Жнецы Страданий - Красная Шкапочка

При воспоминании о Клесхе Нэда кольнуло привычное уже за много лет чувство не то что бы вины… сомнения. Может, излишне злопамятен он? Может, давно пора умерить строгость к парню? Да и прав ведь он тогда оказался… Но мешала гордыня. Не так легко признать свою неправоту перед мальчишкой. Особенно после того, что тот учинил — звереныш дикий. Хотя, какой он теперь звереныш. Волчара матерый. Да и не простит он обиду. Упрям сверх меры. Почти как сам Нэд в молодости. Только укатали Нэда крутые горки, плечи от груза забот почти сгибаются и бремя это переложить не на кого. Случись что, некому во главе Цитадели стать.

Бьерга хоть и сильная колдунья, но баба. Как бабе доверишь дело такое? Да и не ее это — штаны просиживать, не удержат ее ни стены, ни требы. Рэм. Слишком стар. Дарен — вояка, а не правитель. Лашта слаб. Донатос жесток. Ихтор — себе на уме. Руста слишком хитрый. Озбра скользкий. Ольст излишне прям. Майрико… дура малахольная. Клесх… скорее небо с землей местами поменяются, чем Нэд этого припадочного своим преемником назначит.

И тут же Глава мысленно встряхнулся. Не о том думает, не о том! Есть беда насущнее.

Дав знак креффам садиться, он в никуда обронил:

— Как же так, други мои, приключилось, что мы кровососку да еще с выродком проворонили, а? Кто мне скажет, как она каземат покинула?

От этих слов подпрыгнул, как ужаленный, Ольст:

— Это что же, Клесх ее поймал, Фебр на горбу своем до Цитадели пер и все одно, чтобы здесь ее какой-то недоумок прохлопал? — свирепый взгляд ратоборца переметнулся на Донатоса: — Твой дурак в охране сегодня был?

— Мой выученик, — вскинулся колдун, — караулил вход в подземелье. Дураков у нас ты пестуешь.

Услышь сейчас Тамир своего наставника, сильно подивился бы. Впервые тот его защищал.

— Откуда он мог знать, что брюхатая эта с Даром окажется, а? — зло спросил колдун у Ольста. — Ты сам-то хоть раз видывал, чтобы Осененного из Ходящих словить удавалось? А? То-то. Он же и вовсе полтора года всего в обучении. Вот она и приманила его и Даром оглушила. Хорошо, хоть не убила. Да и то видать потому, что сил мало было. Стоял бы там ты, и тебя бы положила. Так что нечего тут кипеть.

И он замолчал, недовольно хмурясь.

Нэд снова оглядел недоумевающих наставников и с обманчивой мягкостью поинтересовался:

— И кто же, соколы ясные, ее смотрел, что Дар не узрел?

— Я! — вскинулся Лашта. — А передо мной Донатос, а поперед всех Клесх! И не было в ней Дара! Не было. Пустая как скорлупа от яйца.

— Ой, дурни-и-и, — протянул Ольст. — И не в ум вам, что, пока баба тяжелая, Дар ее спит?

— Ты нас не срамословь, чай не первогодки, знаем, как проверять, — вертя в руках нож, осадил его Донатос. — Я и теперь скажу — не было в кровососке ничего, кроме выродка ее. Иль и моему слову не веришь?

Ольст покачал головой, по-прежнему недоумевая, как такое могло случиться. Но продолжать перепалку не стал.

— Тогда как же кровососка Даром воспользовалась? — подала голос Бьерга.

— Я почем знаю, — окрысился Лашта. — Самому любопытно.

Ихтор слушал перебранку молча. Поди, будут теперь два оборота лаяться, как и тогда, когда Клесх пришел и сказал на креффате, что среди Ходящих есть Осененные. Ору было… Целитель вздохнул. Рядом с ним устроились старики. Рэм, Ильд и Койра что-то тихо обсуждали между собой, не вмешиваясь в разговор.

