Алгоритм любви - Безелянская

Лариса Михайловна Рейснер умерла от брюшного тифа в 1926 году. Как мы знаем, мать предчувствовала ее раннюю смерть, а поэт почти предсказал. В 1913 году Осип Мандельштам посвятил Ларисе "Мадригал":

Нет, не поднять волшебного фрегата:

Вся комната в табачной синеве,

И пред людьми русалка виновата

Зеленоглазая, в морской траве!

Она курить, конечно, не умеет.

Горячим пеплом губы обожгла

И не заметила, что платье тлеет

Зеленый шелк, и на поле зола...

Современники были потрясены ее смертью. "Зачем было умирать Ларисе, великолепному, редкому, отборному человеческому экземпляру? - недоумевали они вместе с Михаилом Кольцовым.- Сколько радости и бесценных богатств могла бы еще дать людям эта яркая творческая жизнь!" Увы, "не поднять волшебного фрегата"...

"Гроб стоял в Доме печати на Никитском бульваре,- вспоминал позднее Варлам Шаламов, тогда начинающий поэт.- Двор был забит народом - военными, дипломатами, писателями. Вынесли гроб, и в последний раз мелькнули каштановые волосы, кольцами уложенные вокруг головы. За гробом вывели под руки Карла Радека..."

Закончить этот рассказ позвольте стихами этой удивительной женщины.

Художнику

Сегодня вы опять большой, как тишина...

Исполнены томлений и корысти

На полотне бесшумно спорят кисти

И тайна творчества загадки лишена.

Час набегающий,- обетованный дар,

Он - Обещание, залог, измена,

До боли переполненная вена,

С трудом несущая замедленный удар.

Палитру золотит густой, прозрачный лак,

Но утолить не может новой жажды;

Мечты бегут, не повторяясь дважды,

И бешено рука сжимается в кулак.

Апрельское тепло не смея расточать,

Изнеможенный день пошел на убыль.

А на стене все так же мертвый Врубель

Ломает ужаса застывшую печать.

Но есть предел желаний и труда,

Смеется на холсте лицо Горгоны,

Смеется гибельно, превозмогая стоны,

Как под ударами гремящая руда!

А жаль, что променяла Лариса Рейснер лиру на маузер.

Глава 7

УЧЕНЬЕ НЕ ТОЛЬКО СВЕТ,

НО И - ЛЮБОВЬ

Чем ближе мы соприкасаемся с великими людьми, тем более ясно видим, что они всего лишь люди.

Жан Лабрюйер

1. И ученые любить умеют

Эта глава несколько отличается от предыдущих. Наши герои - ученые и мыслители. Считается, что их мир - совершенно другая область сердечных отношений. Писатель конца XIX века Н. Дубинский уверен, что "в мире поэтов, художников, музыкантов, вообще людей искусства (и даже политиков!) мы сплошь и рядом наталкиваемся на бурные страсти, огонь и лаву в проявлении любовного чувства, но в мире жрецов науки и мыслителей нас поражает спокойствие и тишина. Точно мы вступаем в мирную гавань после бурного плавания. Все позади: и шум волн, и ломающиеся мачты, и небо, покрытое свинцовыми тучами,- перед нами земля..."

Какое заблуждение! Да, конечно, это земля, но не ровная поляна с обязательными ромашками и васильками. Порой здесь дремучий лес, "где проходимцем ревность залегла". Здесь нас подкарауливают свои причуды любви. Например, Пьер Кюри выучил польский только для того, чтобы разговаривать со своей женой Марией Склодовской на ее родном языке. А как объяснить случай, который произошел с женой знаменитого швейцарского естествоиспытателя Жана-Луи Агассиса. Преданностью, терпением и... любовью. Однажды утром, надевая туфли, она резко вскрикнула и поспешила вытащить ногу. Профессор проснулся и недовольно спросил, что случилось. "Из моей туфли выползла маленькая змея!" - в ужасе воскликнула испуганная женщина. "Только одна? поинтересовался профессор.- Там их должно быть три. Я положил их на ночь в твои туфли на меху, чтобы змеям было потеплее...." Немая сцена.

Ангелом-хранителем своего мужа Эдуарда Дженнера, открывшего вакцину против оспы, бала его жена Катерина Кингскот, прелестная, очень хорошо образованная женщина. Дженнер слыл ханжой и завистником, современники отмечали его трудный характер. Любящая женщина легко и тактично сглаживала острые углы его взаимоотношений с окружающими. Иногда Дженнер даже предлагал своим собеседникам: "Поговорите обо всем с моей женой..." Даже тяжелобольная, умирающая Катерина создавал в семье легкую, веселую атмосферу. Ее утрата была для ученого невосполнимой.

