Чокнутый - Сергей Костин

Родж коротко кивнул. Он ничего не мог сказать старой пантере. Он и сам видел немало смен года, и слова Квара были понятны ему. Благодарить? Зачем? За то время, которое они пробыли вместе, серый странник и пантера сблизились. И не из-за общего дела. Они ведь и правда – почти старики. И это действительно их последняя охота.

– Ладно, старик. – В знак понимания Родж слегка коснулся шкуры Квара. – Прочь ностальгию. Мы еще слишком молоды, чтобы предаваться грустным мыслям. Что у тебя?

– Пятнадцать сейчас и еще сорок через четыре дня. Большинство – ветераны, и совсем немного тех, кто повзрослел этой весной.

– Неплохо, неплохо. Что слышно в джунглях?

– Джунгли поют.

– Что???

– Ну, это так у нас, у пантер, так говорят, когда кто-то не в себе.

– Странные вы, пантеры. А теперь более подробно и без всяких там…

– Все выглядело примерно так. После известных тебе событий у города в каждом селении, в каждой деревне появились Маленькие Но Злобные Кошки. И, как ты догадываешься, они рассказали о нас массу неприятных вещей. Нет-нет! Чокнутого, с его белой шкурой, они припасли напоследок. Знаешь, что они кричат? Джунгли! Вы слышали новость? Белая пантера сводит с ума тех, кто с ней заговорит. Белая пантера послана Пришельцами, чтобы уничтожить джунгли. Белая пантера то… Белая пантера се…

– А о нас?

– А мы продались темным мыслям и заключили договор с Чокнутой. То есть с белой пантерой. Ты меня понимаешь?

– А как же мутанты?

– О них никто не слышал. Но в том, что пара деревень вырезаны полностью, обвиняют серых странников и нас.

– Пришельцы?

– А вот здесь нечто интересное. Кое-кто в джунглях видел, как в сторону города пролетела странная огромная птица. Черная и шумная. Что бы это значило?

– Дождемся, пока этот бедолага придет в себя. Чокнутый многое знает. Кстати, у меня есть одна мысль. Ты не против, если мы пройдемся вдоль озера?

Квар и Родж, эти два жителя бескрайних джунглей, жители планеты, которая согревалась светом звезды, уходили к озеру. Шли рядом двое непримиримых врагов, которых судьба свела вместе и которые, пересилив природную неприязнь друг к другу, шли теперь рядом по одной тропинке. Может быть, их жизнь катилась к закату. Но идея, что витала в их умах, давала им силы. Идея, которая спасала джунгли. О чем говорили они? Никто не слышал. Но тот, кто мог видеть две темные фигуры, мягко скользящие среди зелени деревьев, мог с уверенностью сказать – сейчас там решается судьба планеты.

Мил проснулся от того, что рядом кто-то сидел и нудно пел. Мил, не открывая глаз, вслушался в слова. Сначала слова, а потом манера исполнения. Последняя оставляла желать лучшего. Одна тягучая, надсадная нота.

– Я сегодня съел один банан. Я сегодня съел два банана. Я сегодня съел три банана…

Когда счет съеденных бананов перевалил за полусотню, Милу надоело слушать, и он открыл глаза. Искусство должно приносить прежде всего радость. А его Мил, слушавший надрывающее душу пение, почему-то не испытывал.

Как и предполагалось, пением развлекался Альвареза. Однако его искусство трудно было назвать чистым. Орангутанг был обложен спелыми бананами, которые и поглощал по мере пения.

– Ты потом животом не будешь маяться?

Сказать, что Альвареза обрадовался, значит сказать неправду. Орангутанг исподлобья взглянул на вставшую белую пантеру, сердито насупил брови и продолжал зудеть.

Мил слегка смешался. Он давно не видел обезьяну и никак не мог понять, чем мог обидеть ее. Объяснение пришло быстро. Альвареза зло отпихнул бананы, схватил Мила за предполагаемые грудки и заорал, брызжа слюной:

– Ты, белая дефективная пантера! Я всю жизнь мечтал найти такое существо в джунглях, с которым смогу исполнить свое самое заветное желание. И когда казалось, что я нашел его – тебя, тебя, альбинос разнесчастный, ты предал меня. Предал, словно последний продажный шимпанзе!

Мил осторожно оторвал лапы Альварезы от своей шеи. Немного отстранился, чтобы банановые куски не летели прямо в морду, и только тогда поинтересовался:

– И что я сделал такого, что обидело тебя, мой друг?

Вместо ответа Альвареза смахнул скупую самцовую слезу с обросших шерстью щек.

– Ты не понимаешь. Ты меня не понимаешь, Чокнутый. Я всю жизнь хотел с кем-нибудь на пару нажраться этих идиотских ягод. И что же? Я появляюсь, и меня встречает известие, что белая пантера валяется вдрабадан. Без меня. Чокнутый, ты убил мою мечту.

Неизвестно, чем бы закончилась эта сцена, но, на счастье Мила, послышался шум приближения большого отряда. Мил выполз из-за кустов и обомлел. Когда он приступал к единоличному алкогольному отравлению, в лагере находились только серый странник и староста. А теперь… У самого озера, среди пальм, расположились орангутанги. Они быстро поглощали плоды, разбрасывая вокруг себя кожуру, чем вызывали негодование забредших в эту зону пантер. То и дело раздавались глухие удары падающих тел, сопровождаемые незлобным смехом обезьян и ругательством самих пантер.

Стая черных кошек расположилась в высокой траве и чуть дальше, в тени больших деревьев. Несколько пантер возвращались с охоты, таща на себе туши оленей.

– Они тут всю живность порежут. – Стоящий за спиной Альвареза уже забыл свои обиды и теперь помогал Милу осмыслить увиденное. – Старик Квар говорит, что здесь около пятидесяти пантер. Ты представляешь, сколько они жрут?

– А твоих? – поинтересовался Мил. Он не стал говорить орангутангу, что его ребята едят не меньше.

– Моя стая, – стал загибать пальцы Альвареза, – стая племянника с маленького водопада. И еще троюродный брат из западных лесов. Около сотни. Неплохо, да? А Бобо и его бандиты только что подошли. Их отправили за скалу. Сколько – не знаю, но у меня такое впечатление, что этот лохматый пройдоха собрал самую крутую банду в джунглях.

– М-да, – только и смог сказать Мил.

Когда шел разговор о войне, он даже не подумал, что она может быть такой масштабной. Ну там пара десятков жителей против десятка других жителей. Одна-две стычки без кровопролития и смерти, и все. Но если все эти животные собрались здесь, то будет много крови.

– Ты бы пасть запахнул, – посоветовал ему Альвареза. – Нехорошо как-то виновнику торжества с пастью растопыренной ходить. Да и пора уже. Ждут нас.

– Кто ждет? – Мил все же закрыл пасть.

– Совет объединенных стай.

Мил выдавил только «ну-ну» и последовал за Альварезой. Они двигались мимо пантер, которые при их приближении вскакивали и низко склоняли головы, пряча любопытные взгляды. То же самое повторилось и с орангутангами. Они соскочили с деревьев и стояли смирно, преданно тараща глаза.

– Чего это они? – шепнул Мил Альварезе.