Мастер побега - Дмитрий Володихин

За час до Испытания Туча пришел к Рэму домой («Нет, Рэм, никакие дела не принимаются в расчет… Да, на всякий случай. Нет, Рэм, не просьба. Извини, но это вроде приказа, парень. Да, и жене твоей. Обязательно!) и принялся менять улыбки. С ней говорит – одна, с ним – другая. Впрочем, с ней он почти не общался. Выпил чаю. Обсудил… всякую ерунду обсудил. И даже пару раз сбился, хотя Туча – особенный человек, он эмоции предъявлять не приучен, и по его лицу, как по лицу хорошего карточного игрока, нипочем не прочесть, буря у него внутри или тишь. А тут он вдруг нить разговора теряет, по столу пальцами тарабанить принимается этак громко и даже напевает «Боевую гвардию…», когда в беседе образуется пауза.

«При пробных запусках не происходило ничего страшного, – с недоумением размышлял Рэм. – Ну, легкая депрессия у кого-то. Ну, эйфория у особенно неразвитых личностей. Ну, кое-какие сложности со зрением и координацией движений… Легкая депрессия… Ерунда, в сущности. Один, правда, жаловался, что у него кружится голова… но…»

– Мне выйти? – напрямик спросила Тари.

Туча среагировал не так, как от него ждали. Не ответил утвердительно с вежливой прохладцей, как ожидала Тари. И не отшутился, как ожидал Рэм. Потер Туча большим пальцем нижнюю губу и спросил негромко:

– Я знаю, Тари, что ты меня терпеть не можешь и ни в чем не дашь мне веры… Так?

– Да знаю я таких, как ты…

Туча невесело ухмыльнулся.

– И мужа своего ты знаешь, Тари. Он не чета простоклювым дятлам вроде меня. И ты ему во всем доверяешь. Так?

– Блестяще! Если сам понимаешь, зачем спрашиваешь?

– В другое время я бы с тобой как следует сцепился, пандейская… ладно. Ты ж понимаешь. А сейчас вежливо… смотри, Тари!.. очень вежливо, как равный равную, спрашиваю: ему – во всем доверяешь?

– Мы с тобой от рождения равные, только я покрасивше тебя, Толстый. Не польстил ты мне, громила. Но раз такое дело, скажу: да, он не враль, он порядочный человек, и он мне врать не станет.

Туча вздохнул облегченно.

– Оч-хорошо. Есть у меня одно неприятное известие для вас обоих. Только объяснить его я могу одному Рэму – из соображений секретности. По первости, я думаю, оба не поверите. Но с тобой я распинаться не стану: допуска у тебя нет, да и противно мне…

Тари брезгливо поморщилась.

– Не кривись мне тут! – закипая, начал было Туча.

– Ты у меня дома, – холодновато напомнил Рэм.

– Ладно… ладно… массаракш. В общем, ему, мужику твоему, я объясню, что к чему. Его я, знаешь ли, ценю, люблю, холю и лелею. Никому в обиду не дам! Он, знаешь ли, у нас еще академиком будет!

Тари демонстративно встала из-за стола, повернулась к Туче спиной и принялась резать хлеб.

– Нет, Тари, так не выйдет. Я даже извинюсь перед тобой, хотя какого бы хрена? Ты нужна здесь, рядом.

Никакой реакции. Ей было плевать на то, что у Тучи генеральский чин и воинский билет за номером 00004 в Гвардии.

– Тари, от тебя сейчас зависит не только твое будущее, но еще и будущее мужа. Ну на кой?

Она молча вернулась за стол.

– Не нагнетай… – сказал Рэм. – К чему?

– Да есть к чему… Ты ж пока не в курсе, а как узнаешь, другое будет мнение. В общем, Тари, давай так. Я имею право кое-какие сведения открыть ему. И если он подтвердит, что вам… что тебе… короче, ты его послушаешься?

