Дурная слава - Джанет Дейли

Киннкэйд был вынужден согласиться.

— Возможно, иначе его и впрямь не найдешь.

— И я так считаю. Просто держись поближе к отелю, чтобы в случае чего я мог с тобой связаться.

— Ладно.

— Я собираюсь поспать часа полтора-два, — сказал Расти и дал Киннкэйду номер своего телефона в мотеле. — Поговорим попозже. Будь осторожен.

— Ты тоже, — ответил Киннкэйд и повесил трубку.

— Вы говорили со своим партнером, да? Киннкэйд обернулся. В дверях стояла Иден. Волосы ее были еще мокрыми после душа, она была завернута в махровый халат, и лицо ее сияло чистотой.

— Это звонил Расти. — Киннкэйд вырвал листок с записями из блокнота, положил его в нагрудный карман рубашки.

— Он нашел Винса?

Она стояла неподвижная, будто изваяние, в каждой линии ее тела чувствовалось напряжение. И это было еще одним свидетельством того, что и Иден верила в то, что ее брат по-прежнему в Рино.

— Пока нет. — Он пристально, словно пытаясь прочесть ее мысли, посмотрел ей в глаза. — Имя Макс о чем-нибудь вам говорит?

— Макс? — повторила она, будто для нее было важно правильно его понять.

— Да, Макс.

— Нет, ровным счетом ничего. А предполагается, что Винс его знает?

Она наклонила голову набок.

— Я ни за что на свете не стал бы играть с вами в покер, Иден. — Киннкэйд улыбнулся. — Иногда по вашему выражению лица ни о чем нельзя догадаться.

Но то, что он не заметил в ней никаких признаков интереса, заставило его усомниться. Если она не знала Макса, то ей было нечего скрывать.

— Не знаю, о чем вы говорите.

— Не знаете? — Он поднял бровь с насмешливым видом.

— Нет, я… — Она не закончила фразы, потому что в дверь постучали.

— Обслуживание номеров, — послышался приглушенный дверью голос.

— Я заказал завтрак. Подумал, может быть, вы проголодались.

Киннкэйд подошел к двери.

Официант в белом вкатил столик на колесиках в номер.

— Добрый день, мистер Харрис. Приятно, что вы снова с нами. Желаю вам хорошо провести день. — Увидев в дверях Иден, он просиял улыбкой. — Здравствуйте, мэм.

В ответ она кивнула и плотнее запахнула халат у горла.

— Где прикажете накрыть, мистер Харрис?

— Вон там будет в самый раз. — Киннкэйд указал на свободное пространство рядом с письменным столом.

— Правильно.

Официант кивнул и с профессиональной ловкостью расставил складной стол и снял горячие блюда с жаровен под столешницей. Гостиную наполнил восхитительный аромат хорошо, до хруста поджаренного бекона, свежезаваренного кофе и дрожжевого хлеба.

— Хотите, чтобы я разлил кофе, мистер Харрис?

— Спасибо, мы сами.

Киннкэйд подписал счет и вернул его официанту. Тот направился к двери.

— Приятного аппетита.

Киннкэйд запер за ним дверь и вернулся к столу. Иден все еще стояла в дверях спальни.

— Лучше, пока все не остыло, садитесь есть. — Он придвинул себе стул и сел.

Иден подошла и тоже села. Взгляд ее быстро обежал стол, задержавшись на белой скатерти, изящных фужерах и хрустальной вазе с единственной розовой розой.

— Они всегда так накрывают на стол, когда вы заказываете еду в номер? — Она потрогала бархатистые лепестки розы.

— Да, в лучших отелях всегда.

Киннкэйд смотрел на нее через стол, стараясь понять, что она думает. Он столько лет провел, переезжая из одного отеля в другой, что перестал обращать внимание на такие знаки внимания.

— Это мило.

Иден развернула лиловую салфетку и положила на колени.

— Да, мило, — принимаясь за свой омлет, отозвался Киннкэйд.

— Здесь прекрасно кормят, — заметила Иден, попробовав омлет.

— Рад, что угодил… — Киннкэйд замолчал, сосредоточившись на завтраке. Слегка утолив голод, он спросил: — Хотите рассказать мне все остальное?

— Остальное? — Его вопрос застал Иден врасплох.

— Да, остальное. Того, что вы мне рассказали, было бы недостаточно, чтобы обвинить вас в убийстве. Подозрение в этом случае значит немного. Должно же было быть что-нибудь еще.

Киннкэйд намазывал земляничным джемом кусок подсушенного хлеба, потом протянул его ей.

— Ребекка Сондерс, — сказала она, потом пояснила: — В тот вечер один из помощников шерифа видел ее с Джефом. Оказалось, что Ребекка уверила всех, включая и своего отца, что в тот вечер у нее было свидание с Джефом, а не с Винсом. И когда шериф начал ее допрашивать, она так ему и сказала. Узнав, что Джеф мертв, она сочинила целую историю о том, как Винс и я прицепились к нему, и как я была расстроена, и как приревновала Джефа, потому что он приехал с ней. Она утверждала, что Джеф настоял на том, чтобы Винс отвез ее домой, а сам решил остаться со мной и успокоить меня.

— А когда Винс начал давать совсем другие показания, шериф решил, что он лжет, пытаясь защитить вас, — догадался Киннкэйд.

— Ребекка была очень убедительна. — Иден разломила кусок тоста и теперь держала его в руке. — Думаю, людям больше понравилась ее история, потому они и поверили ей.

— Так что же случилось? Неужели Ребекка в конце концов изменила свои показания?

— Вы что, шутите? — В голосе Иден впервые прозвучала настоящая горечь. — Она поняла, как ей выгодно придерживаться своей версии.

Киннкэйд нахмурился:

— Что вы хотите сказать?

— Хочу сказать, что не прошло и месяца после смерти Джефа, как отцу Ребекки сделали операцию шунтирования сердца, в которой он нуждался, а заплатил за нее Де Пард. Чуть позже починили и покрасили их дом, у детей появилась новая одежда, а у Ребекки — новая большая машина. И все это благодаря Де Парду. Она нашла свою серебряную жилу и решила вытянуть из нее все серебро до последней крупинки. — Иден ковыряла вилкой в своем омлете. — Даже если бы она захотела сказать правду, то ей бы не дали. Дело зашло слишком далеко. — Она покачала головой, и при воспоминании об этом ее передернуло. — Если бы на процессе она свидетельствовала против меня, вероятно, я была бы сейчас в тюрьме.

— Так она этого не сделала?

— Нет. Она погибла в автокатастрофе за два месяца до того, как мое дело было передано в суд.

— А что произошло, когда вы встретились с Де Пардом в частном порядке?

Вилка выскользнула у нее из пальцев и звякнула о тарелку.

— Откуда вы узнали?

— Ну, это же само собой разумеется. — Киннкэйд поднял кофейник и налил кофе им обоим. — Я знаю, что, если бы я был Де Пардом, а вы обвинялись бы в убийстве моего брата и шериф был бы моим кузеном, я потребовал бы очной ставки с вами.

— Так он и поступил, — призналась Иден. — Это случилось в то утро после смерти Джефа, когда я была еще в тюрьме…