Ветер перемен - Петр Мамченко

— Ну, не подведи, радость моя! — Водный меч, долгие годы мирно висевший в башне сенсея, наконец, вступил в сражение. Рукоять удобно легла в ладонь.

Ближайший из стоящих в трансе магов пронзительно взвыл, и упал, зажимая кровоточащую культю левой руки. Вос только зарычал нечто неодобрительное, он вообще-то целился в сердце, но с его владением холодным оружием на боьшее рассчитывать не стоит. Или, в данном случае, правильнее сказать, не холодное, а мокрое? В следующий миг и так пострадавший маг оказался накрыт целым шквалом огня, предназаначавшегося совсем другой личности.

Неуловимый воздушник пронёсся вихрем, успев попутно рубануть по трём огненным каналам, пытаясь ослабить несокрушимую ауру Сиргедуса. В последний момент увернулся от очередного огненного удара, нанесённого с упреждением, прыгнул в сторону — и неожиданно оказался лицом к лицу с главой Гильдии.

Пожалуй, трудно было сказать, кто испугался больше. Во всяком случае, Вос не стал дожидаться реакции врага, и ударил наугад, сверху вниз. В какой-то миг ему даже показалось, что он всё же победил. Огненная аура поддалась и разделилась под напором водного лезвия, но в следующий миг Вос вдруг обнаружил, что держит в руке одну рукоять. Утратив последние запасы вложенной магии, лезвие вернулось в обычное состояние, веером брызг обдав Сиргедуса. Единственный вред смогли причинить только те капли, что попали на лицо, быстро испарившись и ошпарив кожу.

Землянин не раздумывая метнулся вперёд, едва не зацепив огненную ауру, выходя из поля зрения врага. Это же надо, так позорно израсходовать шанс, преподнесённый Сидоной! Всё, что было нужно — не рубить, а колоть, и тогда… Тогда…

— "Клинок самоубийцы" — Голос Кванно прозвучал, как наяву. Вспомнилась прохлада башни, боевые танцы с Сидоной и неторопливые объяснения сенсея. Он ещё может исправить ошибку!

Сиргедус резко развернулся, отыскивая быстрого противника. Несомненно, он ожидал увидеть его в отдалении, убегающим, после потери последнего козыря, в худшем случае, атакующим очередного мага, почти беспомощного в трансе. И даже шагнул назад, обнаружив Воса, стоящего почти в упор перед ним.

Сложенные клювом, как показывал Кванно, пальцы ударили прямо в более бледную полосу, туда, где огненная аура ещё не до конца затянула прореху, образованную разящей водой. Глава Гильдии в слепом ужасе ощутил, как ломаются ребра от страшного удара, и пальцы чужака проникают всё глубже. Может быть, сама рана и не оказалась бы смертельной, но тот, кто держит слияние, не должен поддаваться панике и забывать о энергии, доверенной ему другими, о силе, превосходящей возможности самого могучего мага… А Кванно, со свойственным ему ехидством, наверняка сказал бы, что таков закономерный конец любого, кто посмел поставить под сомнение универсальные правила магии.

Вос отшатнулся, тряся обваренной рукой. Кровь врага кипела! На чистом адреналине и остатках "усиления" он успел отбежать прежде, чем Сиргедус полностью обратился в пламя. Вос споткнулся обо что-то и неловко упал, не в силах оторваться от невероятного зрелища. Огонь вырывался из каждой поры тела главы Гильдии, длинными языками хлестал изо рта и ушей, это была уже не аура, видимая лишь избранным, а настоящее, всёпожирающее пламя. Цвет огня менялся, от красного к оранжевому, ярко-жёлтому с голубизной, на миг стал яростно-белым, пока маг не разлетелся радужными брызгами, оставив лишь небольшую обугленную воронку.

Вос мимоходом взглянул на препятствие, о которое споткнулся, и на мгновение замер. На обожжённом лице Харсия навеки застыла победная улыбка. Раб сорвал свои цепи перед смертью, и умер свободным. И окрылённым. И почему-то потеря этого, почти незнакомого старика, отозвалась очень глубоко в душе. Каким-то образом отчаянный мастер воздуха научил его не меньшему, чем сам Кванно.

— Убить его! — Кричал, похоже, маг с рассечённой щекой. Большинство ещё не пришло в себя после грубо прерванного транса, все чувствовали слабость. При слиянии немало сил расходуется на саму передачу. Но даже утомлённые, раненные, растерянные гильдейцы оставались опасными врагами.

Вос не раздумывая, развёл руки, формируя крылья. Изнутри распространялось чувство странной, всеобъемлющей пустоты. Ещё никогда ему не доводилось выкладываться настолько, что в ход шли внутренние ресурсы организма.

В этот раз крылья получились раза в два меньше, да и мелодия перьев казалась какой-то тусклой, ущербной. На таких крыльях можно было парить, но не летать. В отчаяньи Вос подпрыгнул, уже понимая, что пролетит, в лучшем случае, несколько метров, но тут прямо под ногами взревел огонь, и его просто подбросило вверх.

Дальше было проще. Этот участок земли в ходе боя был прогрет на совесть, и восходящие потоки поддерживали и властно влекли вверх. Вос кружил, танцевал в тёплом воздухе, с трудом удерживаясь в сознании от переутомления. Сейчас не было эйфории полёта, даже пролетающие мимо "рокетболы" почти не привлекали внимания. Если бы не сложный рисунок полёта, подчинённого наблору высоты, его сбили бы без особого труда.

Приближаясь к верхнему краю стены, он услышал подбадривающие крики, победные вопли и слегка приободрился. Рядом хлопнул конец верёвки, должно быть, кто-то из лиму хотел помочь ему взобраться. Искушение было довольно серьёзным, но очередной "рокетбол" напомнил о неприятной перспективе быть поджаренным в шаге от спасения. Вос зашёл на очередной виток. Пот заливал глаза, но он боялся даже рукой шевельнуть, чтобы не нарушить равновесия.

Наконец, край стены ушёл вниз, и Вос резко повернул, ориентируясь на знакомую сине-фиолетовую ауру. Он намеревался приземлиться рядом, но то ли порыв ветра, то ли неосознанное собственное желание привело его прямо в объятия к любимой женщине.

Сидона крепко обняла его, и только потому он сумел удержаться на ногах, когда крылья бессильно растворились. И до чего же приятно было вдыхать чистый запах женского тела и волос, после отвратительной гари и копоти.

— Я люблю тебя! — Шёпот лери был тихим, но отчётливым. Рукавом она заботливо отёрла ему лицо.

— Но я же проиграл! Мне пришлось бежать… Сейчас, мне только надо отлежаться, час-два, затем возьму каменный меч у Тыша, и попытаюсь достать остальных на "ускорении". Прости, я не смогу помешать огненному дождю…

Сидона чуть встряхнула его, заставив посмотреть в своё сияющее, улыбающееся лицо:

— Ты победил! Ты сражался против многих, сразил четверых, вымотал и запугал прочих, выжил в огне и вернулся… — Последнее слово было особенно выразительным. Она беспокоилась, хотела, чтобы он вернулся. — Ты продержался!