Антихакер - Алексей Сабуров

– Здесь сколько?

– Пятьсот. Там шесть пачек. Рюкзак в подарок.

– В расчете. Флешка твоя. Отличная покупка.

Ян забрал флешку со стола. Почувствовав в руке кусочек пластмассы, он ощутил себя героем шпионского боевика. Правда, был ли он Джеймсом Бондом или его коварным, но всегда проигрывающим противником?

Николай в свою очередь застегнул молнию рюкзака и потащил его к себе. В это мгновение он снова посмотрел за плечо Яну. Настолько откровенно, что Рощин немедленно обернулся.

В дальнем конце салона были заняты два столика. За одним сидела компания из четырех мужчин. В руках они держали игральные карты и были поглощены партией, стараясь разговаривать вполголоса, чтобы не смущать персонал. Возможно, отправили жен с детишками смотреть достопримечательности наверху, а сами совсем не испытывали экскурсионного зуда. За столом с другого борта пристроился одинокий мужчина. Когда Ян резко повернулся, тот как будто судорожно крутанул голову в сторону окна. К нему Рощин присмотрелся внимательнее.

Первое, что бросилось в глаза Яну, его неестественная посадка за столом. Игроки рядом сидели как будто выше. И да, его стул отличался от белых стульев, которые стояли за всеми столиками. Ну, и в следующий момент Рощин четко увидел кресло, на котором сидел мужчина. Инвалидное. Мертвый Озеров тоже был инвалидом. Неходящим.

Почему он не увидел эту деталь сразу? Это ведь подозрительно. Не до нее было. Он шел сначала за широкой спиной Зайцева, думая о поте и чем тот будет пахнуть после своей скорой смерти. Он слишком увлекся им. Да и никаких инвалидов не вкатывалось на теплоход. Уж этого-то он не просмотрел бы! Кто это? И как он оказался на корабле? По воздуху прилетел?

Рощин вскочил на ноги. Машинально сунул зажатую в руке флешку в карман и пошел в сторону инвалида, так картинно пялящегося в окно.

– Эй, – позвал сзади Николай.

Ян не обернулся. Он помнил фото Озерова с паспорта. Фото с биометрии в банковском файле. Фото с раскуроченной головой на бежевом, в кровавых пятнах диване. Колясочник увидел приближающуюся к нему фигуру и повернулся в сторону Рощина. Как будто заточенная сталь армейского ножа вошла в сердце. Было так холодно и так горячо одновременно. А затем больно. Это был он. Убитый им Марк Озеров.

Как такое могло быть? Он сам видел отчет екатеринбургских СМИ, он, черт возьми, видел отчет преступной группировки. Да, вчера после звонка он проверил активность Озерова – тот не пользовался телефоном, не платил картой – по сути не жил. Госуслуги все еще считали его живым, но это известный баг – данные о смерти приходили в систему в лучшем случае через месяц после выписки свидетельства, и только тогда гражданина России хоронили в цифровом мире.

Марк смотрел на Яна в упор, улыбаясь, точно восставший из ада монстр, готовый испепелить только лишь своим взглядом. Соображать времени не было, мысли понеслись еще быстрее, чем до этого, и так почти неуправляемые. Главное, что он смог выхватить из их бурного потока, – это не его игра! Не он управляет человечками на поле, он сам стал персонажем, который не знает, что с ним произойдет в следующий момент. Озерову на фиг не сдались три миллиона в рюкзаке, его, Яна, просто заманили на этот корабль. Но зачем? Похоже, все идет как надо противнику. Эта мерзкая улыбка – тому подтверждение. На этом логика ломалась, соображения разбегались в стороны, как испуганные кошки.

Игроки в карты остановили раздачу и недоуменно уставились на Рощина. Он обернулся. Николай встал из-за стола и пошел в его сторону, загораживая собой половину прохода. Нужно было вырываться из чужого сценария и снова забрать геймпад себе. Не сказав ни слова, потому что не было ничего, что можно было заявить ожившему трупу, Ян развернулся и бросился к выходу на верхнюю палубу. Зайцев попробовал его поймать, но слишком аккуратно и неловко – все-таки вокруг находились люди. Ян откинул его руку вверх, будто ветку дерева, и проскользнул под ней. Он добежал до лестницы и взлетел по ступеням, перепрыгивая по нескольку зараз.

Ветер открытого пространства пах, как свобода. Ярко и свежо. Ян остановился и глубоко задышал, словно внизу кислорода не было совсем. Но он был все еще в сетях Озерова, выполнял его план. Какая-то сила потащила Рощина в сторону кормы и прижала к перилам с правого борта. Между ним и твердостью московского асфальта пролегала совсем небольшая полоска воды. Метров сто, может, сто пятьдесят. Да, он не мог больше оставаться в одной лодке с противником: здесь его домашнее поле, поле Яна – там, среди столичных высоток. Он выберется и переиграет злобного колясочника.

Рощин в одно движение запрыгнул на перила всем телом и следующим – уже обеими ногами стоял на кромке палубы за ограждением, смотря в воду, которая волнами расходилась от корабля. Над туристами раздался громкий дружный вздох. Высота была метров пять-шесть. Когда-то он прыгал в бассейне с вышки, не самой высокой, может, метров с трех. Отбил себе руки, которые забыл прижать.

– Эй, парень, – начал говорить кто-то сзади и совсем недалеко. Ян побоялся, что в следующее мгновение его схватят, оттолкнулся и прыгнул. В прыжке постарался обхватить тело руками.

Вода оказалась теплой, это первое, что он почувствовал, влетев в нее. В следующее мгновение его обожгла боль в правой руке, которая, видимо, оказалась чересчур свободной при входе в реку. Рощин бешено заработал руками и ногами, чтобы побыстрее вынырнуть на поверхность. Воздух. Он хлебнул его как холодное пиво в такой жаркий день, как сегодня.

Отплывай подальше, закричал инстинкт, отвечающий за жизнь. Ян, напрягая все силы, поплыл от теплохода, от клокочущих всего в нескольких метрах винтов. Одежда, промокнув, облепила тело и не давала грести во всю силу. Кроссовки тоже совсем не помогали плыть. Ян ударом левой ноги постарался скинуть правый кроссовок. Но тот набух и не хотел покидать своего владельца. Но теплоход уже по инерции прошел мимо, оставляя пловца за кормой.

Затрубил оглушительный гудок. Ян остановился и руками стал стаскивать непослушную обувь. Наконец ему удалось справиться. За брюки и рубашку даже браться не стоило. Их, промокших, и на твердой земле было бы почти невозможно стянуть. Он оглянулся на корабль. Тот отплыл уже метров на пятьдесят, но явно пытался остановиться.

Восторженная голова праздновала побег. Ему удалось завершить этот лузерский раунд. Сейчас он доплывет до берега, схватит