Годичные кольца нашего мира (СИ) - Питкевич Александра "Samum"

— И что же тебя заставляет думать, что я ее подпишу? — расхохотался старик.

— И все же, ты подпишешь, отец, — тихо вышел из-за трона принц, занимая свое место чуть ниже, по правую руку, напротив премьер-министра.

— Что?! И ты? Да как же ты посмел, щенок?!

— Прости, но ты вынудил нас. Путь, на который ты свернул, ведет в бездну. Ради страны и ради людей, тебе придется подписать указ.

— И это мой сын?! — конунг приподнялся на локтях. Было видно, что ему с трудом дается даже это простое действие. Переведя полный ненависти взгляд на меня, конунг прошипел, — И все же я не подпишу указ о твоем прощении. Будь ты хоть трижды генерал из генералов.

— Будь я просто генералом, вы бы и не удостоили меня вниманием своей персоны, — не сумев сдержаться, я скривился.

— И все же ты недостаточно силен, чтобы пытаться ставить мне условия.

— Боюсь, вы и в этом ошибаетесь, — фыркнул я. — Вы, в свое время, пожаловали мне столько власти, а теперь пытаетесь использовать ее же против меня. Вот только это теперь решать не только вам.

Ол удивленно вскинул голову. Мы не обсуждали этот момент в деталях, и принц думал, что нам предстоит действовать угрозами и прямым давлением. Но прибывший вчера гонец позволил мне выдохнуть чуть свободнее. Сунув руку в отворот своей военной куртки, я вытянул бирку. Из черного камня, с вырезанными изображениями животных, эта одна маленькая вещица делала меня практически неприкасаемым.

— Что?.. — с тихим шипением нагнувшись вперед, вопросил конунг.

Я, высоко подняв руку, медленно обернулся вокруг себя, показывая бирку присутствующим советникам и министрам.

— Кто выдал вам бирку, князь? — медленно понимая значение этого небольшого символа, спросил премьер-министр.

— Нынешний хан Чоно. Несколько лет назад, когда он только был одним из предполагаемых наследников, я спас ханыча на границе, позволив ему тем самым занять то место, где он сегодня восседает.

В зале повисла полнейшая тишина, только где-то под высоким потолком стрекотала птица, случайно залетевшая в открытое окно.

— Помните ли вы, что обозначает эта бирка? — тихо спросил я, склонив голову на бок и глядя на конунга.

— Право беспрепятственного проезда по землям Чоно и вечный мир с тем, кому бирка дарована, — медленно отозвался Ол. Кажется, принц мог ожидать многого, но не этого. Чоно уже несколько сотен лет как подмяли под себя все соседние племена, растянув ханство на всю территорию степей. Одного слова Великого хана будет довольно, чтобы Сайгора, ослабленная войной с Мероном, стала на колени.

Я никогда не думал, что мне понадобится эта бирка. Когда молодой ханыч предложил такую благодарность, я только фыркнул, будучи простым наследником княжества и командуя еще небольшим вооруженным крылом. Но судьба распорядилась иначе. Хорошо, что став ханом, он не забыл обещания. Хорошо, что об этом знал Гирс и успел отправить гонца.

Конунг с ненавистью сжимал кулаки, глядя на меня. В его воспаленном мозге явно рождался какой-то новый план.

— Боюсь, это не все отец, — Ол махнул кому-то рукой.

Через мгновение в зал вошел Бьян. Кинув на меня виноватый взгляд, молодой командующий замер у подножия лестницы. А вслед за ним несколько стражников тянули Йенса, который не мог стоять самостоятельно.

— Я вынужден принести вам свои извинения, князь Херрет, — медленно, повернувшись лицом в мою сторону, громко произнес Бьян. — Я получил прямой приказ конунга и был введен в заблуждение той информацией, что мне предоставили. Если бы я с самого начала знал, как обстоят дела, ситуация не дошла б до подобного абсурда. В качестве извинения, и в попытке вернуть доверие к собственной персоне, мне удалось выбить все признания со старика Йенса.

Молодой командующий вытянул из-за пазухи скрученный лист бледно-зеленого цвета, на котором невозможно было подделать подписи. Протянув его ближайшему министру, Бьян стал ждать.

