Хорошо там где нас нет - Наталья Косухина

Ужасно устав, я, насколько это возможно, привела шерсть хорька в порядок и, засунув его обратно в клетку, с невероятным облегчением захлопнула ее дверцу. Теперь нужно найти ребят.

Дима обнаружился около своего загона. Он, грязный и измученный, сидел на небольшом выступе и бубнил под нос:

— Уму непостижимо: я убираю клетки за животными. Что дальше?

— У брата своего спроси, — предложила я, находясь прямо-таки в «лучезарном» настроении.

Мрачно на меня взглянув, дракон ничего не ответил.

— Пойдем найдем Славу и потопаем отсюда.

Оборотень заканчивал полировать панцирь своего питомца, который был немного помятым, но живым.

Вернувшись в комнату, я походила на доярку из Хацапетовки — выглядела просто ужасно. Вуку проводила меня в ванную круглыми глазами, а потом весь вечер расспрашивала, где я была. Про наряд она не поверила.

А через неделю мы получили еще один наряд, от Надима, и на этот раз виновником стал дракон. Видно, преподаватель решил отыграться на младшем брате Велора, а пострадали, как всегда, трое.

Всю следующую неделю я отлавливала гоблинов с различных курсов и беспардонно расспрашивала их об отношениях между собой и с окружающими людьми. Некоторые от меня чуть ли не шарахались, другие общались скованно и как-то странно. Но мне нужно было выполнить задание, и я настаивала. Что и говорить, такой некоммуникабельной личности, как я, оказалось очень непросто в подобной ситуации. Тем не менее упорство и труд все перетерли.

Поставив в пергаменте точку, я посмотрела на зачеркнутые строки. Должна признать, компьютеров здесь очень не хватает. В этот момент вошла соседка, и я застыла в эстетическом шоке.

— Вуку? Это что, твоя новая тактика завоевания мужского внимания? — подойдя к ней, осторожно поинтересовалась я.

Вампирша вертелась в ванной комнате перед зеркальной поверхностью стены, с особым любопытством рассматривая свои синие волосы.

— Конкретного мужчины! — объявила соседка.

— Ты определилась? И кто это? Я его знаю?

— Да! Это наш преподаватель.

— Велор Шафирану коре Нару? — ужаснулась я.

— Нет! С чего ты взяла? Я его боюсь!

— Ну… Только он у нас недавно появился.

— Это Римус Надим.

В первый момент подумала, что ослышалась.

— А ты уверена, что это он — мужчина твоей мечты?

— Да! Он такой благородный…

Я, конечно, сама поддалась порыву подумать о нем как о мужчине, но… Надим — мужчина мечты? Это за гранью добра и зла.

— Благородный? — переспросила я.

— Да! Вчера я шла по лестнице, и у меня порвалась сумка. Вещи разлетелись по ступенькам. А он подошел, их собрал и, магией залатав мне сумку, сам все сложил. Сказал, чтоб была аккуратнее…

Поступок, конечно, дивно хороший для нашего флориста, но ничего особенного я не вижу.

— И ты уверена, что тебе нужен именно он?

— Да. Понимаешь, я влюбилась!

— Понимаю, понимаю, — приподняла я руки в защитном жесте. — А он уже знает, как ему повезло?

— Нет, конечно. Девушка не должна признаваться в своих чувствах.

— Да, лучше не стоит, — не могла не согласиться я, зато с легкостью представила, какое лицо будет у Надима, когда он все узнает.

— Сначала я буду оказывать ему знаки внимания.

— Вуку, а может, надо как-то тактичнее…

— Я буду очень нежно, не переживай.

— А, ну если нежно…

— И ты мне, как подруга, поможешь!

— Я? Нет-нет, не вмешивай меня в эту историю. Он меня того и гляди на костре сожжет. Еще больше осложнять с ним отношения я не могу.

— Ладно, посмотрим. А что ты делаешь?

— Да Велор задал доклад по гоблинам. Чтоб ему пусто было!

— Ты называешь его по имени?! — широко раскрыв глаза, уставилась на меня Вуку.

— А что такое?

Можно накликать к ночи?

— И не боишься его совсем?

Вот над этим вопросом стоило подумать.

— Нет. Он, конечно, гад первостепенный, но мне ничего не сделает.

— Он просто ужасный. Если я раньше Димирия опасалась, то его брат повергает меня в панику. Он, делая защиту, одному парню чуть горло не перерезал.

Что-то я сильно сомневаюсь в такой неразумности Велора. У него много недостатков, но глупость — не из них.

— А что говорят про меня? — спросила я наугад и, заметив, как забегали глазки соседки, напряглась.

— Вуку?

— Я ничего не знаю, — неубедительно пробормотала та.

— Ты же моя подруга. Да? Рассказывай. Мы должны помогать друг другу.

— Ну-у-у… Понимаешь, я этому не верю…

— Нет, конечно…

— Но ты же запросто называешь обоих драконов по именам.

— Да-а-а… А не должна? — не вполне поняла я.

— Это очень необычно и говорит о близких отношениях.

— Да?

— И поговаривают, что если ты называешь так младшего из-за тройки, то старшего из-за… ну…

— Считают, что я его любовница?

— Нет. Но вы связаны каким-то тайным ритуалом.

— Умм…

Боже, что за бред?

— А еще говорят, ты можешь подчинять человека своей воле, если он много с тобой общается.

— Что?! — возмутилась я. — С какой это стати?

— Ну ты же общаешься с драконами, и они тебя не трогают.

Я бы объяснила, почему они меня не трогают, но я, конечно, не могу. Незадача. Зато многое становится понятным. Раньше меня сторонились потому, что я дарада, а теперь — в связи с разными сплетнями. Тоже мне люди. Верят во всякую чушь. Деревня!

Я сидела перед Велором, и он с самым серьезным выражением лица издевался надо мной. Группу уже отпустили, дракон с оборотнем подслушивают под дверью, а я маюсь тут.

— Ты мне не ответила, почему твой доклад такой поверхностный?

— Потому что гоблины отказываются рассказывать о своих взаимоотношениях подробно.

— Ты плохо спрашивала? Не настаивала?

— Я была крайне беспардонна.

— И?

— Они опасаются со мной общаться, они считают, будто я могу подчинять их волю.

— Ты? — неподдельно удивился дракон, словно я козявка.

Гад!

— Я.

— Почему они так решили?

— Ну я же с тобой общаюсь на «ты» и…

Стоит ли говорить дальше?

— И называешь меня по имени? Я знаю. За это тебе надо шею свернуть… Но я не могу — это плохо отразится на моем брате. И убийство дарады мне не пойдет на пользу. По крайней мере, сейчас.

— Ты многого не принимаешь в расчет, — тихо заметила я, рассматривая свои руки.

— Это что же?

Посмотрев прямо в глаза ящеру, я ответила:

— То, что я тоже могу тебя убить. Это никак не отразится на состоянии твоего брата, а на моем — и подавно. Ты ничего не знаешь обо мне.