Приобщение - Владимир Шарапановский

— Та война была несколько иной, отец мне рассказывал. Как он прошёл пол-Европы возвращаясь домой. И в лагерях было совсем не так, как в Освенциме, Бухенвальде, Треблинке и сотнях других в Великую отечественную. Его тяжело раненого пулей в грудь не пристрелили, а отправили в лагерь, где он выжил.

— Именно, так и было отец. А сейчас под песни о торжестве морали и человечности, войны становятся всё более и более жестокими, а в них не делается разницы между комбатантами и мирным населением. Ковровые бомбардировки во Вьетнаме истребляют всех поголовно.

— Я сам был летчиком и в самом начале летал на задания в составе экипажа дальнего бомбардировщика, но мы бомбили военные объекты. К тому же мы защищали страну от вероломного нападения. Но я сам плюнул бы в лицо летчикам «Энола Гей» сбросившим атомную бомбу на мирный город Хиросиму. Их я за военных не почитаю, они простые преступники, так как выполнили преступный приказ.

— В книге тоже присутствует излишнее применение силы, но увы это лишь характерная черта современных войн. Я считаю, что книгу надо обязательно опубликовать. Для того и дал джуниору прочесть.

— Не стоит его ожидать. Он может её ещё не понять и не оценить. Он не служил своей стране, и возможно в нём нет ещё достаточного осознания долга.

— Хорошо, так как же быть? Я не могу быть автором, а кому-то постороннему предложить нельзя. Сложно объяснить её происхождение. Я бы мог обозначить, как перевод, но тут вступает в действие авторское право и надо получить от него разрешение на публикацию книги. Замкнутый круг.

— Это и понятно. Ладно, давай я буду автором книги. Никуда уж не деться. Книга нужная и задающая правильные ориентиры для молодёжи.

— Я могу предложить бабушке стать автором. Но уж слишком отличается стиль и жанр. Да и не женский он совсем. Хотя в конце века будет одна писательница, пишущая в сходном жанре. Целый цикл книг про Бараьяр написала.

— Нет, не стоит. Могут не понять. Если бы была ветераном войны, то стало бы понятно, но бабушка у тебя слишком для этого молода.

Ладно, тогда давай ты станешь автором. Очень не хотелось тебя засвечивать, учитывая секретные работы, которые ты ведёшь. Но в Ленинграде есть писатель Илья Варшавский, он и тебе очень нравится. Пишет замечательные рассказы, а по профессии авиаконструктор. Хорошо, будешь тогда совмещать.

— Хорошо, договорились, а то мне пора на работу. Там сейчас самая запарка перед сдачей новой модели скрэмблера. Этот мы уже создали опираясь на предыдущий опыт и новую элементную базу. Наша промышленность наконец-то выпустила несколько микросхем, заказанных ещё два года назад.

— Не два, а только полтора. Я-то тебе оставил конверт в ноябре, а сейчас только сентябрь.

— Какая разница, первые опытные модели мы тогда собирали из чего придётся. Лишь бы продемонстрировать работоспособность аппаратуры. Ещё те, здоровенные шкафы получились.

— Хорошо, что хоть сейчас раскачались. И это с учётом, что комитетчики у них над головой стояли и долбили. Им самим в первую очередь требуется такая система связи.

— Да, Алексей молодец. Всю плешь проел этим проектировщикам, и потом проталкивал в производство ускоренным порядком.

— Этой системы по нынешнему уровню хватит лет на десять, а потом придется её менять, передав эту в гражданскую сферу. Но к тому времени появится новое поколение микросхем, и можно будет использовать более сложные метода кодировки. Будут доступны микроконтроллеры для управления процессом кодирования и смены ключей и методов. Киевляне уверенно продвигаются к успешному завершению. Проблем с финансированием у них теперь нет. Начали поступать лицензионные отчисления и не надо стоять с протянутой рукой перед бюрократами всех ступеней.

— Я, ознакомился с той документацией, что ты мне передавал для прочтения. Общий смысл уловил. Там действительно, богатые возможности по смене ключей и методов шифрования. Но это дело будущего. Ладно, я пойду, а то накопится масса вопросов на работе.

— Хорошо. А к книге, мы напишем рецензию от лица детской писательницы Чистяковой. К тому же печатать будем в нашем местном издательстве, а то в Москве мало шансов. Там фантастику тормозят всеми силами. У нас на месте больше возможностей по увеличению тиража и скорейшему опубликованию. Всё равно книги наших издательств расходятся по всему Союзу.

— Всё, я уже ушёл. Вечером закончим разговор. Просто, я как дочитал книгу ночью, то с утра сразу к тебе пошёл.

— До вечера, отец. Успехов в работе!

* * *

В конце сентября по телевидению в «Международной панораме» промелькнул сюжет по Уотергейту. С комментарием нашего политического обозревателя Бовина:

«За ложь под присягой осуждают обычных мошенников, а здесь мошенником, жуликом оказался сам президент, от которого ждут ясных моральных ориентиров и примера в соблюдении законов. Восприятие скандала, в связи с попыткой в ходе президентской избирательной кампании установить подслушивающие устройства в штаб-квартире Демократической партии в Вашингтоне, было усугублено очевидным поражением во Вьетнамской войне, зафиксированном в обещании Ричарда Никсона вывести американские войска из Вьетнама. Таким образом, американское общество получило двойной психологический удар. Общество потрясено вскрывшимися злоупотреблениями властью и обычной уголовщиной на самом её высоком уровне».[102]

И кто бы сомневался, что через пару дней у нам наведался Петрович для серьезной беседы со мной. Из него разве что искры не летели, и пар не вырывался из ушей.

— Ты всё-таки переправил сведения об Уотергейте по своими каналами?! Хотя я тебя всячески отговаривал от этого! Это может привести к очень серьёзным изменениям в мировой политике, а всё послезнание может утратить смысл! Неужели не понимаешь столь очевидных вещей?!

— Петрович, не кричи. Я не глухой, и даже не злопамятный. Просто я очень злой и память у меня сейчас, ну просто великолепная. Так будет со всеми, кто покусится на моих родных и товарищей. Не прощу ранений своих друзей этим гадам. Они выбрали необъявленную войну. «A la guerre comme a la guerre»[103], вызов принят. Чем тут на меня кричать, лучше бы контора наконец-то подсуетилась, да помогли на съёмках сломать шею некому актеру вестернов, сам знаешь о ком я. Не нужен нам в 80-х сильный президент, да и русофобы типа Збика Бжезинского[104] в администрации президента. Надо давить паровозы, пока они ещё чайники.

— А последствия своих действий ты просчитываешь? Или ради мести готов на всё закрыть глаза?!

— Последствия-шмаследствия! Всё равно Никсона скинут. Там идёт внутренняя борьба за влияние