Неутешным был после смерти своей жены знаменитый геолог Чарльз Лайэл. Ученый страдал болезнью глаз. Когда он не мог работать, то его дело продолжала жена, пока не проходила боль и Лайэл мог вернуться к работе. 40 лет жена была его помощником и другом. После ее кончины он был уверен в их скором "свидании": "Так как мне уже 76 лет, то разлука моя с женой может быть только кратковременной".

Когда мы с вами в школе изучали законы Фарадея, меньше всего задумывались о том, что он за человек, и уж совсем нас не интересовало, каким был в частной жизни ученый, который предвидел существование электромагнитных волн. А он был счастлив в любви.

Майкл влюбился в Сару Барнард сразу и навсегда. Когда девушка показала отцу письмо с предложением руки и сердца, тот заметил, что "любовь не раз превращала в глупцов даже величайших философов".

Трудно оказать, что побудило Сару помедлить с ответом - неуверенность в своем чувстве или недоверие к стремительному натиску Фарадея,- но она уехала на курорт. Подумать. Но Майкл-то все решил для себя. Зачем думать? Он отправился за ней.

Романтическая прогулка в горах, красота заходящего солнца... И запись в дневнике, признание влюбленного: "Каждая минута дает мне новое доказательство того, какую власть ты имеешь надо мною..."

Сара принимает предложение ученого. Он счастлив: "Раньше мне казалось невозможным, чтобы я или кто-либо другой мог быть охвачен таким сильным чувством".

Свадьба была скромной. Спустя 28 лет он вспоминал: "12 июня 1821 года я женился - событие, которое больше всяких других содействовало моему счастью на земле и моему здоровому состоянию духа".

Вместе они прожили 47 лет. Редко расставались. Признанием в любви к ней были его письма: "Я пришел к убеждению, что нет на земле удовольствия, которое могло бы сравниться с тихим миром семейного очага. Даже здесь мне хотелось бы быть около тебя. О, как мы счастливы! Поездки, подобные нынешней, учат меня только еще больше ценить наше счастье!"

Последуем же совету великого ученого - давайте больше ценить и беречь свое счастье.

2. Женитьба реформатора

(Мартин Лютер)

Как мы знаем из учебников истории, 31 октября 1517 года Мартин Лютер вывесил на дверях замковой церкви в Виттенберге свои тезисы против пороков и индульгенций римской католической церкви. В 1520 году его отлучили от церкви, однако это уже не имело значения. У Лютера появились сторонники. Реформация набирала силы. В первую очередь она затронула монастыри, практически упразднив их. Монахи и монахини получили возможность жить свободно. Но как мы теперь с вами поняли, надо уметь жить свободными. Выйдя на волю, в мирскую жизнь, нужно было найти свое место, учиться жить заново. Мартин Лютер старался помочь этим людям, особенно женщинам, если их не принимала семья. Так, например, случилось с Катариной фон Бора.

Девушка родилась в 1499 году в Тюрингии в обедневшей дворянской семье. Ее совсем ребенком (восьми лет) отправили в монастырь, где она дала обет жить в бедности, послушании и целомудрии. В 1521 году, когда монастырь перестал существовать, Катарине было 22 года. Она получила прекрасное католическое образование, ее личность сформировалась в монастырской аскезе, ее взгляды на жизнь определены. И что ей теперь делать? Пусть не по своей вине, но она нарушает обет, она грешница. Всякая реформа, политическая, экономическая или религиозная, решает глобальные задачи. Она как молох перемалывает частные судьбы. И мы, попавшие под жернова наших реформ, можем только посочувствовать этой женщине.

Семья принять ее отказалась. Брак с одним из друзей Лютера не получился. Катарина приняла это смиренно - это наказание за нарушение обета. Ей повезло в другом: Мартин Лютер принял ответственность за ее судьбу на себя. Он просит жену художника Лукаса Кранаха временно позаботится о девушке.

В 1524 году Мартин Лютер снимает с себя монашескую рясу. Он решает жениться на Катарине. Вдруг вспыхнула любовь? Нет. "Брак для него,- пишет Г. Реймерс в книге "В тени гениев",- это освященный Богом союз, акт послушания не только Всевышнему, но также и своему земному отцу, желавшему продолжения рода". Его, естественно, одолевают сомнения: "Мне не чуждо желание, испытываемое мужчиной. Я не каменный. Но я должен осознавать, что каждый день могу стать жертвой своих врагов и быть сожжен на костре как еретик. Поэтому не могу рассчитывать на долгую жизнь". Но, видимо, желания сердечные не вняли голосу разума.

Венчание состоялось 13 июня 1525 года. Лютеру 42 года, Катарине - 26. Все их имущество - комната в заброшенном августинском монастыре в Виттеберге. Курфюрст назначил Лютеру небольшую, но постоянную пенсию, а в качестве свадебного подарка преподнес серебряный бокал.