Он (СИ) - Юдина Екатерина

На это я ничего не ответила, но для себя отметила, что мы часто говорили про Ланге. Или Гантер начинал разговор про него, или постепенно сводил к Райнеру множество тем.

— Ты обдумываешь мое предложение о сотрудничестве?

— Для начала я хочу понять, в чем оно будет состоять.

— В том, чтобы противостоять Ланге и в конечном итоге сделать так, чтобы он умер.

На это я промолчала, а Гантеру подобное не понравилось. Он сильно нахмурился и посмотрел на меня.

— Хайди, пойми, он ужасный человек. И я еще раз повторю — он не изменится. Любишь его? Да? Ты хоть можешь представить сколько у него было женщин? И ты думаешь, что Ланге остановится на тебе? Это глупо. Ты еще слишком молода и веришь в чудо, а чудес не бывает. Я много разузнал о Ланге и, поверь, в его жизни было множество женщин, которые думали, что смогут изменить его и стать для Ланге единственными, но все были попользованными и выброшенными. А некоторые настолько сильно эмоционально растоптанные после такого, что я, пожалуй, даже не смогу назвать их полноценными женщинами. Но их хотя бы отпустили. Вернее, вышвырнули, как больше ненужных игрушек, но ты же знаешь слишком много. Таких, как ты не отпускают. Или Ланге скажет убрать тебя, или будет вечно держать в плену. Но спать будет с другими. Ты ему станешь не нужна. Хочешь жить в таком аду?

— Не говори про плен, — я качнула головой. — Сейчас ты меня удерживаешь тут силой.

— У меня нет другого выбора, ведь ты мне не веришь, но я хочу, чтобы ты поверила. Поняла, что в этом случае я твой союзник.

— Отпусти меня. Дай поговорить с Райнером и я объясню ему, что ты не собираешься мстить за смерть отца. Ситуацию можно попытаться решить мирно.

Гантер рассмеялся, так, словно я сказала что-то действительно забавное.

— Ты переоцениваешь себя, — сказал он, после того, как перестал смеяться, но все еще улыбался. –Считаешь, что Ланге прислушается к тебе? Хайди, пойми, он воспринимает тебя лишь как девушку, которая оказалась достаточно интересной, чтобы взять тебя в постель. Теперь еще, как ту, которая забеременела, несмотря на его бесплодие. И ему нужен этот ребенок, ведь то, что ты сумела забеременеть, это чудо. Но прислушиваться к тебе он не будет. Ты можешь хоть миллиард раз объяснять, что я не представляю угрозы — ему будет все равно. Да, что уж тут говорить? Однажды, ты можешь у него попросить что-нибудь за себя, а он откажет, потому, что к тому моменту устанет от тебя и для него ты станешь никем. Я же предлагаю тебе свободу и жизнь, в которой ты больше ни от кого не будешь зависеть, но всегда сможешь рассчитывать на мою помощь.

— Ты говоришь много красивых слов, но, если ты действительно желаешь мне добра, не запирай комнату, в которую меня поселили.

— Со временем я перестану это делать. Но сейчас я боюсь, что ты можешь попытаться убежать. Для начала я хочу, чтобы ты лучше узнала меня и поняла, что я твой союзник, а Ланге враг, который превратит твою жизнь в ад, если ты вновь окажешься в его руках.

Я вновь промолчала, но не могла отрицать того, что часто думала о словах Гантера. Часть моего сознания твердило о том, что в фразах мужчины была доля правды. У Ланге действительно тяжелый характер и без зазрения совести его можно было назвать чудовищем. Он причинил мне много боли и я боялась, что в будущем все повторится, но в более жестком масштабе. Тогда я буду разбита окончательно, но не смогу ничего сделать ему в ответ, ведь против Райнера я ничтожно слаба.

Сейчас у меня, вроде как, появилась возможность противостоять ему. Утолить свой страх быть разбитой Ланге и пресечь любую возможность вновь оказаться в его руках.

Вот только, слова Гантера вызывали отторжение.

Я не желала, чтобы Ланге пытались убить и, тем более, я сама в этом не собиралась участвовать. Даже под страхом риска для жизни.

