Когда мертвые заговорят - Вики Филдс

Избегая смотреть на меня, будто стыдясь своего признания, Ной продолжал колдовать над нарезкой для питомца. Вскипел чайник.

– Какие игры? – наконец спросила я, поняв, что он не станет говорить, если его не подтолкнуть.

– В мире мертвых особого веселья нет, и почему-то не все подчиненные воспринимали меня всерьез…

– Почему-то?

– Ну и что, что я люблю книги и сладости? Я особенный!

Я оставила последнее заявление без комментариев и, забравшись на табурет напротив Ноя, терпеливо ожидала продолжения. Он наконец-то сдался:

– Чтобы держать баланс под контролем, иногда я придумывал всякие игры. Испытания для тех смертных, которые не желали уходить.

– Это и меня касается? – Мой голос внезапно охрип. Один удар сердца. Одна секунда тишины. Ной убрал тарелку с бутербродами в буфет и навел порядок на столе.

– Да, тебя это тоже касается. – Он посмотрел на меня и продолжил: – Когда ты умерла и не захотела уходить, я мог бы заставить тебя. Но решил, что нам будет с тобой интересно, тем более что ты предложила стать моим Жнецом.

На этот раз я не удивилась и вообще никак не отреагировала.

– Но ты не выполнила свою часть сделки, – мягко закончил Ной, медленно обойдя стол и присев рядом. Наши колени соприкоснулись.

– А ты не забрал меня, – напомнила я, и он горячо возразил:

– Конечно, нет! Это не по правилам. Но… – Он замялся, пристально глядя в мои глаза, будто пытаясь найти там какой-то ответ, – иногда я думаю, что предвидел это.

– Что?

Ной отклонился и, подперев щеку кулаком, поиграл бровями.

– Точно не помню, но судя по всему, ты мне сразу понравилась. Только это объясняет тот факт, что я согласился на твои невозможные условия. Тогда я еще не знал, что именно почувствовал. Решил, что хочу вновь сыграть в игру. – При последнем слове его губы тронула саркастичная улыбка.

– Ты был раздражен, когда я появилась в Эттон-Крик, – напомнила я.

– Я был раздражен, потому что опять пошел на поводу у смертных. Хоть это и были мои правила, оказалось, эта игра принадлежала тебе.

– Как все было потом? – Во мне проснулось искреннее любопытство, и я с трепетом осознала, что дурные мысли отступили. Позже, конечно, они вновь вернутся, но сейчас Ною каким-то образом удалось оградить меня от них.

Сидя в неудобной позе, он неловко пожал плечом:

– Я пытался помочь тебе упокоиться.

– Не особо-то ты и пытался.

– Поначалу это было единственной моей целью. Потом, правда, стало интересно наблюдать за тобой, и то чувство, которое я испытал много лет назад, вновь вернулось.

Я не стала задавать вопрос, чем закончится эта история, потому что ответ уже был известен. Но я чувствовала, что должна что-то сказать, и не знала, что именно. Может, сказать что-то приятное? Или признаться, что я говорила о нем с Селеной? Ему было бы приятно?

– Я не боюсь смерти, – как-то само собой сорвалось с губ. Ной, наблюдающий за снежинками за окном, медленно перевел на меня взгляд. – Когда на Киру напали… – Я не хотела называть то самое имя. – Когда я услышала крики, мне пришлось подниматься на лифте. – Слова дались тяжелее, чем я думала, хотя прошло уже много дней после того случая. – Мне было очень, очень страшно. Я не могла дышать. Не могла моргнуть, шевелиться, сориентироваться в пространстве, и хотя вокруг горел свет и я должна была видеть свое отражение в зеркале, я не видела ничего. На несколько секунд я просто перестала существовать, выпала из реальности.

Ной выглядел понимающим, но от этого говорить было не легче.

Я спросила:

– Смерть похожа на это? – И затаила дыхание.

– Смерть не похожа на поездку в лифте, – ответил он, выпрямляясь и отворачиваясь. – Смерть – это покой и тишина. Это отнятые шансы. Загубленные мечты. Ничто, пустота.

Я посмотрела на свои сцепленные в замок пальцы, а Ной поднялся на ноги, пробормотав, что чай уже давно остыл. Я не обратила на его притворную суетливость внимания, ведь очевидно, что ему неприятен разговор. Но я не могла остановиться.

– Возможно, именно это мне и нужно. Тишина и покой.

– Для некоторых смерть – это конец, Кая, – услышала я его укоризненный голос над головой, а затем увидела две чашки. По краям моей виднелся бледно-оранжевый круг – осадок от ромашкового чая. – Ты слишком давно не жила полной жизнью. Ты больше не умеешь, Кая, и не знаешь, с чем сравнивать. – Рука Ноя легла на мое плечо – жест старшего брата и лучшего друга, жест парня, который поможет в трудной ситуации. Я переборола желание сбросить ее и сказала:

– Мне придется узнать как, чтобы спасти Леду Стивенсон.

– Верно, – мягким голосом согласился Ной и на секунду сжал мое плечо.

Не знаю, о чем он думал, но я думала о том, что скоро умру, о том, что мне так или иначе придется сделать выбор. Я думала о том, как спасти Леду Стивенсон.

У меня возникло чувство, будто долгое время я бежала куда-то сломя голову и вдруг остановилась на развилке и не знаю, куда повернуть. Грудь разрывали неведомые страхи и желания, тянули меня в разные стороны, тормозили.

– Я не хочу говорить о Леде Стивенсон, – наконец шепнула я. – Я вообще не хочу ни о чем говорить.

– Хорошо, не будем.

– Я хочу обнять тебя, – продолжила я. – Можно?

Он молча изогнул брови, явно удивившись. Я как Кира. Она преследовала меня неделю после смерти отца, ходила за мной повсюду, чтобы не видеть его зловещую тень. Я хожу следом за Ноем, чтобы не видеть собственных демонов.

Она была права, мы похожи.

… Из головы разом исчезли все мысли, когда Ной вдруг придвинул мой табурет ближе, и мои колени оказались между его, а затем он крепко обнял меня за плечи, прижав мою голову к своей груди.

– Так лучше?

Пока еще нет, – решила я про себя и обняла Ноя за талию. Напряжение внутри лишь возросло. Я решила, что Ной должен слышать этот невменяемый грохот моего сердца.

– Ты никогда не спрашивала разрешения, – осторожно заметил Ной.

Я не знала, как выразить то, что чувствую, как сломать стену внутри себя. Тонкая, но по-прежнему прочная, она будто отделяла нас с Ноем друг от друга.

– Я больше не знаю, что делать, – наконец призналась я. Ной отодвинул меня на расстояние вытянутой руки, затем коснулся моих щек ладонями.

– Сейчас ничего не надо делать. Решение обязательно появится, но сейчас, в половине четвертого утра, – на его губах дрогнула улыбка, которую я успела увидеть до того, как закрыла глаза, – ничего не делай, Кая. Пожалуйста, просто ничего не делай, – последние слова я едва различила в его теплом дыхании.

2 декабря 2016

Мои наручные часы показывали девять, но я так и не освободила место на парковке перед тюрьмой, где пряталась Лаура