Тень Миротворца - Андрей Респов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Благодарю, ваше Императорское Высочество! — коротко кивнул я, — прошу, не судите строго, скажу, как на духу. С точки зрения эпидемиологии, как науки, написанной кровью не только больных, но и врачей, идея везти пленных турок через пол-России, мягко говоря, недальновидная, но и это не главное. Понятно, что победитель должен быть милосерден, и это в русской традиции. Слава богу, нет добрее русского солдата, особенно в отношении к побеждённому врагу. Что касается обустройства обсервационного пункта, я заметил ряд слабых мест, о которых не могу умолчать. О некоторых из них я уже сообщал господину Вяземскому, он передал просьбу по команде. Поэтому, извините, может быть, повторюсь. Первое. Считаю, что нужно как можно скорее организовать сжигание трупов, можно даже прямо здесь, на небольшом пустыре у последнего вагона, вырыв предварительно соответствующих размеров котлован. Возможно, в несколько этапов, но, полагаю, удастся сделать это разом при достаточном количестве керосина и дров. Останки же, при участии местного мусульманского духовенства, можно захоронить в братской могиле. Всё следует проводить в строгой тайне: сжигание у мусульман равно горению в аду. Но если этого не сделать с заражёнными трупами, то в аду окажется гораздо больше людей. Оговорюсь, что также возможные жалобы со стороны горожан на дым и сажу можно игнорировать, так как, в противном случае, придётся заражённые трупы везти через весь город на телегах. Понятно, что во избежание беспорядков, это придётся делать ночью. Но ведь и сами телеги придётся дезинфицировать. К тому же только с этого эшелона у нас почти сотня трупов! Второе, нельзя забывать, что это всего лишь первый эшелон и завтра, как нам сообщили, прибудут ещё два. Людям придётся работать в авральном режиме. А ведь этими тремя составами всё не закончится? Обустройством своего обсервационного пункта в густонаселённой Самаре мы подвергаем риску не только непосредственно задействованный персонал: санитаров, врачей, сестёр милосердия, фельдшеров. Но и солдат оцепления, полицейских, вас, членов комиссии, поставщиков необходимых товаров, служащих железной дороги…да мало ли кого ещё из случайных людей? Даже вещи, обувь, что пожертвуют для турок горожане и благотворительные организации, потребуют эпидконтроля.
— Это почему же? — не выдержал губернатор. Принц остался бесстрастен, лишь поощрительно изредка кивал.
— Потому что воруют, ваше высокопревосходительство, воровали, воруют и будут воровать! Представьте, выдадут турку справный пиджак или кафтан, он в нём походит, а ночью его попятят? А потом продадут на самарском рынке. Тифозную одёжку! Нужно пояснять, сколько больных тифом горожан появятся через неделю? Или та одежда, что сейчас на пленных. Мы-то её срезаем с тех, кто без сознания, а ну как кто повадится меняться с турками на еду? Идиотов хватает, а дыр вот в этих заборах, — я указал на складские загородки, — и подавно! Может, я и неправ, и дую на воду? Но исключать подобное нельзя и полиции бдеть и пресекать по всей строгости, поскольку объяснять всем тёмным и неграмотным нет времени. В связи с этим нужно также отрядить специальную команду по борьбе с крысами. Здесь зона складов, — я обвёл рукой вокруг, — в том числе и продуктовых. И крысы не переводятся круглый год. Трупы лежат уже почти половину суток и с каждым часом у вшей-переносчиков всё больше шансов заразить местных грызунов. Идеально было бы также организовать здесь рядом в одном из складов баню для персонала и солдат охранения. Русская баня — первое дело против вшей. Наши вон ребятушки-молодцы из бригады, что сейчас отдыхает, прямо в палатке баньку по-чёрному смастерили. Тоже выход, хоть и временный. И, конечно, всё это требует бездну ресурсов. Прежде всего, бесперебойного подвоза воды, нужна карболка, мыло, лохани и тазы — всего этого уже не хватает. Не говоря уже об одеялах и какой-никакой одежде для турок. Для пленных лучше всего пару походных армейских кухонь сюда подвезти вместе с продуктами… — к концу своей запальчивой речи я несколько подрастерял энтузиазм. Да и усталость от сумасшедшего темпа, взятого нашей бригадой, наконец, стала брать своё. В заключения я просто сказал: «Да не оставит нас святой Георгий Победоносец, упаси Господь, пустить эту заразу в город. Не хватало нам воевать с тифом и холерой в глубоком тылу…»
Уверившись, что я закончил, принц Ольденбургский с каменным лицом что-то негромко сказал своему адъютанту, коротко кивнул мне, пробормотав: «Благодарю!» — и, увлекаемый губернатором, зашагал к своей карете. Только сейчас мне стало понятно, какого, похоже, дурака я свалял. Куда? Ну, куда, скажите на милость, я вылез?! Миротворец, твою мать! Нет, чтобы подальше, тишком, бочком со своими санитарами отдохнул и продолжил таскать больных. Нет же, вылез… А как оно там, сложится? Вон, есть кому думать, целая свора чиновников всех мастей и рангов набежала. Это я что же, получается, прямо намекнул, что затея с отправкой пленных в Сибирь полная лажа? Бл@… И как это меня полицмейстеру сразу не скормили? Он бы уж сожрал, не подавился. А может, принц и сам до многого дошёл, не дурак же он, видит, чем затея стала чревата. А так — повернул, будто какой-то малахольный санитар от избытка эмоций нагородил чего ни попадя. Впечатлительный, молодой да глупый. А там, глядишь и подчистить можно… Брр-р, чего-то я совсем не о том.
— Ну что, Гаврила, жалеешь уже? — подкрался со спины Вяземский.
— А! — с досады махнул я рукой, — глупость, она на то и глупость, что осознаёшь её только потом.
— Может, и не глупость, генерал-адъютант славится тем, что привечает сообразительных и умных людей. Поверь, ты ему понравился. А маска на лице — это стезя опытного придворного, пусть и члена царствующей фамилии. Ладно, иди, пока о тебе не вспомнили, отдыхай. Работы ещё непочатый край. Демьян там одёжки и белья вам нового подбросил. Дело надо делать, а жалеть потом будешь.
— И то верно, главное, мысли я им, надеюсь, верные обозначил, — грустно улыбнулся я и тут вспомнил, какая мне пришла мне мысль во время доклада принцу, — Иван Ильич!
— Чего орёшь? Ну? — остановился было собравшийся уходить Вяземский.
— Иван Ильич, это же шанс!
— Какой шанс? Ты о чём?
— Сейчас комиссия начнёт работу. Полагаю, вас пригласят их сопровождать и разъяснять что к чему. Возможно, будет потом и высочайшая аудиенция.
— Маловероятно. Ну и что?
— Наши тетради, Иван Ильич. Вы же составляли краткие письма своим знакомым, что рассылали телеграфом со станций?
— Да, конечно. Ты же сам помогал составлять.
— Почему бы не передать их лично Его Императорскому Высочеству? Уж кому, как не ему оценить перспективы тех идей, что расписаны со всем тщанием в