Сознание твердило — Райнер тебя разобьет и в подтверждение этому прокручивало фразу Гантера «Он не изменится». Да, не изменится. Ланге уже давно такой. Я даже предполагала, что он сам, еще будучи совсем молодым, изувечил свое сознание — искоренил из него эмоции и жалость, ведь это слабость, а в те годы, он не жил, а выживал. Именно это сделало его таким человеком. Чтобы не лишиться жизни ему пришлось многим пожертвовать. Он это и сделал. Перестал быть человеком — стал чудовищем.

Но так же я вспоминала слова Вальзера. Он говорил, что я плохо знала Ланге и теперь я это понимала и верила Райнеру.

Вальзер был умным мужчиной и он утверждал, что не просто так решил работать на Ланге. Он доверял каждому его решению и теперь я пыталась сделать так же.

Гантер говорил, что Ланге хочет убить его просто так. Лишь за то, что тот в будущем может создать проблему и этим свое положение проецировал на мое прошлое, когда меня хотел убить отец. Вот только, Райнер никогда и ничего не делает просто так. Значит, за желанием убить Гантера действительно стояла причина. Конечно, она и так очевидна, ведь Гантер уже сейчас пытался убедить меня пойти против Ланге, но на данный момент все выглядело, как просто желание контратаковать чудовище, чтобы выжить. Но я все же стала внимательно наблюдать за Гантером и с ним вела себя очень осторожно, ведь не понимала, что на самом деле могло скрываться за мужчиной.

Как-то Ланге сказал мне «Все будет хорошо» и я верила. Ждала этого и понимала, что он обязательно найдет меня. Вот только, я так же ощущала и то, как постепенно заострялось чувство того, что вот-вот произойдет что-то нехорошее.

Глава 50. Понимание

Ранее утро и на улице еще было темно, но я уже открыла глаза и, не моргая, смотрела в пустоту. В этом доме я всегда просыпалась в одно и тоже время и каждый раз с уже привычными ощущениями — тревоги и нервозности. Ожидания чего-то плохого. Это место было пропитано черной желчью — подобное ощущалось кожей. То, как к ней липла горечь безысходности.

Прошло уже семь дней, после того, как меня привезли сюда и, каждое утро, когда я открывала глаза, мне казалось, что я все глубже падала в пропасть. Еще немного и я не смогу из нее выбраться. Становилось страшно.

Временами я мариновалась в скверном, паническом состоянии, но, всякий раз, когда это происходило, я вспоминала слова Ланге:

«Все будет хорошо».

Его холодный, казалось бы напрочь лишенный каких-либо эмоций, голос раз за разом звучал в моем сознании и постепенно мне становилось легче. Я делала глубокие вдохи и успокаивалась. Брала себя в руки и встречала каждый новый день, надеясь, что уже сегодня Райнер меня найдет.

Гантер все так же часто перед обедом забирал меня на прогулку и я по-прежнему невзначай осматривалась по сторонам. Казалось, что уже наизусть знала эту местность, но, чаще всего через забор из сетки-рабицы всматривалась вдаль. Надеялась, что вот-вот увижу там движение и окажется, что это люди Ланге пришли сюда. Вот только, время шло, но в лесу все так же было тихо.

— Как твое самочувствие? — спросил у меня Гантер, когда мы в очередной раз гуляли вокруг дома.

— Нормально.

— Знаешь, о чем я подумал? — спросил мужчина. — Когда все закончится, возможно, ты захочешь жить в спокойном месте. Тебе нужно будет прийти в себя, ведь все происходящее для тебя тяжело. Тем более, ты в положении. Я веду к тому, что мне по наследству от отца должен перейти дом в Баден-Вюртемберге. Там очень красиво и воздух даже чище, чем тут. Я отдам этот дом тебе. Все же ты тоже его дочь и имеешь право получить наследство.

— Нет, — я отрицательно качнула головой. — Мне ничего не нужно. И, что ты имеешь ввиду под «когда все закончится»? Смерть Райнера Ланге?

— Да. Только это можно считать концом.

— А если я все же откажусь от сотрудничества?

Некоторое время Гантер молчал и я заметила, что ему не понравился мой вопрос. Явно это никак не выражалось, но за эту неделю я немного изучила его, стараясь невзначай исследовать черты лица, благодаря чему уже некоторую мимику различала. В основном, его недовольство.