Всеобщий гомон оборвал грозный окрик Нэда:

— А ну, цыц, раскудахтались! Мне ваш лай слушать — никакой пользы. Как баба сбежать смогла? Как ловить ее теперь? За Клесхом посылать что ли? — насмешливо спросил он. — Иных умельцев нет? Одни лопухи остались?

Лашта скрипнул зубами и вскинулся:

— Какие лопухи? Дарен с Озброй где, по-твоему? Вместе со старшими выучениками в лесу сугробы мерят, ищут. Только это ж кровососка. С выродком к тому же. Как думаешь? Найдут?

И он досадливо хлопнул себя по колену.

— Знать бы, как она смогла… — протянул Ихтор. — Неужто у баб Ходящих Дар сразу после родов просыпается? Теперь, ежели ратники с пустыми руками воротятся, так и не узнаем ничего. А ведь могли бы Гнездо накрыть. А где, говоришь, Клесх ее скрутил?

— Где, где… У Встрешниковых Хлябей где-то… — сварливо отозвалась Бьерга, зло посасывающая дымящую трубку.

— Парнишку бы расспросить, что ее привез, — задумчиво почесал седую бороду Рэм.

— Бы да кабы, — вздохнул огорошенный Нэд. — Он ее нам передал, сам краюху хлеба схватил, коня переменил да и был таков. Сказал только, что наставник Стаю выследил.

— Предугадать надо было… — проскрипел со своего места старый, морщинистый и лысый, как колено Койра. — Все у вас через…

— Ну, извиняй, я будущего провидеть не могу, — развел руками Лашта. — И чего тут предугадывать? А? Ты вспомни-ка, когда последний раз сюда кровососа притаскивали? Чего молчишь? То-то и верно — никогда. Это я не про Осененных говорю, а про кровососов пожитых. Хоть раз припомни? Тут же и вовсе баба брюхатая — чего на нее глядеть? Как предугадать? Что предугадывать? Ты вот мне скажи, каково вероятие, что Клесх поймал Ходящую из матерых, беременную да еще и с Даром? Это все равно как среди жары в лес по ягоды с тулупом пойти — а ну снег?

— Охолонь! — рявкнул Нэд. — Поняли тебя все. Разошелся.

— Ты бы, Глава, не горячился, — скрипучим старческим голосом отозвался Ильд. — Нечего глотку драть. Говорит вой по делу. Трое бабу глядели — ни один Дара в ней не узрел. Закрыли ее по всему порядку, сбежать она никак не могла. Ну, разве что выученик Донатосов ее сам выпустил, добровольно. Да еще и под удар подставился…

По комнате разлетелись смешки. Представить, будто послушник Цитадели отпустит Ходящую… Ужас и ненависть к обитателям Ночи всякий впитывал с материнским молоком. Поэтому домысел, что Тамир открыл решетку темницы, дабы выпустить кровососку, был не просто нелепым… он прозвучал, как настоящая околесица, даже несмотря на то, что и сказан был в насмешку.

— Я не горячусь. Мне по вашей милости надоело убытки считать. То девка сбросится — никто не виноват. То выученица окажется дурой пустой — снова виноватых не сыскать. То кровососка сбежит из Цитадели — и опять все додельны, наказывать некого. Вы почто здесь сидите? А? Подлетков своих лупцевать? А сами давно спины под кнут не подставляли? С молодняка, значит, спрос за каждую провинность, а своих провинностей и не видите? С сего дня на страже в казематах стоять будет один колдун из выучеников и один из креффов-ратоборцев. Каждого пленника мне будете по пять раз за ночь ощупывать. Далее. Заклятие охранное на все двери повесить. Да такое, чтобы, ежели нарушат его — ор стоял на всю крепость. Бьерга, займешься, хватит уже небо коптить без толку. До выучеников старших отныне каждый крефф донесет знание, что есть Ходящие с Даром. Но так доносите, чтобы щенкам вашим в голову не пришло языками мести. Нет у нас более попустительства на молчание. Иначе вовсе сгибнем. Ну и ныне — все силы на то, чтобы бабу словить. Расходитесь.