Хирургическое вмешательство - Олег Серегин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Даниль, — Эрдманн встревоженно заглянула ему в лицо, — что-то не так?
— Н-нет, — строго сказал тот и потер лоб — хотелось скрыть лицо. — Н-ничего. Д-думаю. И… извини.
— Ничего, — она захлопала глазами. — Ты можешь что-то посоветовать?
— Могу, — Даниль невольно усмехнулся краем рта. — Еще минуту подумать дай.
— Да, конечно… — в глазах Ани Сергиевский увидел нарастающее почтение, и ему стало весело, хоть и немного страшно. «Опять Ла-Ла бодаются! — с нутряным смешком подумал он. — Высокими человечьими лбищами». Картина ученого сражения против воли предстала как живая, и Данилю стоило огромных усилий не рассмеяться.
Ящер узнал, что проблему аномалии собираются решать без него — и вознамерился Ларионову подгадить. Ректор предполагал вести исследования в плане создания лекарства или вакцины для тонких тел, а Лаунхоффер нашел альтернативный способ. Но идти к конкуренту с предложением помощи он, конечно, не стал, и даже не стал писать статью собственноручно — отдал, а точнее, силком всучил идею скромной, ничем пока не прославившейся девочке Анечке, да еще и с прицелом на внешнее научное издание. Пусть Ларионов прочитает в «Journal of Karma Surgery», как аспирантка Лаунхоффера в два счета решила волнующую его сложнейшую проблему. Полное исследование Северорусской аномалии — вопрос десятилетий, и неизвестно, как долго придется вырабатывать эффективную технологию борьбы с ее последствиями на уровне всей сансары, прооперировать несколько десятков тысяч человек физически невозможно, но сконструировать защитную структуру-«амулет» и раздавать пострадавшим, а также новорожденным — это вполне реально… «А мне-то что делать? — запоздало насторожился Сергиевский. — Андрей Анатольевич обидится, наверное. Может, обойти как-нибудь? А… да ладно. Главное — люди. Ларионов поймет…»
И тут Даниль понял сам.
До аспиранта дошло, чего и как добивался Андрей Анатольевич, и ребра заныли от смеха. «Дух противоречия силен в этом достойнейшем человеке», — вспомнил он. Добрый забавный старец скоро должен был разменять век; он прошел войну, он удостоился всех научных регалий и пережил свое честолюбие. Он просто хотел, чтобы Эрик Юрьевич на полчаса отвлекся от игры в божественных кукол и использовал свой несравненный разум для решения настоящей проблемы. На просьбу о помощи Лаунхоффер не отреагировал бы из принципа, отрезав, что занят работой — но заподозрив, что в нем не нуждаются, ворвался в расположение сил как танк. «Старикан тоже знает код, — пузырясь от восторга, подумал Даниль. — Ух, как Ящер будет злиться, когда поймет, что его развели! Ну да, есть два способа что-то сделать: сделать самому и запретить делать это детям…»
Лаунхоффер гениален, а Ларионов мудр; может, блистательные Ла-Ла и не подадут друг другу руки при встрече, но чудовищная угроза отступит, ученые МГИТТ справятся с аномалией.
— Значит так, — сказал Даниль, — Ань, слушай…
Улыбалось с небес бледное осеннее солнце, высверкивая отражениями в темных зеркалах луж; играл последними листьями ветер, по-зимнему холодный, не по-зимнему влажный. Упрямо зеленела трава, ловила последнее тепло. Блистали начищенные стекла витрин, еще не во всех кафе закрылись летние веранды, и девушки не прятали кудрей под шапками.
Он шел, отвечая солнцу улыбкой, с разбегу перескакивая через лужи, танцующей походкой счастливого праздного человека. Засунув руки в карманы, глазел по сторонам и напевал под нос что-то веселое без слов и связной мелодии. Провожал глазами красавиц и подмигивал детям — молодой, беззаботный и всемогущий.
Подойдя к воротам МГИТТ, Даниль остановился и задрал голову: в вышине над институтом, ярко-черные на сверкающей голубизне, кружились птицы. Это были обыкновенные птицы, самые простые, кормившиеся в скверах и на помойках, и оттого на душе у аспиранта окончательно просветлело.
Как-то все само собой успокоилось и обошлось; такие схемы развития событий Данилю всегда были очень по сердцу. Последняя встреча с Ящером прошла как по маслу: тот нашел ценными некоторые мысли, высказанные Сергиевским в начала аналитической части, расщедрился, подсказав пару непрямых связей, и ни единым словом не обмолвился об инциденте на лесной дороге. То ли решил не провоцировать лишних вопросов, то ли имел параллельный план; в любом случае Даниль уже устал беспокоиться и с радостью забыл о случившемся.
В институт он шел частью по просьбе Аннаэр, частью ради развлечения. Откровенно говоря, только для Мрачной Девочки Сергиевский напрягаться бы не стал, но замученная работой Аня давала ему отличный повод снова влезть в отдел мониторинга и покопаться на дисках тамошних компьютеров. Потому-то Даниль и играл джентльмена. Ему ничего не стоило уйти с работы посреди дня, а вот кармахирург первой категории А.В. Эрдманн такого позволить себе не могла, не могла она и ждать субботы: из-за отсутствия данных, которые могли уместиться на двух листках А4, запаздывала ее статья, статью ждал Эрик Юрьевич, и Аня впадала в отчаяние.
Насчет стража Даниль не беспокоился. В самом худшем случае — если он все-таки заблудится в сознании ворона и не найдет выхода — будет проще простого объяснить Лаунхофферу, что он потерял в отделе мониторинга. Тот не сможет возразить против помощи Ане со статьей.
Тем не менее, блуждать по разумному лабиринту Данилю совсем не хотелось, и он намеревался себя подстраховать. Надежней всего было снова обратиться к Вороне, но аспирант стеснялся признаться, что боится охранной программы Эрика Юрьевича. Прикинув свои возможности, он решил, что снаружи, у лифта, кто-то должен ждать и держать связь, не давая ему перепутать измерения.
Кандидатуру на этот ответственный пост он уже нашел: на крыльце ждал Лейнид.
Даниль оптимистично его поприветствовал, и направился вместе с любопытствующим инспектором в таинственный флигель.
Аспирант решил рискнуть и не стал вытягивать наверх лифт: как его вызвать, он не знал, тащить тяжеленную кабину собственными силами казалось зряшной натугой, и Даниль переместился в подвал через точки. Связь не сбилась, Лейнид отозвался сверху. Сергиевский, улыбаясь, пошел к знакомой двери.
— Открывай, Сова, Медведь пришел! — радостно провозгласил он и, распахнув дверь пинком, икнул от неожиданности.
На спинке ближайшего стула действительно сидела сова.
Круглые желтые глаза уставились на прибывшего.
— Э-э-э… привет, — оторопело сказал Даниль.
— Угу, — ответила сова и посмотрела на ворона.
Захлопав крыльями, суровый страж снялся со шкафа и перелетел ближе к подруге. «Ого! — мысленно сказал Даниль, посмеиваясь. — Пять!» Сова здесь не более чем присутствовала, и функции ее в зверинце Сергиевский определить не мог, но сам факт знакомства с очередным экспонатом его веселил. Не иначе желтоглазая явилась навестить приятеля.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});