иллюзией, Сварог порой отчетливо различал каждую крупную снежинку в обметавшем «Рагнарок» потоке. Вот только снежинки были черные, все до единой. Черный снегопад кипел, датчики прилежно улавливали посвист ветра и шорох скребущих по обшивке снежных потоков…

Слева внезапно ожил индикатор, до этого упорно бездействовавший. Синие на черном цифры показывали не такое уж большое число, всего-то двузначное, пока что не увеличивавшееся – но Сварог понятия не имел, что именно отображают цифры. А потому двузначное число могло с равным успехом означать и совершенно безобидную ситуацию – и катастрофическую…

– Глаин! – рявкнул он, вспомнив, что именно так и следует обращаться к электронному мозгу лодки, отзывавшемуся женским голосом (вероятнее всего, это было сокращение от «главного информатория» или схожего термина).

– Слушаю.

– Что означают цифры на индикаторе… – наклонившись вперед, Сварог присмотрелся, – на седьмом индикаторе?

– Возникло магараль-излучение, – скупо проинформировал женский голос. – Поток незначительный.

– Что такое магараль-излучение?

Ответ последовал моментально:

– Вопрос непонятен.

Сварог даже и не пытался развивать эту бессмысленную дискуссию – по первой же реплике компьютера ясно, что он и в самом деле представления не имеет о сути загадочного излучения. Как наверняка не сможет ответить на вопросы вроде: «Что такое море?», «Что такое подводная лодка?». На борту в свое время, надо полагать, хватало специалистов, прекрасно знавших, что это за излучение такое – и никто не думал, что субмарина попадет в руки совершеннейших невежд…

Экран очистился – снегопад почти прекратился, только временами во всех направлениях пролетали колышущиеся струи черных снежинок. Раскатистый, трескучий грохот донесся снаружи, и во весь экран полыхнула черная молния, разветвленная и необозримая, переливавшаяся всеми оттенками черного сияния, черного огня.

– Говорила я! – крикнула за спайной Сварога Тетка Чари с законной, но глупой гордостью. – Черное, а сверкает…

Грянул такой громовой раскат, что она замолчала. В первый миг показалось, что лодка лопнула – так шарахнуло…

И все кончилось. Вокруг снова были только серое море и бледные облака. Но число на индикаторе начало расти, из двузначного оно невероятно быстро стало то ли шести, то ли семизначным, Сварог не собирался считать цифирки, не до того было – слева, над индикатором, засветились холодными сиреневыми огнями шесть прозрачных полушарий, до того бездействовавших, звонок издал пронзительный деревянный треск (самый противный звук из всех, какими до сих пор только орали здешние сигналы тревоги), и Глаин сообщил:

– Опасная концентрация магараль-излучения, состояние Синей тревоги.

Цифирки мельтешили, изменяясь с неуловимой глазу быстротой, их ряд уже насчитывал не менее дюжины, сиреневые огни мигали наперебой, беспрестанно, звонок трещал еще противнее, и бесстрастный женский голос доложил: