Толкование на четырнадцать Посланий святого апостола Павла - Феодорит Кирский

(14) Иже есть обручение наследия нашего. Сим апостол показал величие ожидаемого. Ибо если данная благодать, которою совершались чудеса, воскрешаемы были мертвые, очищаемы прокаженные, изгоняемы демоны и производилось иное сему подобное, составляла только залог, то явно, что верующие получат гораздо большую благодать.

Во избавление снабдения, в похвалу славы Его, то есть залог сей дан нам в настоящем, чтобы освободить нас от тирании неприязненного [диавола] и соделать Своими Богу и чтобы мы, помня благодать, всегда прославляли Его.

(15) Сего ради и аз слышав вашу веру о Христе Иисусе и любовь, яже ко всем святым, (16) не престаю благодаря о вас, поминание о вас творя в молитвах моих. Из сего заключали иные, что Апостол написал сие Послание, не видев еще ефесян[150]. Но должно знать, что и коринфянам писал Послание, услышав о них неприятное. Ибо говорит: Возвестися ми о вас, братие моя, от Хлоиса, яко рвения в вас суть (1 Кор. 1, 11). Посему как там, узнав неприятное, пишет со скорбию, так, об ефесянах услышав радостное, слагает им похвалу. Хвалит же их не только за усердие о благочестии, но и за щедрость к святым, а сверх сего песнословит Бога, Виновника всех благ, и говорит:

(17) Да Бог Господа нашего Иисуса Христа, Отец славы, даст вам Духа премудрости и откровения, в познание Его, (18) просвещенна очеса сердца вашего. «Прошу же в молитвах, чтобы исполняться вам духовной мудрости и познать усладительность уповаемых благ». Сие назвал Апостол откровением. Сие же: Бог Господа нашего Иисуса Христа — сказано в смысле разделительном. Ибо одного и Того же назвал и Богом, и Отцом Иисуса Христа – Богом Его, как человека, а Отцом, как Бога, так как славою наименовал естество Божие. Так и в Послании к Евреям сказал: Иже сый сияние славы (Евр. 1, 3), то есть естества Божия. Так и божественный Иезекииль говорит: сие подобие славы Господни (Иез. 2, 1). Поскольку распознать естество Божие совершенно невозможно, то именуют оное славою, давая именование от поклонения и славословия.

Яко уведети вам, кое есть упование звания Его, и кое богатство славы достояния Его во святых, (19) и кое преспеющее величество силы Его в нас верующих. «Умоляю же, чтобы зрение ума вашего озарилось мысленным светом и могли вы как познать, к чему мы призваны, так и предуведать величие обетованных благ». Но говоря плотским языком и будучи не в состоянии, как хотел бы, прославить Владыку и показать величие даров, божественный Апостол собирает вместе многие именования, усиливаясь по мере возможности выразить это. Посему слагает вместе выражения: упование звания, богатство славы достояния, преспеющее величество силы, благоволение воли и иное сему подобное. Сказал же: преспеющее величество силы, представив в уме бесчестие Креста и помыслив, что совершено им. Ибо сие и присовокупил:

По действу державы крепости Его, (20) юже содея о Христе, воскресив Его от мертвых и посадив одесную Себе на небесных, (21) превыше всякаго начальства и власти и силы и господства, и всякаго имене именуемаго не точию в веце сем, но и во грядущем: (22) и вся покори под нозе Его. Явно, что все сие сказал Апостол о Христе как о человеке. Ибо сие и привело его в изумление. Богу совосседать с Богом и Сыну соцарствовать со Отцом нимало не удивительно, потому что с тождеством естества совокупна и общность власти. А что воспринятое от нас естество приемлет одинаковую с Воспринявшим честь и не оказывается никакой разности в поклонении, но в поклонении естеству видимому воздается поклонение невидимому Божеству, – сие превыше всякого чуда. Посему-то и божественный Апостол, изумляясь сим, песнословит сперва преспеющее величество силы, а потом действо державы крепости и изыскивает именования, которые могли бы выразить необычайность дела. Ибо говорит: «сперва воскресил Его от мертвых», явно, как человека, потом «посадил», и, показывая величие чести, присовокупил: одесную Себе. Указывает и царский чертог: на небесных, а потом и подданных: превыше всякаго начальства и власти, и исчислив все, какие известны, имена невидимых Сил, присовокупил, что, если не знаем иных, узнаем же после – в будущей жизни, ибо они все покорены Ему. Присоединил и пророческое свидетельство: вся покорил под нозе Его (Пс. 8, 7). А и сие Пророк сказал о Христе как о человеке, ибо говорит: что есть человек, яко помниши его? Или сын человечь, яко посещаеши его? (Пс. 8, 5).

