«Если», 2000 № 12 - Дэйв Крик

Он отложил телефон и повернулся на плюшевом сиденье. Изморось перешла в сильный хлещущий дождь, вдоль Парк-авеню теснились автомобили — сорока этажами ниже его кабинета. Их фары мерцали, словно рождественская гирлянда.

Сзади тихо запищал телефон.

— Мистер Маккей? Мистер Харпер на пятой линии.

— Спасибо, Кара. — Он быстро нажал мигающую кнопку. — Дуг? Привет. Эд Маккей из Нью-Йорка.

— Эдди? Господи, сколько лет, сколько зим! Не меньше пяти. Как живешь, черт возьми?

— В данный момент мерзну, а вообще-то грех жаловаться. А ты как?

— Дела идут отлично. Если твоя секретарша не сказала, она сюда дозвонилась по телефону «Карри, Глассман и Харпер». Мы снова расширили фирму — только в этом году прибавилось полдюжины филиалов… Ну, а как Бонни, как детишки?

— Отлично, у них все хорошо. Джимми стал выше меня, играет в баскетбол в университетской сборной. А Донна — пока за юниоров, круглая отличница, тоже уже студентка.

— Прими поздравления. Похоже, они и впрямь молодцы. Я слышу в твоем голосе законную гордость.

Телефон пискнул.

— Черт! Можешь минутку подождать?

— Конечно, какой вопрос.

Он быстро нажал кнопку, отвечая на внутренний вызов.

— Да?

— Прошу прощения, мистер Маккей, но мистер Нокс сказал, что ему необходимо видеть вас наверху еще до девяти тридцати.

— Хорошо, спасибо, Кара. — Он снова обратился к приятелю. — Дуг? Послушай, мне стыдно вот так убегать, но…

— Все тот же Эдди-торопыга, — засмеялся Харпер. — Вечно спешишь. Что же удивляться спортивным успехам Джимми?.. Позволь спросить тебя, пока ты не слинял: ты по-прежнему большая шишка в этой своей страховой компании?

— Да. А что?

— Ну, я уже сказал, что мы здесь довольно быстро расширяемся, и со старой клиентурой работать чертовски невыгодно. Надо что-то менять, я должен принять какое-то решение. Вы заинтересованы работать с нами?

— Конечно.

— Отлично! Не буду тебя задерживать, позже обсудим без спешки. Переключи на секретаршу, попрошу ее записать меня на такое время, когда мы сможем поговорить немножко дольше двух минут.

— Переключаю, Дуг. Я тебе звякну.

— Счастливо. Рад, что ты позвонил, Эдди.

Маккей отсутствующим взглядом посмотрел на открытку. «Привет с Ниагарского водопада!»

— Я тоже рад.

— Открыточку, мистер?

Она как будто ждала, когда он выйдет из лифта. Эд Маккей окинул взглядом вестибюль в поисках охранника, но тот куда-то исчез. После шести всегдашний поток народа, выходящего из здания, превратился в ручеек.

Она, как и утром, протянула ему пачку открыток, и Маккей отметил, что пачка стала толще и в газету не завернута — под крышей заворачивать ее не было надобности.

— Прекрасные виды, всего десять… — она замолчала на полуслове, узнав его. — О, сэр, это вы. Я так и знала, что еще раз вас увижу. Сейчас у меня гораздо больше открыток, утром они в основном были в пальто, чтоб не намокли. Смотрите, вот они все, теперь вам есть из чего выбрать. Постойте-постойте. Кажется, у меня есть и еще… — Она стала рыться в громадном пластиковом пакете, возбужденно бормоча что-то насчет того, что не может ничего найти и как добр он к ней был.

Объяснялось ли ее хорошее настроение надеждой продать еще одну открытку или просто пребыванием в теплом сухом помещении, Маккей не знал, но не мог удержаться от улыбки, глядя, как она шарит в своем бездонном пакете. Конечно, он с некоторой брезгливостью относился к бродягам и бездомным, но в старушке было что-то трогательное.

— Да, пожалуй, возьму еще одну.

Ее глаза расширились от восторга, она быстро выпрямилась, уронив пакет на мрамор пола, вручила ему пачку и застыла, ожидая, когда он выберет.

— Например, вот эту, — сказал он наконец, показывая ей то, что отобрал.

Она внимательно всмотрелась и покачала головой.

— Нет, не эту. Она слишком пострадала от сырости. Позвольте, я дам вам получше. — Она взяла пачку, пролистала ее и нашла то, что хотела. — Вот, пожалуйста, — сказала она, протягивая карточку.

— Эта гораздо лучше.

На открытке была рождественская сцена: великолепная елка, украшенная огнями, с кучей красиво упакованных подарков под ней. В центре большой плюшевый медведь склонялся на переднее колесо трехколесного велосипеда. Кукольные глазки почему-то казались сонными. Внизу староанглийскими буквами шла надпись: «Все живые существа спали…»

— Вы правы, очень хороша, — сказал он, роясь в поисках мелочи. Вспомнил, что последнюю монету опустил в автомат с газировкой, и вытащил бумажник. — Послушайте, сделайте одолжение. Не знаю, как вам удалось пройти мимо охранников, но, понимаете, здесь нельзя находиться. Они порой действуют несколько грубо, когда кто-то из вас… Ну, они порой бывают грубы, вот и все.

Она кивнула, ни на секунду не отрывая глаз от бумажника.

— Вот. — Он протянул ей новенькую хрустящую пятидолларовую банкноту, и ее лицо расплылось в широкой улыбке.

— Спасибо, но нет, сэр. Я так рада, что нашла вам эту открытку. Она будет специально для вас, бесплатно. Мисс Лэйси благодарит вас. Счастливого Рождества, сэр. — Быстренько собрав открытки, она натянула на пачку резинку и бросила в пакет, устремляясь к выходу. Маккей чуть не рассмеялся в голос, глядя, как она нырнула за огромную колонну — в тот самый миг, когда из-за угла показался охранник.

— Добрый вечер, мистер Маккей. Опять заработались? — Охранник, высокий мускулистый мужчина лет двадцати восьми, прикоснулся к козырьку. Даже в голубой форменной рубашке на размер больше, чем надо, была великолепно видна мощь его плеч.

— Боюсь, что так, Брэд. Свалился, как снег на голову, большой контракт, пополнил список предпраздничных дел.

— Понимаю, сэр. Ну, спокойной вам ночи. Смотрите под ноги, на улице скользко.

— Конечно-конечно, спасибо. — Он сделал вид, что застегивает пальто, убедился, что шаги охранника затихли с другой стороны лифта, и только после этого позвал: — Эй! Путь свободен.

Без единого слова крошка-старушка проскользнула к входным дверям. Уже выйдя, на миг обернулась, помахала рукой — и затерялась в толпе.

Выйдя из здания, он понял, что охранник был прав. Температура резко упала, и сильный дождь превратился в снег. Однако, несмотря на мороз, тротуары, истоптанные толпой, покрывала скорее слякоть, чем лед. Если же не обращать на это внимания, то под снегопадом улицы даже стали красивы. Было тихо; то есть транспорт шумел так же, покупатели и просто прохожие переговаривались столь же громко, но плавные, тяжелые хлопья словно скрадывали шум. В центре города стало почти тихо.