Кому она рассказала? - Нора Робертс

Ева оглянулась на тело.

— Ты практиковался в затягивании петли, Рэндал? Узел безупречный, ничего не скажешь. Нужна твердая Рука и большая практика, чтобы затянуть удавку по всем правилам искусства.

Услышав звонок, Ева вышла из комнаты и спустилась вниз, чтобы встретить бригаду «чистильщиков» и объяснить им, что где находится. Рорк сидел в истиной с Джейком и Рашель. Джейк ссутулился и свесил руки между колен. Его глаза, как и глаза Равель, молча сидевшей рядом, вспухли и покраснели от слез.

— Я хочу видеть отца, — сказал Джейк, не поднимая головы. — Я должен его увидеть. Я должен поговорить с дедушкой и бабушкой.

— Я скоро вам это устрою. Обещаю. — Поскольку ей это показалось самым удобным, Ева села на низкий столик перед ним. — Джейк, когда вы в последний раз видели отца или говорили с ним?

— В пятницу. Мы устроили на работе панихиду по Нэт и Бику. Их семьи не захотели устраивать поминальную службу в городе. Мы хотели хоть как-то их помянуть. Мы все там были.

— В котором часу это было?

— К концу рабочего дня. Около четырех. Партнеры разрешили всем, кто хочет, уйти домой после службы. Мы с отцом ушли вместе где-то около пяти. Он спросил, не хочу ли я зайти куда-нибудь выпить, но я отказался и поехал домой. Надо было пойти с ним. Надо было поговорить с ним.

— Он казался расстроенным, подавленным? Джейк вскинул голову, его глаза вспыхнули негодованием.

— Ради всего святого, это же была панихида!

— Джейк, — прошептала Рашель и погладила его по колену. — Она же пытается помочь.

— Он мертв. Чем она может помочь? С какой стати ему себя убивать? — возмущенно спросил Джейк. — Зачем он это сделал? Он был молод и здоров, он преуспевал. Он… О боже, он был здоров? Может, он чем-то заболел, а мы ничего не знали?

— Я еще раз задам вам тот же вопрос: в последнее время он выглядел расстроенным или подавленным?

— Я не знаю. Он был печален. Нам всем было грустно. Да что там, мы были в шоке. Пожалуй, в пятницу он немного нервничал. Он был какой-то дерганый. Пригласил меня выпить, но у него это вышло как-то машинально. Ему не хотелось задерживаться и общаться. Точно так же, как и мне.

— Вам известно, где он играл?

— Это было раньше. Господи, это было сто лет назад! Он этим больше не занимается! Он завязал.

— Хорошо. Он не упомянул, куда направляется, когда вы расстались в пятницу?

— Нет. Я не знаю. Я как-то внимания не обратил. Не придал значения. Боже, я должен сказать маме. Они развелись сто лет назад, но она должна знать. И дедушка с бабушкой. — Джейк опять схватился за голову. — Я не знаю, как они это выдержат. На них столько всего свалилось в последнее время…

— Вы могли бы назвать своего отца человеком религиозным?

— Папу? Нет, что вы, совсем нет. Он говорит, что надо брать от жизни все, потому что когда умрешь, на этом все и кончится. — Голос Джейка запнулся. — Вот все и кончилось.

— Он когда-нибудь ходил под парусом?

— Под парусом? — Джейк поднял голову и растерянно взглянул на Еву. — Нет, он не любил воду. А что?

— Просто интересуюсь. У него были серьезные отношения с кем-нибудь?

— Нет. Ему нравились женщины, но он просто… курсировал.

— Он что-нибудь делал по дому? Готовка, уборка?

— У него была прислуга.

— Хорошо. Я прикажу патрульному доставить вас и Рашель к дому вашего деда.

— Я хочу увидеть отца. Я должен его увидеть,

— Я это организую. Вы и ваши родственники сможете его увидеть, как только это станет возможным. Но не сейчас и не здесь. А теперь идите. Вам надо побыть с семьей.

