Приговор приведен в исполнение - Сергей Зверев

Когда грузовик, идущий в колонне последним, подъехал ближе, Паша вышел на обочину и стал подавать знаки включенным фонариком.

– Что случилось? – Двенадцатый «КамАЗ» остановился под скрежет тормозов, и из него выглянуло озабоченное лицо шофера.

– Вал, кажется, полетел, – ответил Дробин, сносно владеющий здешним языком. – Придется тебе взять меня на буксир.

Шофер соскочил на землю. Он направился было к Дробину, но вдруг в замешательстве замер. Паша старался все время направлять свет фонарика ему в лицо, чтобы тот не сразу сориентировался в подлоге.

– А ты кто такой? – Водитель начал что-то подозревать.

Его правая рука потянулась к кобуре, свободно висевшей на ремне. Но он не успел достать пистолет, как к дороге метнулись две тени. Гуляй первым достиг противника и вогнал ему нож между лопаток.

– Там еще один! – крикнул Дробин.

Из-за грузовика показался боевик с автоматом. Прыгнув, словно дикий кот, из темноты, Святой схватил его ниже колен и повалил на дорогу. Надавив на запястье и блокируя «калашников», свободной рукой он рубанул ножом по горлу, с силой потянув лезвие на выходе.

Святой посмотрел на друзей:

– Оружие перенесите в грузовик и оттащите трупы. Я пока отгоню нашу машину, чтобы не перегораживала путь.

На какое-то мгновение, перед тем как выйти из кабины, Святой замешкался, решая, что ему делать с ключами от «КамАЗа», но тут же подумал: «Еще могут пригодиться!» – и бросил их в карман куртки. Он посмотрел на часы. Циферблат светился зелеными фосфоресцирующими огоньками. Вся операция длилась не больше полутора минут.

– В машину! – скомандовал Дмитрий.

Теперь в кабине он остался один. Паша с Вовкой перебрались под брезентовый тент, на всякий случай растянувшись на дне кузова за ящиком. Святому быстро удалось догнать уходящую колонну и пристроиться в хвосте на положенной дистанции.

Село представляло собой мрачное зрелище. Стены домов топорщились кусками штукатурки, из-под которой выступали острые углы деревянных каркасов. Печные трубы у некоторых домов провалились внутрь, и вместо них на крыше зияли черные дыры. Там, где окна не были забиты досками, висели куски рванины. Казалось, люди, жившие когда-то здесь, действительно внезапно вымерли. И все же Святой не мог избавиться от ощущения, что за колонной все время следят. Так рабы подглядывают сквозь щель за своим хозяином. Они ненавидят его, им безумно страшно, но одновременно они восторгаются его силой, властью, богатством. Стоит им поменяться местами, и вчерашний раб затмил бы собственного мучителя в изощренном искусстве унижать себе подобного. Дмитрий мог поклясться, что люди, прячущиеся сейчас среди развалин и жалких трущоб, думают именно так. Он словно ощущал их мысли, полные ненависти и зависти.

«Это все бессмысленно! – подумал вдруг Святой. – Мы можем убить Эмира, но кто в силах изменить мир? Его место займут другие. Дело только во времени. В лучшем случае уже через год здесь или где-нибудь рядом, какая разница где, будут производить наркотик. Тогда что заставляет меня рисковать собственной жизнью и жизнью своих друзей, снова и снова проливать кровь, пускай негодяев, но разве я, Святой, вправе отбирать жизнь у тех, кому ее не давал?!»

Перед глазами отчетливо представились строки из Библии: «Всему свое время, и время всякой вещи под небом. Время рождаться и время умирать, время убивать и время врачевать, время разрушать и время строить…»

«Время убивать… Да, сегодня пришло именно это время», – решил Святой.

Впереди показалась скала, издали похожая на верблюда. На ее склоне и примостился дворец Эмира. Скала была покрыта сплошной россыпью плоских и тонких базальтовых плиток, кое-где поросших травой. Ночной мрак скрывал от Дмитрия все великолепие, которое окружало наркобарона. Но и то, что Святой сумел разглядеть, поражало своей роскошью и уютом, таким редким в этой нищей стране.

Первое, что заметил бы человек, разбирающийся в архитектуре или просто имеющий вкус, – это нагромождение всевозможных стилей, выдающее в хозяине истинно восточную любовь к пышным и причудливым формам, пусть даже иногда в ущерб здравому смыслу.

