Любовники - Джастин Валенти

Джулия в этот момент очень напоминала юную Николь, только обладала значительно большей целеустремленностью и была отягощена более глубоким жизненным опытом. Как хорошо, что дочь живет в такое время, когда женщина может совершенно спокойно делать карьеру, а не бороться против повсеместного засилья мужчин!

Разбирая накопившуюся за последние дни почту, Николь лишний раз убедилась в правоте Эдварда. Маршалл Фэйбер действительно известил ее о том, что прекращает выставлять ее работы, но владельцы других художественных галерей с радостью предлагали ей свои услуги, что было весьма кстати.

Джулия была в восторге от новых работ матери и всячески подбадривала ее.

– Да, кстати, чуть не забыла, – сообщила она матери как-то вечером. – Звонила Джанет Маркхэм, но я сказала, что дала тебе слово никому не говорить твой новый телефон. Мне показалось, что она немного обиделась.

– Ничего, я перезвоню ей в ближайшее время, – пообещала Николь.

– Мама, извини, что из-за меня ты прервала свою работу.

Николь пристально посмотрела на дочь и улыбнулась.

– Да, ты действительно слегка нарушила мой график, но общаться с тобой мне так же приятно, как и работать. Когда ты болела, я вообще ничего делать не могла, а сейчас ты воодушевляешь меня на новые идеи, что само по себе очень важно. Знаешь, я слишком поздно поняла, что ребенок может помогать творчеству, а не мешать, как я считала раньше. Отныне ты для меня самое главное в жизни.

Джулия протянула к матери руки и крепко обняла ее.

Когда влюбленные ушли, Николь сразу же принялась за работу и не отрывалась от нее практически весь следующий месяц. Она сделала несколько макетов, подготовила цветные слайды, а затем отправила все это в одну из галерей, где изъявили готовность выставить работы Николь Ди Кандиа. Правда, на этот раз она взяла себе псевдоним Фрэнсис Грэй.

Глава 7

– Энн, ты делаешь мне честь, посвящая в свои дела, – бесстрастно заметил Эл Лурье во время ужина с женой в китайском ресторане.

– Перестань ерничать, Эл, – недовольно поморщилась она, хотя его замечание вряд ли испортило бы ей настроение. – Как там Пол? Ты видел его в последнее время?

– Конечно, мы с ним регулярно встречаемся и почти каждую неделю где-нибудь ужинаем. У него все хорошо. – Однако по выражению его глаз Энн поняла, что у сына не все так хорошо, как пытается представить Эл.

– Вижу, что у тебя есть некоторые сомнения на сей счет, но меня не обманешь. Я недавно слышала музыкальный отрывок из его композиции для балета и пребываю в полном восторге. А самое приятное заключается в том, что премьера будет проходить в Линкольн-центре. О подобном я и не мечтала. Похоже, у Майлза действительно есть хорошие связи. Остается лишь надеяться, что Пол не станет якшаться с этими гомосексуалистами.

Эл улыбнулся:

– Да, он вполне способен позаботиться о себе. Откровенно говоря, он многому научился за последние месяцы. Этот балет поможет ему разрушить стену непонимания и, возможно, послужит мощным толчком к его дальнейшей карьере.

– Но только в том случае, если он найдет себе приличную девушку. Мне кажется, он изнуряет себя постоянной сменой женщин.

– А я думал, ты против ранних браков.

Да, но все это было до того, как он связался с этой стервой. Если сейчас он не найдет ей достойную замену, то снова станет чересчур уязвимым. – Энн подалась вперед и загадочно улыбнулась. – Знаешь, я совершила один поступок, может быть, не очень деликатный, но тем не менее совершенно необходимый. На вечеринке у Маркхэмов я случайно наткнулась на нее и с превеликим удовольствием сообщила, что у Пола есть замечательная женщина и что он вполне счастлив с ней. А Полу доложила, ; что Николь вернулась к Эдварду и тоже очень счастлива.

– Господи Иисусе, неужели ты не понимаешь, что играешь с огнем?

– Не бери в голову. Иногда люди вынуждены прибегать ко лжи, чтобы спасти ближнего и уберечь его от большой ошибки.

Эл грустно улыбнулся и покачал головой:

– И ничего хорошего. Если Пол обо всем узнает, он не простит тебе этой лжи…

– Не узнает.

Эл взял жену за руку.

– Сомневаюсь, дорогая. Не хотелось бы огорчать тебя, но Николь навсегда рассталась с Эдвардом.

Когда Николь получила из галереи Кастелли свои цветные слайды с весьма вежливым отказом, ее охватил тихий ужас. Попытки пробиться в другие галереи, такие как Малборо, Сидни Дженис и даже Фишбах, привели к столь же печальному результату. Все хотели заполучить произведения Николь Ди Кандиа, но наотрез отказывались выставлять работы никому не известной Фрэнсис Грэй. Николь никак не могла понять, в чем дело. Неужели они даже не посмотрели слайды? Ведь и малосведущему понятно, что во всех этих работах чувствуется рука Николь. Значит, они действительно работают исключительно на имя и не обращают внимания на неизвестных авторов. А отсюда неизбежно следует тот весьма печальный факт, что Эдвард был прав – ее работы весьма посредственны и продавались все это время только благодаря его усилиям и связям.

Каждый очередной отказ она воспринимала как обрыв какой-то очень важной ниточки, связывающей ее с миром художественного творчества. Денег на новые материалы у нее уже не было, а готовые произведения не находили спроса. Она была близка к отчаянию, в голове ее все чаще появлялись мысли о тщетности всех попыток пробиться самостоятельно.

На дворе уже был октябрь, а Николь все сидела в студии и предавалась грустным размышлениям о своей творческой судьбе. Скоро должна была приехать Джулия, и матери очень не хотелось представать перед ней в качестве забытой и никому не нужной неудачницы. Наряду с этим ее все чаще посещали грустные мысли о любимом, которые неизбежно превращались в бесплодные мечты о возрождении их некогда крепкого союза. Стоило ей представить себе Пола с другой, как в душе у нее все переворачивалось и наступала такая жгучая боль, что впору было бежать куда глаза глядят. В такие жуткие моменты она практически ничего не ела, не пила и решительно отказывалась следить за собой. Ее всю трясло мелкой дрожью, лоб покрывался испариной. Предыдущая жизнь казалась сплошным обманом и фальсификацией, а непродолжительный роман с Полом – неудачной попыткой бегства от надвигающейся старости.

Не выдержав подобного испытания, она в конце концов сняла трубку и позвонила Джанет.

– Николь, Боже мой! Мы с Томом уже стали всерьез беспокоиться.

– У меня все нормально, – выдавила Николь надтреснутым голосом. – Хотя, не стану скрывать, переживаю далеко не лучшие времена. Мне надо как-то преодолеть кризис. Боюсь, что для этого понадобится немало времени и сил. – В порыве откровенности она рассказала подруге о своем последнем разговоре с Эдвардом.