Проводив их, Ева начала методичный обыск первого этажа.

— Он оставил записку на компьютере, — сказала она Рорку.

— Удобно.

— И не говори. На самом деле лишь очень небольшой процент самоубийц оставляют записки. Признался, что нанял кого-то убрать Копперфильд и Байсона.

— Опять-таки удобно.

— Да, мы с тобой на одной волне. — Ева осмотрела небольшой кабинет и перешла в столовую. — Убийства не были профессиональными, это раз. Нет, конечно, он мог нанять какого-нибудь недотепу. Но кому он мог доверить информацию, которую под пыткой вырвали у Копперфильд?

— Только тому, кто сам напрямую замешан.

— Точно. Он написал, что потерял душу и отправляется в Геенну. В Геенну с большой буквы Г. Для меня это означает религиозный фанатизм или, по крайней мере, веру в то, что там нас ждет большой огонь. Да и петля выглядела так, будто ее затянул профессиональный палач. Или опытный моряк. Или вожак бойскаутов. Словом, человек спокойный и точно знающий, что он делает.

Ева прошла в кухню, открыла двери в кладовую, до отказа заполненную провизией, потом двери чулана. — Может, тебе пока поиграть в электронщика, проверить сигнализацию, диски и так далее?

— Речь идет об убийстве, лейтенант?

— Похоже на то. Посмотрим, что скажет судмедэксперт. Но кое-что уже просматривается. Почему дверь открыта и сигнализация отключена?

— Кто-то хотел, чтобы тело было найдено быстро и без проблем.

— Вот видишь. Зачем человеку, задумавшему покончить с собой, приглашать сына на выпивку за пару часов до самоубийства? Он просто не станет этого делать. А если уж он решил пригласить сына на выпивку, он будет настаивать: «Мне надо с тобой поговорить, мне надо снять камень с души». Но он ничего подобного не сделал. И вообще, что мы тут имеем? — продолжала Ева, повернувшись к Рорку. — У нас тут человек, который любит хорошо пожить, причем на любые доступные средства. Никаких прочных связей, ни малейшего реального интереса в семейном бизнесе. Отец — жестокий деспот, сын наступает на пятки, а сам он — паршивая овца в семье. Но он знает, как позаботиться о своих удобствах. И у него есть проблема с азартными играми.

— Есть или была?

— Ну, поскольку он уже отошел в мир иной, можем сказать, что была. Но я держу пари, что эта проблема была у него до самого последнего часа. Ничего он не завязал. Играть на неучтенные деньги — отличный способ их отмывания. Что-то я тут не вижу мученика совести. Я вижу человека, который рванул бы в бега, обгоняя ветер, при одной только мысли о том, что полиция взяла его след. И еще я вижу лопуха, которого просто подставили. Я вижу козла отпущения.

Диски с камер наблюдения за пятницу, согласно утверждению ее любимого электронщика, были изъяты и заменены на чистые.

— Наверняка в его организме будет найден транквилизатор, — сказала Ева. — Что-нибудь такое, что можно было бы приписать его желанию расслабиться, Перед тем как накинуть петлю себе на шею. А если хорошенько поищем, может, мы найдем и след электрошокера на теле.

— Зачем его убивать?

— Может, он начал жадничать, потребовал увеличения своей доли. Может, ему не понравилось, что убили друзей его сына, может, он занервничал. Как бы то ни было, он стал обузой, а заодно и подходящим козлом отпущения. Допустим, я куплюсь на предсмертную записку, на всю эту инсценировку, упакую все свои игрушки и уйду. Повесить дело на этого парня — значит замазать репутацию фирмы. Будут принесены извинения, «нам очень жаль», но Фонд Баллока вынужден передать свои счета другой компании. Слишком шумный скандал, это вредит имиджу. Их адвокаты потребуют изъятия счетов, и в фирме не останется никаких записей, свидетельствующих о мошенничестве, ни следа, ни намека. Насколько мы можем судить, все лица, которым что-то было известно, мертвы.