Слева к дворцу примыкала фигурная смотровая башенка в стиле позднего барокко с бухарским куполом и цветной мозаикой. Далее следовала сложная конструкция: нечто среднее между аркадой и древнеримским водопроводом. Над самим дворцом топорщилась четырехскатная вальмовая крыша нежно-голубого цвета. Прямо над галереей в крыше было пробито окно, украшенное снаружи лепными наличниками. Центральный фронтон дворца, сползший почему-то совсем несимметрично вбок, был украшен гипсовым картушем с замысловатым гербом. Последнее смотрелось скорее комично и напоминало виньетку на пластмассовых монетках для игры в «Монополию». И наконец справа, там, где по европейской традиции должен был находиться флигель, а по восточной могло торчать все, что угодно, прилип странного вида гибрид, облицованный бледно-серым камнем, весьма схожий с бастионом, имеющий даже щели бойниц, но заканчивающийся почему-то бельведером.

По периметру двора на террасах росли кряжистые короткоствольные деревья с живописно распростертыми кронами. Нижняя терраса с недостроенным зимним садом упиралась в жестяной барак. Раньше он служил для строителей. Но когда пришло время его сносить, барак оставили. Наоборот, к нему пристроили бетонный бункер, может быть, грубый и неказистый по сравнению с дворцом, но зато более практичный и надежный. Надо ли говорить о том, что вместо литых решеток вокруг дворца протянули колючую проволоку. Святой предположил, что пустырь перед колючкой скорее всего заминирован, и удивился, почему нет вышек с часовыми…

Они без проблем миновали первый пост. Оказалось, Дмитрий был прав, когда не рискнул въезжать тринадцатым в конвое. Охранник добросовестно пересчитал машины, пристально вглядываясь в каждую.

Вдали мигал огонек второго поста.

– Пашка, прыгай! – Гуляй выглянул из-за борта на дорогу.

Через мгновение тень оторвалась от грузовика. Ничто не могло выдать Дробина, неразличимого в темноте. Как только стоявший у въездных ворот постовой сообщил по рации, что колонна прошла, он с перерезанным горлом повалился на холодную землю.

– Следующий! – приказал сам себе Вовка.

Охранник на втором посту скользнул лучом фонарика по борту грузовика и махнул рукой, давая знак, чтобы ехали дальше. Машины направились во внутренний дворик рядом с бараком. Святой, не доезжая до бункера, погасил фары и остановил «КамАЗ» в самом темном углу. Все пока было тихо.

«Теперь уже недолго», – подумал Святой.

Дождавшись у трупа второго охранника Пашу, Гуляй шепнул:

– Чего так копался?!

– Оставил парочку сюрпризов, – ответил Дробин.

Вовка хлопнул легонько друга по плечу:

– Ну что, Пашка, идем?! Ох, и люблю я это дело. Не то что перепачканных краской мужиков по лесу гонять.

Поднявшись ползком по валу к площадке с машинами, они снова оказались в кузове трофейного «КамАЗа». Святого там уже не было.

На этот раз произошла серьезная смена экипировки. Из заветного ящика друзья быстренько вытрясли все его содержимое. Проверили рации, которые удобно крепились вроде наушников, подствольные гранатометы, лазерные прицелы. Все должно было быть слаженно, как часовой механизм. Затянули ремешки бронежилетов.

– С богом! – выдохнул Вовка и уже в рацию сказал: – Мы идем.

– Я вас вижу. – Голос Святого звучал спокойно и уверенно. – Пора делать дело!

Все произошло в одно мгновение. Стремглав выскочив из машины и едва ступив на землю, они немедленно открыли бешеную стрельбу из автоматов. В тот момент никому из охраны не могла прийти мысль сосчитать нападавших, сколько их – двое, трое, десять или несколько дюжин.

Со звоном посыпались лобовые стекла в грузовиках. Люди заметались в панике вдоль барака. Одна из пуль угодила в бензобак. Дворец озарился яркой вспышкой взрыва.

Передвигаясь перебежками, боевики бросились от машин в сторону бункера. Вдогонку полетела брошенная Гуляем граната. Прогремел новый взрыв. В лицо ударил резкий запах паленого мяса.

– Пригнитесь! – услышал Пашка в наушниках голос Святого.

Откуда-то сверху, со стороны дворцовой башенки, сверкнула молния, и застывшие на приколе машины начали вдруг лопаться одна за другой, охваченные огненным вихрем. По колонне пошел металлический скрежет. Поползли густые клубы черного едкого дыма от горящей резины. Спрессованные в одну массу грузовики поджаривались, словно на гигантском вертеле.

– Справа четверо! – предупредил Святой, взявший на себя роль суфлера. И тут же добавил, нажав на спуск: – Уже трое.

Галопом сбежав со склона, охранники тряпичными куклами рухнули на ступеньки, снятые автоматными очередями. Один их боевиков, отброшенный назад, рухнул в оранжерею, опрокинув кофейное дерево.