Таежный гамбит - Юрий Достовалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Высвободившись из-под грузного тела Маджуги, незнакомец ловко поднялся на ноги, спрятал дымящийся револьвер в карман шинели, нагнулся над распростертым телом и презрительно обронил:
— Ваша основная беда в том, господин хорунжий, что вы слишком доверчивы. Современная война этого не прощает.
Потом вытащил из кобуры убитого наган, спрятал оба в карманы шинели, вскочил в седло своей лошади и поскакал в том направлении, откуда приехал хорунжий, оставив Арсения умирать на холодном снегу.
Но Маджуга еще не умер. Через несколько минут он открыл глаза, коснулся гимнастерки и поднял руку к лицу. На пальцах алела кровь. Он тем не менее приподнялся, с огромным усилием перевернулся на четвереньки и пополз к коню. Держась за стремя, дернул коня книзу. Как любая казачья лошадь, приученный к различным командам Варяг тут же лег перед хозяином. Тому только оставалось перевалиться через седло и хлопнуть коня по крупу. Обратную дорогу Варяг знал сам…
Первым на рысившую к лагерю лошадь обратил внимание прапорщик Сухич. А когда Варяг подбежал ближе, заметил и лежавшего поперек седла человека. С двумя бойцами сняли его с седла и, узнав Маджугу, позвали Мизинова.
— Арсений, что с тобой? — с дрожью в голосе допытывался генерал, приподняв голову Маджуги и вглядываясь в его полуоткрытые глаза. — Кто тебя так?
— Капитан Воротников… — проговорил Маджуга и закрыл глаза.
— Что обоз, Арсений? Ты передал Яблонскому?
— Обоз будет… — Маджуга приоткрыл глаза. — Ждите… Берегитесь… капитана Воротни-и-и… — и его голова бессильно скатилась с ладоней Мизинова.
— Доктора! Иваницкого сюда, живо! — скомандовал Мизинов.
Но прибежавший Иваницкий, приложив ухо к груди хорунжего и нащупав его пульс, печально изрек:
— Увы, я бессилен. Он потерял слишком много крови…
«Но кто такой Воротников?» — мучительно думал Мизинов, закрывая Маджуге глаза. Положительно, в его отряде человека с такой фамилией не было. Всех своих офицеров Мизинов знал не только по фамилии, но и в лицо.
— Выступаем немедленно! — немного подумав, решил он. — Собирайтесь, доктор.
Бойцы захлопотали, перекинули за плечи вещмешки и винтовки, поправляли конские сбруи, офицеры, нервно куря, обходили строй. Мизинов вызвал одного из забайкальцев, оставленных с Сухичем, и приказал ему скакать навстречу генералу Яблонскому с приказом немедленно свернуть со всем обозом к северу Кербинского склона, не заходя в лагерь, и соединиться с отрядом. Рисковать обозом после происшествия с Маджугой Мизинов не хотел.
— Пусть даст тебе одного офицера и одну подводу с патронами, — приказывал Мизинов казаку. — Боюсь, что бой предстоит нелегкий, учитывая наличие там и товарища Струда. Так что вы второпях ко мне, а генерал чтобы тоже как можно быстрее шел туда. Понял? Дорогу на склон найдешь?
— Она мне ведома, ваше превосходительство, — подтвердил казак. — Чуть, стало быть, правее нашего лагеря и прямиком туда, — казак махнул рукой направление и пустил коня в намет[61].
— Прапорщик, вы не остаетесь, вы идете с нами, — приказал Мизинов Сухичу.
9
Капитан Воротников не рискнул сразу же явиться к Мизинову, правильно рассудив, что удобнее будет примкнуть к подходившему обозу, по пути обдумав ситуацию.
«Надо же, как внезапно, — думал капитан, скача на восток. — Не думал я, что такая удача выйдет, что сразу на него и попаду!.. Но к нему сразу нельзя. Во-первых, он узнает меня сразу. Во-вторых… Впрочем, никаких вторых нет! — оборвал он себя. — Узнает, и все!.. Тут надо потоньше…»
А между тем времени на раздумья не оставалось вовсе, нужно было решаться на что-то безотлагательно. Его мысли оборвал показавшийся впереди обоз. «Вот и все, — мелькнуло в голове Воротникова, — теперь пан или пропал!» Он пришпорил коня и через минуту подлетел к тянувшимся телегам. Увидев генерала, шагавшего возле первой подводы, Воротников направил коня к нему, соскочил на снег и отрапортовал:
— От его превосходительства генерал-лейтенанта Вержбицкого капитан Мирский! С личным донесением его превосходительству генерал-майору Мизинову!
Яблонский приказал обозу остановиться и настороженно всматривался в лицо капитана. Спросил наконец:
— Где донесение?
— У меня, ваше превосходительство! — Мирский хлопнул себя по груди.
— Давайте, я начальник штаба! — Яблонский протянул руку.
— Не могу, ваше превосходительство, — вытянулся Мирский. — Приказано лично в руки командира отряда.
— Ну, тогда придется подождать, — согласился Яблонский. — До отряда еще добраться нужно, а тут, видите, — указал он рукой, — лошади устали. Пока дойдем!.. А вы нас легко нашли? — допытывался Яблонский. — Мы ведь на одном месте не сидим… Сегодня здесь, завтра — уже верстах в пятидесяти…
— Я ехал с юга, — ответил капитан. — Местное население, если его грамотно выспрашивать, скажет все. Вот вчера мне и сказали там, — он неопределенно повел рукой позади себя, — что слышали стрельбу и артиллерийскую канонаду. Я и пустился в этом направлении…
— Да, и вышли совсем правильно, — согласился Яблонский, — разве что чуть в градусе направления ошиблись.
— Я думаю, это извинительная погрешность, ваше превосходительство, — улыбнулся Мирский.
— Но что это за канонаду вы слышали? — забеспокоился Яблонский.
— Не могу знать. Очень сильную, однако, вот там, немного юго-западнее.
— Что бы это могло быть? — задумался генерал, но скоро отвлекся, оглянулся в середину обоза и громко скомандовал: — Пехтуров! Тащи сюда тулуп, надо гостя согреть, — и уже к Мирскому: — Замерзли, думаю, по тайге-то мотаясь?
— Очень вам признателен, ваше превосходительство, — кивнул Мирский, накидывая на плечи огромный, не по росту тулуп.
— Можете отдохнуть в подводе, — предложил Яблонский.
— Благодарю, не откажусь, — капитан привязал коня к телеге, взобрался на солому. Яблонский приказал трогать и по-прежнему шел рядом с подводой.
«Что же дальше? — напряженно думал Мирский. — Теперь прямиком к нему в лапы и угодишь! Вот ведь влип!»
А когда впереди показался стремглав летевший к обозу всадник, Мирский всполошился не на шутку. Нащупал в карманах оба револьвера и крепко стиснул рукоятки, ожидая приближения казака. Сердце его прыгало, ему казалось: еще минута — и он не выдержит такого напряжения.
— Ваше превосходительство, — гаркнул Яблонскому подлетевший казак, даже не спешиваясь. — Его превосходительство приказали вам спешным порядком, не заходя в наш лагерь, вертать на север Кербинского склона, чтобы, стало быть, все боеприпасы туда доставить!