Вторая колыбель - Игорь Ласьков

LX

Межпланетный челнок приближался к орбитальной станции на околоземной орбите. Игорь заступил на смену в полночь по универсальному межпланетному времени. Время в космосе было вещью весьма условной; его течение в сравнительно короткие промежутки никак, кроме как по часам, обнаружить было нельзя. Если, конечно, не пользоваться астронавигационными приборами. Ведь ни закатов, ни восходов там нет; вокруг только вечный мрак космоса, подсвеченный светом звезды, дающей нам жизнь. Лишь в достаточной близости к Земле становилось заметным ее суточное вращение, по которому в какой-то мере становилось ощутимо течение времени. Но пока еще корабль был на удалении около 2 млн. км от Земли, и для невооруженного глаза угловые размеры Земли были примерно как Луны в зените для наблюдателя с Земли. Корабль интенсивно тормозил всеми работающими двигателями. Торможение и последующая стыковка были самыми сложными элементами в пилотировании космических кораблей. Трехсотпятидесятитонную махину, разогнанную плазменными двигателями до скорости в 68 000 км/ч, теперь предстояло замедлить до скорости почти втрое меньшей, вывести на орбиту станции, висящей на высоте 1200 км от Земли, и пристыковать к ней. Даже со всеми компьютерами и навигационными системами этот маневр требовал немалого психологического напряжения экипажа и дежурной смены. Инженеры смены постоянно отслеживали параметры работы всех систем, и в особенности системы охлаждения магнитов двигателей первого кластера. Корабль в процессе разворота для торможения повернулся первым кластером к солнцу, и теперь его обшивка интенсивно грелась. Но насосы системы охлаждения работали исправно, поддерживая заданные обороты, и угрозы повторного взрыва не было.

Игорь сел в свое кресло, надел миниатюрные наушники с микрофоном для связи внутри корабля, и начал обычную процедуру тестирования основных систем. Все было исправно и работало как часы. Его мысли переключились на Таню; он часто ловил себя на том, что в последние пару недель все больше думает о ней. Они оба чувствовали то нечастое между людьми родство душ; оба отмечали совпадения в мыслях, взглядах, отношении ко многим вещам. Ему нравилась та легкость и непринужденность, с которой держала себя она, несмотря на свое нынешнее физическое состояние. А вчера… он довольно хмыкнул, вспоминая, что произошло вчера. Мысли его витали где-то во вчера, а руки делали свое дело, летая по кнопкам, панелям, мониторам, проводя привычные процедур; а мозг фиксировал параметры работы разных систем, отмечая малейшие отклонения от нормы. Вдруг он заметил некоторое падение давления теплоносителя в рабочем контуре первого реактора. На корабле были установлены три ядерных реактора на быстрых нейтронах, дающие электроэнергию и для маршевых двигателей, и для всех прочих нужд. Топливом для них был уран-235, а в качестве теплоносителя использовался сплав двух жидких металлов — калия и натрия. Реакторы такого типа имели существенные преимущества в весе и габаритах перед водяными реакторами, используемыми на АЭС. Кроме того, они гораздо быстрее вводились в рабочий режим. Но у них был один существенный недостаток — высокая химическая активность оксидов калия и натрия. Даже небольшие примеси оксидов разъедали металлические трубы и емкости, в которых циркулировал сплав. Поэтому перед закачкой сплава в контур его тщательно очищали от оксидов. Нарушение этого требования могло привести к утечке теплоносителя, выходу из строя реактора, и, естественно, радиоактивному загрязнению на корабле. Приняв небольшое падение давления за временную флуктуацию, Игорь ничего не стал делать, ожидая, когда компьютер сам скорректирует его, чуть повысив обороты насоса. Компьютер отреагировал соответствующим образом, повышая производительность насоса. Давление немного возросло, но потом опять начало падать, что насторожило Игоря. Тут на мониторе замигало красным предупреждение об утечке радиации в рабочем контуре первого реактора, противно заквакала звуковая сигнализация. Игорь мгновенно активировал защиту реактора, и отключил насос контура теплоносителя, как и полагалось по инструкции. В реакторном отсеке сейчас длинные графитовые стержни начали вдвигаться в активную зону первого реактора, глуша цепную реакцию. Опасность перегрева и расплавления реактора из-за прекращения циркуляции теплоносителя была устранена, но утечка жидкого металла из рабочего контура понемногу продолжалась, а с ней продолжалась и утечка радиации. Само по себе это не было очень уж угрожающим, так как весь реакторный отсек был изолирован от остального корабля несколькими слоями поглощающего радиацию полимера. К тому же, изнутри, из обитаемых помещений доступа напрямую в реакторный отсек не было, что также преграждало доступ радиации. Все реакторы корабля находились каждый в своем хорошо изолированном модуле. В случае утечки радиации при разгерметизации рабочего контура надо было только заглушить реактор и перекрыть циркуляцию теплоносителя. Потом, после стыковки с орбитальной станцией, все внешние трубопроводы и цепи отсоединялись, и модуль целиком снимался для захоронения на корабле-мусоровозе на высокой околоземной орбите. Это было дешевле и безопаснее, чем ремонт и дезактивация вышедшего из строя. На его место ставился новый, снова подсоединялись все коммуникации, и реактор вступал в строй. Корабль специально был спроектирован таким образом; везде, где возможно, по модульнуму принципу.

Игорь срочно вызвал старшего инженера и помощника командира. Участие командира пока не требовалось, он будет оповещен позже, когда проснется. Командир только что прилег отдохнуть после напряженной смены, и его беспокоить не стали. Игорь вкратце объяснил ситуацию обоим начальникам. Все стали обсуждать, что делать дальше.

— Прямой опасности для экипажа и пассажиров нет. Реактор заглушен, а то незначительное количество эвтектики (сплава натрия и калия), что вылилось из контура, не может излучать очень уж большие дозы. Да и находится вся эта требуха в очень хорошо изолированном отсеке, вы сами все это знаете! — резюмировал ситуацию Игорь. — Плохо то, что мы потеряли весь первый кластер. Мы и с двумя вынуждены были тормозить, включив оба на полную мощность. А с одним работающим кластером мы никак не затормозимся в расчетной точке рандеву со станцией.

— И как быть тогда? — спросил старпом. И после недолгого раздумья озвучил свою же, только что пришедшую в голову мысль:

— Надо пустить корабль по высокой спиральной траектории вокруг Земли, по спирали с очень мелким шагом; буквально, может быть, не более 1000 км. Тогда у нас будет время затормозиться до точки рандеву! Рассчитайте сейчас же параметры вхождения в спираль, чтобы мы смогли погасить скорость на орбите станции до приемлемой для стыковки! — обратился он к навигатору.