И Того даде главу выше всех Церкви, (23) яже есть тело Его. Владыка Христос есть Глава, а верующие в Него суть Тело Его.

Исполнение Исполняющаго всяческая во всех. Церковью называет Апостол собрание верующих; ее нарек Телом Христовым и исполнением Отчим, потому что Отец исполнил ее всяких дарований и в ней, по пророческому слову, живет и ходит (Лев. 26, 12). Во всей точности совершится это в будущей жизни. Так научил нас Апостол в Послании к Коринфянам. Ибо, сказав: Последний враг испразднится смерть и: вся покори под нозе Его (1 Кор. 15, 26–27), напоследок присовокупил: да будет Бог всяческая во всех (1 Кор. 15, 28). И хотя сие истолковано нами пространно, но и здесь кратко скажем, что Бог в настоящей жизни во всех, так как естество Его неограничено, однако же не всяческая во всех, потому что одни злочестивы, другие беззаконны, а Бог обитает в боящихся Его и в уповающих на милость Его (ср. Пс. 146, 11). В жизни же будущей, когда смертность прекратится, даровано будет бессмертие, и греху не станет более места, Бог будет всяческая во всех.

Глава 2

(1) И вас сущих прегрешеньми мертвых и грехи вашими, (2) в нихже иногда ходисте. Ибо умертвила нас действенность греха, она зачала смерть.

По веку мира сего. Миром называет создания, а веком настоящую жизнь.

По князю власти воздушныя: духа, иже ныне действует в сынех противления. Ясно научил нас Апостол, что древле диаволу вверена была власть[151] над воздухом. Но, лишившись ее за лукавство, сделался он учителем злочестия и лукавства. Однако же владычествует не над всеми, но только над неприемлющими Божественных вещаний. Ибо их назвал Апостол сынами противления, напоминая ефесянам Божие благодеяние, а именно, что сподобил их спасения, когда по причине греха были еще мертвы и находились под властью диавола. А чтобы напоминания о прежней жизни не приняли за обвинение, причисляет к ним и себя самого, показывая, что болезнь сия была для всех общая.

(3) В нихже и мы вси жихом иногда в похотех плоти нашея творяще волю плоти и помышлений, и бехом естеством чада гнева, якоже и прочии. Апостол показал, что не одна плоть, но и самая душа заслуживает обвинение, потому что первоначально приемлет в себя наклонность к худшему, а потом уже с помощью плоти приводит в действие, что замышлено умом. Сказал же Апостол: естеством чада гнева, то есть достойны гнева и крайнего наказания. Так, антихриста наименовал сыном погибели (2 Фес. 2, 3), то есть достойным погибели.

(4) Бог же, богат сый в милости, за премногую любовь Свою, еюже возлюби нас, (5) и сущих нас мертвых прегрешеньми, сооживи Христом. Но, когда были мы столько худы, Владыка Бог, имея бездну благости, сделал нас причастниками бессмертной жизни Владыки нашего. Сие разумеет Апостол, сказав: сооживи Христом. Ибо, так как воскрес Он, надеемся воскреснуть и мы, потому что в Нем наше преуспеяние. Потом Апостол яснее показывает величие дара.

Благодатию есте спасени. Ибо не за доблестную жизнь нашу призваны мы, но по любви Спасшего нас.

(6) И с Ним воскреси и спосади на небесных во Христе Иисусе. Поскольку воскрес Он, и мы воскресли упованием; поскольку Он совосседает с Отцом, и мы участвуем в этой чести, потому что наша Глава совосседает и наш начаток соцарствует. Ибо в наше облекся Он естество.

(7) Да явит в вецех грядущих презелное богатство благодати Своея благостынею на нас о Христе Иисусе. Величие уповаемых благ ныне совершенно неизвестно неверным, да и верные видят якоже зерцалом в гадании (1 Кор. 13, 12), потому что верою ходят, а не видением (2 Кор. 5, 7), но тогда узрят лицем к лицу (1 Кор. 13, 12). Тогда и верные, и неверные увидят от нас воспринятое для всей твари достопоклоняемое естество и соцарствующих святых. Аще бо умрохом, – говорит Апостол, – то с Ним и оживем: аще терпим, с Ним и воцаримся (2 Тим. 2, 11–12).