Она молча взяла Рэма за руку и взглядом дала ему понять: «Все, что угодно».

– Так. В результате Испытания у тебя, Тари, может резко испортиться здоровье. А может, и не только у тебя. До такой степени испортится, что придется бросать все и бежать отсюда.

Брезгливо-спокойное выражение лица женщины ни капли не изменилось. Она, ни слова не говоря, перевела взгляд на Рэма. Мол, теперь твой ход. Сделай его и за меня, только не ошибись.

– Оч-хорошо. Тогда давай-ка, Рэм, выйдем на улицу.

– Я секретов от жены не держу.

– Глупости, Долговяз. Это момент формальный. Гостайна на уровне, к которому у тебя допуск оформлен, а нее… у нее ни к чему допуск не оформлен. Чисто административный вопрос, мужик. И быстро надо, быстро. Времени – кот наплакал.

Тари, побагровев, медленно встала.

– Слыш-шишь ты, пузырь! Не с-смей в моем доме пользоваться этими вашими кличками! Я не хочу, чтобы он становился вроде тебя… вроде вас всех этих! Не с-сметь называть его Долговязом! А тебе, Рэм, говорю: надо – так выйди. Только осторожнее там… с этим.

Они вышли. Сели на скрипучем деревянном крылечке. Сырые от осенних дождей плашки неприятно холодили задницу.

– В столице тебе приличный дом подберем, Долговяз. А то стыдно – серьезный человек, а живешь как революционный оборванец.

– Ты к делу давай.

– Оч-хорошо. К делу…

Туча болтовни не любил. Сегодня он говорил слишком много. И слишком вежливо – для обычного Тучи, придерживающегося повседневного образа действий. И это странное его поведение все больше тревожило Рэма.

Туча раскрыл слегка потертый, но сохранивший былую роскошь отделки планшет гвардейского штаб-офицера времен Империи. Порывшись, вынул оттуда два документа.

– Только быстрее, Долговяз. Очень быстро.

И Рэм погрузился в чтение.

Первая из бумаг была озаглавлена привычно: «Приказ № **** от (дата-месяц)». И дальше все выглядело без особых неожиданностей: «Командиру экспертной войсковой комиссии по вопросам противобаллистической защиты генералу (имя и фамилия Тучи) в целях безопасности и процветания народа предписывается при проведении Испытания, проводимого согласно Приказа № **** от (дата-месяц), провести следующие технические коррективы при проведении…» Армейский канцелярит, ничего особенного… здесь… понятно… ну да, так и предполагалось… тут… терпимо… оп. Взгляд Рэма уперся в коррективу за номером 5. Рэм не поверил глазам своим. Перечитал. Опять не поверил и опять прочитал.

– Усилить интенсивность А-изучения в четыре раза? Это… как? Целый район накроет. Это ж… боевое применение. Это ж… не опыт, не эксперимент, не наука.. это ж…

– Обрати внимание на подпись.

Под приказом стояла подпись Папы. Не генерала, не технаря какого-нибудь, не одного из «творцов-заместителей», нет. Раз там подпись Папы, то ничего переменить уже нельзя. Решение принято. Дергаться бессмысленно.

Рэм, пораженный, выдавил из себя:

– Последствия непредсказуемы.

Туча убрал приказ в планшет и сказал спокойно – как только мог:

– Могу утешить тебя только одним. Я такой же человек, как и ты, брат. У меня такое же устройство, хочу сказать. И я здесь остаюсь на время Испытания. Сознательно, Долговяз. Мы хотим для нашего народа блага Стало быть, мы должны разделить с ним все опасности и все радости. Мы же не какие-нибудь гнилые пидоры! Я остаюсь, Долговяз.

«Если бы еще одна твоя личная храбрость могла исправить грандиозную ошибку всей системы…» – с горечью подумал Рэм. Ну вот останется Туча Разве от этого риск уменьшится?