Зависть - Сандра Браун

— Грязный сукин сын!

Паркер резко повернулся вместе с креслом и едва успел уклониться от увесистой книги, летевшей ему прямо в голову.

15

Подняв тучу пыли, книга упала в двух шагах позади него, но Паркер узнал обложку. Это была первая книга из серии о детективе Дике Кейтоне.

В дверях стояла Марис, и вид у нее был самый воинственный. Когда она пришла сюда в первый раз, она вошла в помещение с опаской, но сегодня решительность сквозила в каждом ее жесте. Гнев и возмущение бурлили в ней, били через край, и Паркеру даже показалось — Марис испускает ослепительный свет, словно готовая взорваться сверхновая звезда. Вряд ли она испугалась бы, даже если б за порогом, на который она взошла столь решительно, начинался ад.

Но ее ярость не произвела на Паркера большого впечатления — главным образом потому, что лучи только что вставшего над горизонтом солнца били ей в спину, и он ясно видел просвечивающие сквозь тонкую юбку ноги — длинные, стройные, идеальные ноги. Взгляд Паркера поднялся по ним вверх и остановился на смутно очерченном трусиками треугольнике лобка, однако он постарался справиться с собой и остановил свой взгляд на более нейтральной зоне — чуть выше пояса и значительно ниже бурно вздымающейся груди. Он знал: Марис буквально кипит, и ему не хотелось провоцировать ее на необдуманные действия и поступки.

— Тебе не понравилась книга? — поинтересовался он самым вежливым тоном.

— Будь ты проклят!..

— Я уже проклят.

Сжимая кулачки, Марис шагнула вперед.

— «По крайней мере они расстались, сохранив друг о друге самые светлые воспоминания»!.. — процитировала она, остановившись в нескольких шагах от его кресла, и Паркер с удивлением заметил у нее на носу очки. — Либо ты плагиатор, либо обманщик, но и в том, и в другом случае ты — проклятый сукин сын!

— Ты это уже говорила, — заметил Паркер.

— Так кто же ты?! — воскликнула Марис, потрясая перед его носом сжатым кулаком. — Скажи, чтобы я знала, с кем связалась. Впрочем, плагиатор ничем не лучше лжеца!

— Насколько я помню, — хладнокровно проговорил Паркер, — это глава семнадцатая, страница двести сорок третья… Дик Кейтон на могиле жены. — Он попытался изобразить удивление. — Я не знаю законов, которые бы запрещали автору цитировать самого себя. Или пока я сидел на Санта-Анне, появилось какое-то новое правило?

Марис хотела что-то сказать, но гнев не позволил ей произнести ни слова.

— Кейтон, конечно, убит горем, — продолжал Паркер, — но вместе с тем он благодарен судьбе за то, что в его жизни была такая женщина, как Сабина. Мне казалось — это весьма удачная фраза.

— Действительно удачная. Настолько удачная, чтобы использовать ее еще раз. В «Зависти».

Когда, спросил себя Паркер, она взяла эту книгу? Когда наткнулась на этот абзац? Было ли это вчера вечером или сегодня утром, когда она читала за завтраком? Впрочем, где и когда значения не имело, важно было другое: теперь Марис знала его секрет. Не удивительно, что она разозлилась и начала метать икру.

— Почему ты солгал мне, Паркер?

— Я не сказал тебе ни слова лжи, — парировал он. — Если бы ты спросила, не я ли знаменитый Маккензи Рун, написавший популярную детективную серию о приключениях Дика Кейтона, я бы сказал — да. Но вчера вечером, пока мы обсуждали его… то есть мои книги, ты ни разу…

— Хватит нести чушь, Паркер! Ты промолчал, а это такой же обман, как и прямая ложь. Кстати, хотелось бы знать, почему ты скрыл от меня, кто ты такой на самом деле?

— Разве это так важно? — Паркер пожал плечами. — Я думал, для тебя важно качество текста, а не моя репутация. Впрочем, повторю: если бы ты спросила, я…

— Ты бы придумал какую-то глупую сказку, — отрезала она. — С самого начала ты только и делаешь, что лжешь, лжешь, лжешь!..

— Если бы я хотел сохранить тайну, я бы не вставил эту фразу в «Зависть». И уж, конечно, не стал бы советовать тебе прочесть первую книгу из серии о Дике Кейтоне.

— А вот я уверена, что это был очередной твой дурацкий тест на сообразительность! — раздраженно бросила Марис. Волосы ее растрепались, а щеки порозовели, словно всю дорогу от дома до сарая она бежала бегом, но пахло от нее не потом, а разгоряченным женским телом и немного — ванилью, как от свежеиспеченных булочек. Даже в гневе Марис была очаровательна, но Паркер понимал — сейчас не самое подходящее время для комплиментов.

— Я еще не видел тебя в очках, — сказал он. — Вероятно, обычно ты пользуешься контактными линзами; так почему же сейчас…

Но Марис отмахнулась от него.

— Я хочу знать только одно — почему?.. — спросила она, слегка понизив голос, хотя это и стоило ей большого труда. Паркер ясно видел, что ее грудь так и ходит ходуном, а в глазах сверкают молнии. — Почему ты решил сыграть со мной в эту глупую игру, Паркер? Или как там тебя зовут по-настоящему? Рун? Маккензи?

— Паркер Маккензи Эванс. Маккензи — девичья фамилия моей матери, поэтому, когда я подыскивал себе псевдоним, я решил: она мне подходит. Мама была польщена, к тому же Маккензи очень неплохо звучит. Я бы сказал — звенит, слышишь? Мак-кен-зи. — проговорил он по слогам. — Наконец, это довольно распространенная фамилия, и следовательно…

— Ты не ответил на мой вопрос.

— …И следовательно, наиболее подходящая.

— Подходящая для чего?

— Для псевдонима, конечно. А надежный псевдоним — это безопасность.

Он произнес это последнее слово, словно бросил перчатку, однако она так и осталась не поднятой. Марис молчала, и Паркер вынужден был продолжить:

— Когда я работал над первой книгой о Дике Кейтоне, я решил, что никто не должен знать моего настоящего имени. Я этого не хотел и до сих пор не хочу.

— Но ведь эта серия пользуется бешеным успехом! Неужели ты настолько скромен, что… Зачем прятаться за вымышленным именем — я не понимаю!

Паркер сложил руки на груди и посмотрел на Марис в упор.

— А ты подумай.

Ее губы чуть заметно дрогнули, словно она хотела что-то сказать, потом крепко сжались. Марис поняла — поняла и отвернулась, чтобы он не видел краски стыда, заливавшей ее лицо и шею.

— Вот именно… — с нажимом сказал Паркер. — Дик Кейтон нравится всем: и мужчинам, и — если верить тебе — женщинам. Он силен, ловок и быстр, он способен догнать самого быстроногого преступника и отнести женщину в постель на руках. Как ты сама говорила, многие читатели отождествляют автора с его героем. Так зачем мне компрометировать популярного героя, появляясь на презентациях в инвалидной коляске?

— Теперь я понимаю, — задумчиво проговорила Марис, — почему на суперобложках книг Маккензи Руна не было портретов автора. Ни презентаций, ни встреч с читателями, ни раздач автографов… Признаться, подобная маркетинговая политика твоего издателя меня всегда озадачивала, но сейчас мне ясно: они тебя берегли!