Серебряный лебедь - Дина Лампитт

Его лицо сразу утратило мягкость, и он воскликнул:

— Я жажду победы! Я хочу стать королем Англии, но надо мной нависла угроза. Мой прадед, Чарльз I, был казнен, Джеймс II — мой дед — свергнут. У меня нет никакой надежды. Я потомок семьи, которую преследует злой рок.

Мелиор Мэри не знала, что ответить, и принц продолжал:

— Так же, как и вы. На нас обрушилась былая ненависть и злые умыслы с того самого момента, как мы появились на свет. Кто же сможет обратить милость Божью на Чарльза Эдварда Стюарта и Мелиор Мэри Уэстон?!

Они молча смотрели друг на друга.

Гарнет чувствовал себя неважно с тех пор, как уехал из Лондона. Сначала он решил отправиться в Бристоль в публичной карете, но, подумав о том, что придется сидеть вплотную с зловонными фермерами и их пахнущими плесенью и затхлостью женами, решил, что ехать на свежем воздухе гораздо лучше. И в конце концов сел на лошадь.

Он попрощался с Джозефом несколько дней назад. Несмотря на то что всех очень озадачило внезапное исчезновение Чарльза Эдварда, было решено, что Гарнет все же должен отправиться в Бристоль. Капитан Сегрейв, однорукий ирландский офицер и помощник претендента на трон уже прибыли в город и были заняты новым объединением якобитов.

— А что отвечать, если кто-то поинтересуется, где принц? — спросил Гарнет Джозефа, когда тот засеменил в своих туфлях с бордовыми пряжками по палубе корабля, направляющегося в Испанию.

— Скажи, что ты поклялся молчать об этом.

— Но где же он на самом деле?

— Гарнет, ты знаешь принца лучше, чем я. У него, очевидно, очередное любовное приключение. Ему невероятно надоела мисс Уолкиншоу, и он пробует свое обаяние на какой-нибудь другой красавице. Чарльз Эдвард свяжется с тобой через леди Примроуз, когда ему прискучит все это, не беспокойся.

Джозеф нежно поцеловал Гарнета, и они расстались.

Но уже через день после отъезда его начал мучить какой-то недуг, и, встав утром после своего первого ночлега, Гарнет почувствовал, что не в состоянии даже смотреть на завтрак, состоявший из ветчины, говядины, пирога с луком, жареного зайца и различных напитков. Взамен он удовольствовался пинтой пива. Но и это плохо сказалось на желудке, и, подъезжая к деревне Тил, Гарнет был вынужден слезть с лошади, и его вырвало под деревом.

Потом всадника уже везла лошадь. Он лег ей на шею, весь в поту, с закрытыми глазами, бледный как смерть. Гарнет не помнил, чтобы ему бывало так плохо, и подумал, что, возможно, заразился какой-нибудь тропической болезнью, распространенной в Испании.

Если бы пальцы не запутались в лошадиной гриве, он, наверное, упал бы в реку, вдоль берега которой брела его лошадь. Стоял ленивый полдень, и, впадая в забытье, он надеялся лишь на то, что до наступления ночи лошадь доберется до какой-нибудь деревни. Земля и небо исчезли, и он провалился в темноту.

Когда Гарнет очнулся, им овладело очень странное чувство — он лежал на чистых простынях, но не мог понять где, и был не в состоянии произнести даже слово. Судя по всему, он находился на волосок от смерти. Какой-то маленький человечек шептал молитвы, укутывая его в кучу одеял и удерживая за руку, когда он попытался откинуть их.

— О Боже! — простонал он.

Человек склонил свое маленькое смешное личико, на котором выделялись только очки с толстыми стеклами, совсем близко к нему и прошептал в самое ухо:

— Выпей это, сын мой. Если ты будешь действовать заодно с Богом, он поможет тебе.

Его губ коснулось что-то жидкое, потом он понял, что эта жидкость похожа на вино, но с каким-то сладким привкусом и запахом трав. Гарнет сделал один большой глоток и снова провалился в небытие, но сон его стал спокойнее.

Проснулся он, похоже, в самой середине лета. Солнце стояло высоко, воздух гудел от жужжания шмелей, а через окно в помещение проникал нежный аромат роз. Свет из крохотного окошка с витражами не давал этой маленькой каменной комнате потонуть во мраке, и Гарнет увидел, что тот самый человечек, очень похожий на домового, сидит на грубом деревянном стуле в ногах кровати и обеспокоенно смотрит на него из-под белых кудрей.

— О, сын мой, вам лучше? — спросил он.

— Да, с Божьей помощью… и с вашей, — ответил Гарнет. — А где я нахожусь?

— В Инглвудском монастыре.

— А где это?

— Недалеко от реки Кеннет, между Кентербери и Хангерфордом.

— А как я сюда попал?

— Вы просто упали к моим ногам, сын мой. Я рыбачил, а ваша лошадь остановилась недалеко от меня, чтобы напиться, и на ней были вы. Это случилось более двух недель назад.

— Две недели?! Я должен был быть в Бристоле 6 июня!

Монах улыбнулся, сразу напомнив какое-то животное.

— Да, на свидание вы опоздали, сегодня уже день летнего солнцестояния, сегодня будет самая короткая ночь в году, когда феи и волшебники шутят над людьми и играют с ними в прятки. — Его лицо вдруг стало печальным, и он добавил: — Это время года бывает очень жестоким.

— А вы кто? — спросил Гарнет.

— О, не очень-то важная персона. Просто член братства, в чьи обязанности входит ухаживать за животными и ловить рыбу. Я не аббат, если вы так подумали.

Оглядев ветхую одежду и изношенную обувь старичка, Гарнет ни на минуту не усомнился в том, что он не может стоять даже на самой низшей ступени духовной иерархии, но все-таки сказал:

— Вас, вероятно, хорошо отблагодарят, раз поручили ухаживать за мной.

Монах опечалился еще больше.

— Честно говоря, я думаю, это только из-за того, что я умею делать всякие примочки и мази для лошадей, а теперь начал лечить и людей. Мои снадобья многим помогают.

— А как мне вас называть?

— В молодости меня звали Молодым Монахом, а теперь все зовут Маленьким Монахом. Когда я вступал в братство, старый аббат присвоил мне имя, но никто не зовет меня так.

— А как ваше настоящее имя?

Человечек немного замялся:

— Не знаю. Я так же, как и вы, попал сюда благодаря милосердию братьев. Они нашли меня в бреду и лихорадке на дороге и вернули к жизни своей неустанной заботой. Но, придя в себя, я забыл, что произошло со мной до того.

Он вдруг весь напрягся, и Гарнету очень захотелось успокоить его. Этот небольшой человек ужасно ему кого-то напоминал.

— А давно это случилось?

— Больше тридцати лет назад. Мне даже кажется, что я жил здесь всегда. А что же вы, сэр? Вы ехали из Лондона?

— Нет, я живу в Испании — в Кастилии. А в Англии я… по делу.

Монах с беспокойством посмотрел на него сквозь очки.

— О Боже! Не надо ли послать весточку вашей семье? Они будут обеспокоены тем, что вы больны.

Гарнет покачал головой.

— Не нужно, в этом нет необходимости. Я часто долго отсутствую, не сообщая о себе. У них нет поводов для волнений.