О верности крыс - Мария Капшина

Но самое главное… Глупо идти в дворцовую канцелярию и сидеть там всю жизнь писарем. На такой карьерной лестнице вообще глупо сидеть, по ней надо бежать вверх, расталкивая препятствия локтями. А это дело хлопотное, отбирающее много сил и времени. И откуда тогда брать время на главное? На картины?

Нет, подумал Мийгут. Не нужны мне ваши тайны и ваши деньги. Не хочу я лезть в интриги и политику. Я картины писать хочу. Хватит, что я на каллиграфию дал себя уговорить, пока мелкий и дурной был. Не хочу я себе чужой судьбы.

Шон говорит, хорошо платят. Но хорошо платят там, где много требуют.

А мне же много не надо, думал Мийгут. Мне же только чтоб на краски хватало, ну и поесть иногда. Зачем мне много денег?

Шон смеётся. Говорит, что это глупость несусветная. Мол, что ты тогда рисовать будешь, если кроме рисования у тебя ничего нет? Будешь писать картины про то, как ты пишешь картину с себя, пишущего картину?

"…Сколько всего можно будет там подсмотреть! — подпевал Шонеку кто-то с задворков Миева сознания. — Каких сюжетов, которые нигде больше не увидишь, и из головы не нарисуешь!"

Шонек говорит, что, может, иногда придётся съездить куда-то по делам.

"Не хочу!" — решил Мийгут, представляя слякоть, чёрное от дорожной пыли лицо и испорченные дождями рисунки. Бытовую подлость ради чинов и наград и взаимное подсиживание.

Кто-то на задворках сознания поскуливал от восторга, предвкушая дорожные пейзажи, странные дома, непривычные лица и чужую одежду, несходную с имперской.

Послезавтра, когда он снова увиделся с Шонеком, Мий сказал, что согласен. Пусть поговорит со старшими.

Кирой Тедовередж-тай кьол Кайле

2275, 5 день 1 луны Ппн

Ивовый дом, Эрлони

Поверив в свою непобедимость и моральную поддержку Империи, веше ударил по Форбосу в середине пятой луны пополудни прошлого года. Кадар не мог не отреагировать на такое вопиющее поведение и двинул флот на защиту своих владений на острове. Занга ждала недолго и уже луну спустя ввязалась в эту драку. В конце концов, каждое из трёх государств доподлинно знало, кто именно вправе держать морские пути от севера до юга. Империя тоже доподлинно знала это, но пока не спешила обнародовать своё мнение. А мнение Тедовереджа дазаранскую столицу совершенно не интересовало.

Тедовередж по этому поводу злился. Всё равно кроме этого ему сегодня особо нечем было заняться. Так что к этому делу Кирой подошёл ответственно. Сел в большом зале перед камином, потребовал кофе и приступил. Долго злиться ему помешал Шек, который явился, как всегда, без предупреждения: просто возник в двери, пробежал через комнату, упал в кресло, откинул голову на спинку и довольно расплылся в улыбке.

— Добрый день, — ехидно сказал Кирой. В присутствии Шека мировая скорбь как-то смутилась и явно собралась откланяться. — Откуда это ты такой счастливый? Из кабака или из борделя?

— Ха! — сказал Шек. — Всё ты опошлишь! У меня душевная драма!

— Ну-ну, — сказал Кирой, звоня, чтобы принесли вторую кружку.

— Какая девушка… Нет, ну какая девушка, Кир, ты себе не представляешь! Умница, весёлая, красавица… И я ей точно нравлюсь!

— А в чём тогда драма-то? — рассмеялся Кирой.

— А драма в том, — вздохнул Шек, — что её муж меня за что-то очень не любит… Прямо хоть в гости к ним не ходи!

— Ох, нарвёшься ты на скандал, Эшекоци ол Ройоме! — весело пообещал Кирой.

— Ха! — сказал Шек, подбоченившись. — В эту луну я могу творить что угодно, столица всё равно будет обсуждать ол Каехо.

— С чего это?

Шек глянул на него почти с жалостью.

— Кир, ты меня уморишь. Как можно быть настолько не в курсе городских сплетен? Часа два назад поединок был…

— И ты хочешь, чтобы я о нём уже знал? — рассмеялся Кирой. — Я дома был!

— А я был на свидании, — пожал плечами Шек. — Но уши-то у меня были свободны…

— Так что за поединок? Ол Каехо кому-то отрезал ухо?

— Зачем ухо? Голову, зангцу одному…

— Какому зангцу?

Вторую кружку принесли, Шек охотно налил себе кофе, но говорить ему явно было интересней, чем пить.

— Ну, имя я не знаю. Посланный от судьи из Вернаца, Аджашера. У этого Аджашера брат был младший, обалдуй редкостный. Он сюда юриспруденцию изучать приехал, но как я его ни видел, он всё больше огнёвку изучал, потом на пыль переключился. Ол Каехо, понятное дело, помогал в изучении, пока Аджашер-младший не пал жертвой учения. А старший, соответственно, заинтересовался и послал человека узнать, в чём дело. Ну и этот посыльный счёл ол Каехо главным аджашерским врагом и призвал покаяться. Герцог обрадовался поводу для скандала, и разговор закончился поединком.

— Не вижу пока, о чём тут говорить целую луну, — заметил Кирой. Шек радостно осклабился.

— Угадай, с каким оружием ол Каехо вышел!

— В каком смысле?

— В смысле, с ножом и плёткой!

Кирой недоверчиво уставился на Шека. Тот сиял, но не шутил, похоже.

— Шутишь? — спросил всё-таки Кирой. Большей нелепостью было бы только если бы ол Каехо, скажем, забросал противника конским дерьмом.

— Как же! Строго говоря, вышел он с ножом, а плётка просто на поясе висела, он верхом приехал. Аджашерский этот посыльный начал атаку, ол Каехо увернулся, подскочил вплотную — хлобысь плёткой по глазам. И ножом по горлу.

— Да уж… — ошарашено протянул Кирой. — Дикие нравы у вас в Империи.

Шек ржал.

— Это не нравы дикие, это Серые герцоги чокнутые. У некоторых форма носа в роду передаётся, а у этих — сверчки в голове.

Кирой покачал головой, отпил кофе, думая о другом. В воздухе пахло зангской кампанией. Война начнётся в любом случае, вовсе не из-за скандальных поединков и совсем скоро. Если Империя её проведёт удачно и удержит достигнутое, насколько выгодно или невыгодно это будет для Дазарана? Ближайшая перспектива вполне оптимистичная. После Занги Империи надо будет разобраться с Кадаром, и это даёт Дазарану возможность заниматься своими делами, не отвлекаясь на соседей. Но на что будет похож имперско-дазаранский договор, когда ол Тэно наберёт силу? И что именно нужно тщательней всего скрывать от своей красивой и легкомысленной жены дазаранскому послу? Зачем-то же эта свадьба была организована… Или просто для подстраховки, на всякий случай? На случай, если вдруг Тедовередж вздумает заняться самодеятельностью?

Эшекоци молчал, видя, что его не слушают, и разглядывал себя в полированном серебре кофейника.

— Шек, что ты знаешь о моей жене? — спросил Кирой. "Потому что я о ней ничего не знаю," — добавил он мысленно. — Ты с ней давно знаком?