Служитель развернул документ, быстро пробежав по нему взглядом, и передав дальше, для ознакомления.

— Обвиняемый признает свою вину в попытке отравить Меронсикх невест. Так же он сознается в нападении на кортеж у границы. И берет на себя всю ответственность за клевету в адрес князя Херрет.

— Есть ли там пункт, в котором указано, что Йенс собирался отравить мою супругу и виновен в смерти ее служанки, — привязывая бирку к поясу, чтобы она оставалась видна, уточнил у советников.

— Нет, командующий. Эти пункты отсутствуют, — бегло просмотрев документ, отозвался один из советников.

— Если ты позволишь, Мадис, я и с этим разберусь, — Бьян склонил голову. Его лицо было хмурым. Командующему явно было не по душе оказаться в дураках с подмоченным доверием.

— Если его высочество не против.

Ол кивнул, позволяя страже увести Полубессознательного Йенса в след за Бьяном.

— Таким образом, все обвинения с князя сняты. — Объявил премьер-министр. Тут же кто-то из личных секретарей конунга поднес правителю под руку приказ.

Первое писчее перо, которым подписывались подобные документы, разбрызгивая чернила по полу, полетело вниз. Невозмутимые секретари подали другое, а затем и третье, вынуждая конунга все же поставить вожделенную подпись на документе. Дождавшись последнего витка, секретарь быстрее отскочил от правителя, опасаясь порчи документа. Теперь можно юыло поставить и большую печать, как подтверждение всего.

— Доволен? Убирайся отсюда! — Зло прокричал конунг, а затем повернулся к Олу. — Посмотришь, мой глупый и доверчивый сын, этот человек еще станет угрозой престолу.

— Боюсь, тыабсолютно прав, отец. Только будет это не когда-то потом, а сегодня, — тихо, но так, что слышал весь зал, ответила Ол.

Дождавшись, пока свежеподписанный приказ попадет мне в руки, принц сделал шаг вперед, повернувшись к толпе придворных.

— Пользуясь законами предков, я объявляю состояние конунга неприемлемым для дальнейшего управления страной и требую проведения процедуры титулования отца-императора, — поднявшийся с первых слов гул, к концу фразы достиг невероятного шума. Министры кричали, шумели, переглядываясь. Кто-то падал на колени, умоляя принца забрать сова обратно. Но были и те, кто стоял спокойно, явно ожидая подобного.

Осмотрев зал, ряды советников, я с облегчением убедился, что таких большинство. Для Сайгоры еще не все было потеряно, если ее совет не успел окончательно утратить разум, как это произошло с самим конунгом.

Глава 63

Подготовка указов, перестройка двора и утверждение должностей длились несколько дней. Ол очень ответственно подошел к делу, собираясь сделать все, как полагается. Единственным отступлением от правил было принято отсутствие конунга на коронации приемника. Получив титул отца-императора, старый правитель тут же должен был отбыть в монастырь, для «восстановления душевного и телесного здоровья, растраченного на благо странны».

Как я поняла со слов Мадиса, на этом условии очень настаивали некоторые советники и премьер-министр, опасаясь скандала на коронации. Ни для кого не было секретом, что конунг болен, но вот особенности его состояния держались в секрете. Доля сохранения имиджа правящей семьи.

В преддверии пышного праздника, мы с Мадисом перебрались в поместье, расположенное в городе, отправив большую часть войска в обратную дорогу, оставив при себе Фарука с несколькими отрядами для охраны. Не смотря на все заверения Ола в полной безопасности, князь решил не рисковать так сильно.

А за день до назначенной коронации, на которую мы, конечно, были приглашены в качестве особо важных гостей, ко мне наведалась Вив. Пока я сидела на открытой террасе, наслаждаясь минутами спокойствия, и размышляя, как бы организовать небольшую школу для девочек при замке, хотя бы на основе основ, когда смотритель поместья ворвался в комнату, поминутно кланяясь и бормоча извинения.

— Не мельтеши и успокойся. Что произошло? — Мадис отбыл во дворец, утрясать какие-то нюансы с Олом, а меня этот пожилой человек, что смотрел за домом, кажется немного опасался.