Гроза над Дремучим Миром - Наталья Белкина

— Вы тут разбирайтесь пока, — сказал Флакк. — Позовете меня, когда все решите.

Он ушел и увел с собой гурию. Гавр и Беатриче остались одни. Несколько минут они просто молчали. Однако сложившаяся неопределенная ситуация требовала немедленного разрешения, и Бет, после того как увидела рядом с ним другую женщину, решила, что имеет право быть категоричной.

— Что ты намерен делать дальше? — спросила она, наконец. Ее официальный тон сразу провел между ними невидимую грань, исключающую всякую интимность.

— А что нужно?

Гавр был странным. Куда-то подевалась его прежняя суровость и решительность. Когда он все-таки взглянул на Бет, она увидела в его глазах какую-то отрешенность и безразличие.

— Бенши тебя обработали, — тихо заметила она.

— Может быть, — не стал он возражать.

Она хотела было спросить, что же с ним произошло, но передумала. Сейчас нужно было решить один важный вопрос.

— Я хочу услышать сейчас же от тебя одну вещь, — твердо заявила Беатриче. — Что будет со мной и с теми, кого вышел из лабиринта. Я ответственна за их жизнь.

— Ты молодец, — сказал Гавр. — Все сделала за меня.

— Я прошу прямого ответа, — стала настаивать Бет.

— Что тут говорить, — Гавр встал и прошелся по каменному полу тускло освещенной пещеры. — Хозяин дал мне поручение арестовать Хамсина и занять его наместничество. Но это сделала ты, в то время как я сидел на болотах. Ты убила Бейшехира, отомстив за меня. Ты отстояла Дремучий Мир. Флакк прав: ты заслуживаешь того, чтоб править вместо меня.

— Он так сказал?

— Да. Это его слова.

— Он не прав.

— Так и будет.

— Ты с ума сошел.

— Возможно.

— А что ты думаешь делать?

— У меня осталась еще Айшгур.

Бет совершенно оторопела.

— А я? — вырвалось у нее невольно, и тут же слезы выступили на глазах:-Ты меня бросаешь?

— Ты не понимаешь. Между нами уже ничего не может быть.

— Из-за моего глупого поступка? Ты злишься на меня из-за этого? — сквозь слезы спросила Беатриче, хотя прекрасно понимала в тот момент, что это тут вовсе не при чем.

— Нет, — подтвердил Гавр.

— Ты недоволен, что я сумела сделать все за тебя? Я не нарочно! У меня случайно получилось! Я и не собиралась уедать тебя. Я просто пыталась защитить твой мир! И мой, между прочем, тоже!!!

— Ты меня совсем не поняла, — был спокойный ответ, поразивший Беатриче своим равнодушием.

— Ты меня больше не любишь, — заключила она, подавляя душившие ее слезы.

Может быть, она услышала бы в ответ то, что навсегда бы лишило ее надежды или, напротив, придало уверенности и решительности стоять до конца за свою любовь, но в пещеру вошел сатурнион. Их разговор повис в воздухе, неопределенно и аморфно.

— Я только что связался с хозяином, — сказал Флакк.

— И что? — безразлично спросила Бет, отворачиваясь от него и утирая тайком слезы.

— Дремучий Мир остается Гавру, тебе — Медные горы, — сообщил он буднично, словно раздавал каждодневную работу.

— Ясно, — ничуть не удивившись, обронила Беатриче и снова подняла глаза на Гавра.

Он стоял к ней спиной и не обернулся.

— В общем, все прояснилось, и я забираю Хамсина и возвращаюсь, — тем же тоном уведомил их сатурнион и снова вышел, не сказав ничего на прощанье.

— Постой, Флакк, подожди-крикнула ему вслед девушка, все еще созерцая угрюмую спину Гавра. — Ты идешь сейчас за Хамсином в Главную пещеру?

— Да.

— Я с тобой!

Постояв еще несколько мгновений в напрасной надежде, что наместник все-таки повернется к ней лицом и хоть что-нибудь еще скажет на прощанье, она, наконец, резко развернулась и выскочила в дверь.

Она была почти уверена в том, что на этот раз они действительно расстались навсегда.

ЭПИЛОГ

Тишина, стоявшая за дверью в покои Хамсина, не удивила их. Свергнутый с наместнического престола титан, конечно же, не мог проявлять ни агрессивности, ни тревожной суетливости. Это было не в его гордом обыкновении. Подойдя к дверям, Беатриче и Флакк решительно распахнули расписные створки и в изумлении остановились на пороге.

Бывшие палаты Бейшехира были пусты. В них не было не души. А до самого потолка, высоко, куда только хватало взгляда, тянулись полки, до отказа заставленные колбами с густой голубой жидкостью. Здесь находился тайник, который никак не мог отыскать Флакк, и о котором знали только сам колдун и его хозяин. Теперь он им пригодился, но совсем не так, как они оба ожидали.

На ярко красном, прожженном почти насквозь вместе с полом ковре они сразу заметили две кучки пепла: большую и поменьше. Догадка пришла позднее. Явившиеся слуги подтвердили, что Хамсин и его верный ворон использовали волшебную жидкость, изобретенную Бейшехиром, для того, чтоб покончить со своими жизнями и таким образом избежать ожидавшего их наказания и позора.

— Ты это искал? — шепотом спросила ошеломленная Беатриче. — Это и есть тот самый эликсир смерти?

— Похоже, что да, — ответил Флакк.

— Теперь ты уж точно можешь считать свою миссию выполненной до конца…

Гавр вернулся в Дремучий Мир, так ничего и, не объяснив и не простившись с Беатриче. Она осталась в Медных горах. Ей предстояло многое сделать. Она принялась за дело с тем рвением, на которое только был способна женщина, стремящаяся принести как можно больше пользы и не думать о чем-то или о ком-то, заставившем ее страдать.

Теперь все должно было быть по иному: должны исчезнуть страх и глухая ненависть, сырые каменные норы, в которых жило население Медных гор, и появиться новая цель их существования.

Она не могла отпустить обратно в Тварный мир рабов, работавших в шахтах Хамсина, но постаралась сделать все, чтоб они почувствовали себя счастливыми в новом наместничестве с новоиспеченной наместницей. Она принялась строить поселки и города, ведь по численности населения, состоявшего в основном из бывших рабов и нукеров, Медные горы превосходили Дремучий Мир.

Лабиринт стал открытым. Общинники продолжали жить своей обычной жизнью, но уже не были затворниками. Теперь в любой момент каждый из них мог выйти на поверхность на время или навсегда и свободно перемещаться по все территории наместничества. Гиблые болота, Зыбучее озеро и Вражье ущелье Беатриче и не думала беспокоить. Сколько существовали они, не знает никто, пусть и дальше существуют по своим законам, — решила она.

Ю-Ю, Иверлин и Троя всегда теперь были с ней рядом. Они с радостью остались в Медных горах, которые должны были стать их единственным домом. Их надежная дружба согревала ее и подпитывала ее безудержный энтузиазм. Идеи по наилучшему устройству нового мира постоянно рождались в их головах. Ундион снова стал лейб-медиком и вскоре избавился от своей пагубной привычки. Ему помогла в этом Иверлин. Они оба были смертны, и потому жизнь их была не бессмысленна.