Erratum (Ошибка) - Дылда Доминга

   Дверь в свое жилище он по привычке с силой толкнул рукой, и она хлопнула по стене, хотя на тот момент это не было признаком ни гнева, ни раздражения. Внутри кто-то тихо охнул. Уцур напрягся и автоматически принял боевое положение, но в квартире царя не поджидали ни полчища демонов, ни неведомые враги, а лишь хрупкая девушка, сидящая на его кровати, с волосами, укрывающими ее подобранные колени.

   - София, - он не верил своим глазам.

   Она вжалась в спинку кровати, а руки лишь сильнее сжали худые ноги.

   - Нет-нет, - твердила она.

   - Не бойся, я не причиню тебе вреда, - мягко произнес он, и осторожно двинулся к ней, как к испуганному животному.

   - Я не вернусь, ни за что, - бормотала она, - лучше смерть.

   - Никто и не возвращает тебя, София, все хорошо, - успокаивающим голосом произнес он, присаживаясь в ногах кровати.

   - Зачем ты пришел? Не надо отсылать меня, я ничего не сделала. - Она была на грани отчаяния, пальцы нервно сжимали выпуклости коленных чашечек.

   - Успокойся, София, я ничего тебе не сделаю. - Он потянул руку, чтобы погладить ее, но она так дернулась, что он решил этого пока не делать. Уцур грустно смотрел на затравленное существо, в которое превратилась София по его вине. - Прости меня, - прошептал он не то ей, не то самому себе. - Что, если ее так и не удастся вернуть, - подумал он, глядя на девушку. И от этой мысли ему стало совсем худо на душе. Может быть, хозяин мог бы взять сферу и помочь ей, но страшно было подумать, какую цену он запросил бы за свои услуги. Уцур содрогнулся, но вскоре понял, что заплатил бы любую цену, лишь бы вернуть ее. Глаза Софии беспокойно шарили по сторонам, и только когда взгляд ее останавливался на картинах за окном, она едва заметно успокаивалась.

   - Побудь тут, - произнес он, подымаясь. - Я скоро вернусь. - И снова его рука повисла в воздухе, так и не дотронувшись до девушки, потому что он боялся испугать ее еще сильнее. Уцур вздохнул и решительно вышел из комнаты.

   Лили услышала голоса в библиотеке и осторожно заглянула туда. Мимо полок прохаживался Ник, а в кресле перед ним сидел чем-то знакомый ей человек.

   - Так ты утверждаешь, что все, что происходит здесь - это сон? - Говорил Ник.

   - Мы не знаем, когда спим, а когда бодрствуем, - произнес человек. - Равно, как можно жизнь счесть сном, так и все, происходящее здесь, может оказаться лишь сном.

   - Если жизнь - лишь сон, то ради чего стараться?

   - Ради природы всего сущего, чтобы не нарушать поток, но следовать ему.

   - В потоке частиц частицы не различить. А как же слава?

   - Что слава - забвение.

   Их реплики напоминали Лили шахматную партию, но все же она продолжала вслушиваться в их разговор.

   - Ты говорил, что безразлично наблюдать одно и то же сто лет, двести или бесконечное время, - произнес хозяин, потрясая перед его лицом книгой, которую он держал в руке.

   - Верно, - кивнул тот, - это лишь круговорот вещей.

   - То есть тебе едино, проведешь ты в слоях сто лет, двести или вечность? - Ухмыльнулся хозяин. Книга заняла свое законное место на полке. Человек поменял позу и склонился в кресле, оперев голову на кулак, и тогда Лили узнала его - это был Марк, которого она встретила в окружении римских легионов.

   - Нет, Марк, - вырвалось у нее, и тем самым она выдала себя.

   - Приветствую тебя, Лили, - произнес Ник, ничуть не удивившись, - проходи, присоединяйся к нашей беседе.

   - Это не беседа, это ловушка, - горячо возразила она, подходя к креслу и Марку.

   - Сочту за честь познакомиться с Вами, госпожа, - произнес Марк, подымаясь из кресла и кланяясь ей. Лили смутилась, но руки не отняла.

   - Марк, - прошептала она, несмотря на то, что остаться не услышанной Ником было нереально, - мы знакомы. Это я, Лили.

   Марк лишь недоуменно взирал на нее, не зная, как расценить сказанное - как розыгрыш, или как ошибку.

   - Помните, Вена, палатки... - еще раз попыталась Лили.

   Ник с интересом наблюдал за ними.

   - Простите, но я Вас не знаю. - Извинился Марк, предлагая ей соседнее кресло. Лили присела, поглядывая изредка на Ника, но больше уже не пыталась воззвать к памяти Марка.

   - Ты думаешь, он философ? - Неожиданно спросил Ник, словно Марка не было сейчас рядом с ними.

   - Я знаю, что он к тому же полководец. - Ответила Лили, гневно глядя на Ника. Ей неприятно было так нетактично и грубо поступать по отношению к этому человеку. Он был ей симпатичен, и ей жаль было его судьбы.

   - Он император Рима, - сказал Ник, - соправитель, если точнее. Как ты думаешь, сколько людей умерло по его приказам?

   - Перестань, он уважал людей и ценил человеческое достоинство. Он не мог быть плохим руководителем для своей страны. - Возразила Лили. - Он любил свою семью, родных, друзей, жену.

   - Ту самую, что бегала от него развлекаться с солдатами и чудом понесла не от них, а от Марка? - Рассмеялся он.

   - Но он говорил... - растерялась Лили.

   - Он слепец и мечтатель, - произнес Ник и провел рукой перед глазами Марка, и только теперь Лили заметила, что Марк словно застыл и смотрит сквозь его руку, не обращая на нее никакого внимания.

   - Ты ведь говорил с ним, хотел услышать его мнение, его мысли, - сказала Лили, - зачем же ты так поступаешь с ним?

   - Не я поступаю, он сам выбрал свою судьбу, - ответил Ник, разворачивая Марка вместе с креслом и передавая его в руки возникших словно из воздуха демонов. - Уберите его. - И демоны подхватили кресло, унося его прочь сквозь расступившуюся стену библиотеки.

   - Он будет помнить эту встречу? - Спросила Лили, почти зная ответ.

   - Нет, и ни одну другую, для него все это - лишь сон.

   - Но он ведь так никогда не сумеет выбраться. - С горечью произнесла Лили.

   - Верно, не сумеет. - Задумчиво сказал Ник. - Но ему нечего терять, потому что для него никогда ничего и не было.

   Лили резко поднялась из кресла и демонстративно покинула библиотеку. Ник даже не посмотрел ей вслед - его мысли вновь были заняты книгой Марка.

   В дверь осторожно постучали, и Лили не могла сказать по манере, кто это был. Небирос никогда не стучал в двери - когда он приближался, она всегда знала, что это он, по ощущению, которое он ей посылал на расстоянии. Рамуэль кашлял у двери, прежде чем постучать или открыть. И, наконец, Ник никогда не утруждал себя чем-то подобным в принципе. Она была его собственностью, вещью, и он мог распоряжаться ею когда и как ему вздумается.

   - Да, входите, - ответила Лили, гадая, кто же пришел к ней.

   - Здравствуй, - произнес появившийся на пороге царь и заслонивший собой сразу весь дверной проем. - Хочу извиниться за свою последнюю выходку и поблагодарить тебя.