Раб своей жажды - Том Холланд

- Ее нет, - рявкнул он и захлопнул бы дверь прямо перед моим носом, если бы я не подставил ногу. - Если не возражаете, - еще грубее пролаял Полидори, - я очень занят.

Он повернулся ко мне спиной, а за ним в холле я увидел мужчину, которого узнал по опиекурильне. Глаза его были открыты, но ничего не выражали, а голова болталась, словно ему свернули шею. Я шагнул вперед взглянуть, какую помощь я могу оказать, но Полидори грубо оттолкнул меня и взял мужчину за руку.

- Не лезьте не в свое дело, - прошипел он, так близко придвигая свое лицо к моему, что меня обдало его дыханием, и повернулся к своему спутнику. - Курить не умеет... Ну и перекурил... Эй, ты... - Он похлопал мужчину по щекам, но наркоман ничего не ответил.

Полидори взял его за подбородок и что было мочи дохнул ему в лицо, но человек так же молча тупо пялился на него.

- Ему нужна помощь, - сказал я.

- Но не ваша, - грубо ответил Полидори. - Спасибо, доктор, у меня медицинское образование.

- Тогда дайте я хоть помогу вам.

- О! Так ваши знания об опиуме сравнялись с моими? Вы так же хорошо, как и я, понимаете принципы наркотической зависимости? Может, вы жизнь посвятили изучению этой области? Нет. Я так не думаю. А поэтому будьте любезны, - даже вежливые обороты речи звучали в его голосе издевательской насмешкой, - валите отсюда и не надоедайте нам!

Он шмыгнул мимо меня и поволок своего пациента через холл к двери, которую я помнил со времени первого посещения. Эта дверь вела в комнату, в которой мы со Стокером обнаружили Джорджа.

- Что вы с ним сделаете? - крикнул я.

Полидори обернулся, задержавшись в дверях.

- А вы что думаете? - спросил он. - Засушу!

Он расхохотался шипящим смехом, захлопнул дверь и я услышал, как в замке повернулся ключ.

- Почему это вас так волнует?

Я обернулся. С балкона над холлом за мной следила Сюзетта. Я пожал плечами.

Сюзетта поманила меня движением руки:

- Поднимайтесь, и мы вместе подождем Лайлу.

Я вздохнул и прошел через холл к лестнице.

- Вы ведь ненавидите его, не так ли? - осведомилась Сюзетта, протягивая мне руку.

- У меня нет ненависти к людям, - признался я. - Это было бы пустой тратой времени.

- Почему?

- Потому что поддаваться эмоциям - всегда пустая трата времени.

Сюзетта задумалась над моими словами. Ее строгое личико нахмурилось.

- А чему же тогда поддаетесь вы?

- Суждению.

- О чем?

- О том, как оценить чье-либо воздействие на окружающих.

- И если это плохое воздействие, то таких вы ненавидите?

- Нет, - покачал головой я. - Говорю, во мне нет ненависти. Я стараюсь... противодействовать.

- Противодействовать... - Сюзетта повторила это слово, будто на нее произвела впечатление его длина. - Так, вы хотите противодействовать ПОЛЛИ?

Я заглянул в ее большие глаза и почувствовал себя не в своей тарелке оттого, какой оборот принял разговор с маленькой девочкой. У меня появилось ощущение - необычное при разговоре с ребенком, - что она мной играет.

- Я не верю ему, - сказал я наконец, - вот и все.

Сюзетта молча кивнула. Мы вошли в комнату. Я сел на диван, а Сюзетта уселась рядышком, продолжая смотреть на меня немигающим взглядом.

- Вы не верите ему, потому что он дает людям опиум?

- Опиум, - нахмурился я. - Вы слишком юны, чтобы знать о таком.

- Но мы соседи с лавкой ПОЛЛИ. Как же я могу об этом не знать?

Она не улыбнулась, но мне показалось, что в глазах ее блеснул смешливый огонек, показывающий, что она считает нашу беседу забавной.

- Кроме того, - добавила она, играя колечком, стягивающим ее волосы, Лайла говорит мне, что хорошо знать разное. Вы так не считаете?

- Нехорошо знать об опиуме.

- Но вы-то знаете.

- Да. Потому что я должен знать, от чего люди болеют.

- Тогда, выходит, вы сами курили опиум?

Я нахмурился, но ее лицо оставалось серьезным и полным интереса.

- Нет, - пробормотал я.

- А почему?

- Потому что предпочитаю, чтобы мозг у меня был чист и хорошо работал. Не хочу одурманивать его. Жажда опиума неутолима, Сюзетта. Вы понимаете, что такое ненасытность?

Она кивнула.

- Хорошо, - сказал я. - У меня тоже есть своя ненасытность, но к естественному возбуждению, к стимуляции моих мыслительных способностей. Я видел, как вы играли в шахматы... вы, как и я, любите задачи и загадки.

Она снова медленно кивнула.

- Тогда обещайте, никогда, никогда не курить опиум. - Я постарался придать себе как можно более строгий вид. - Если уж зависеть от чего-то, так лучше от возбуждения своих же собственных сил, своих же умственных способностей.

- Как с Шерлоком Холмсом.

- Да, - подтвердил я, не желая признаваться, что еще не прочел ту повесть о нем. - Да, если хотите.

- В таком случае, - заговорила Сюзетта, вновь играя колечком, - когда хотите быть бдительным, настороже, вы...

- Да?

- Вы принимаете кокаин?

Она, должно быть, заметила мое удивление, но не моргнула и глазом. На лице ее, как и прежде, отражалось лишь невинное любопытство. Я отвернулся. Джордж был прав - ей действительно нужна, по меньшей мере, няня. И только я подумал о том, что надо сказать об этом Лайле, как на лестнице послышались шаги, и Сюзетта, соскочив с дивана, подбежала к двери.

- Лайла! - воскликнула девочка, бросаясь обнимать входящую Лайлу.

Та тоже обняла Сюзетту, подхватывая ее на руки. За ними высился какой-то человек в вечернем костюме - темнолицый, бородатый, с чалмой на голове. Я сразу узнал его - это был раджа.

Секундой позже я вспомнил, что на самом деле это Джордж. Такие ошибки памяти всегда дают пищу для размышлений, ибо, вглядевшись в лицо человека, я был поражен преобразившейся внешностью своего друга. Короче говоря, я не мог узнать его - вместо простодушного, жизнерадостного сэра Джорджа Моуберли на меня смотрел человек, обуреваемый ревностью и похотью.

- Джордж, - сказал я, протягивая руку.

Джордж взглянул на нее, и губы его задрожали, словно от ненависти ко мне. Однако он сдержался и пожал мне руку, а я вдруг содрогнулся. Не знаю почему, но меня вдруг охватили отвращение и страх. Я вспомнил, как Люси и Стокер рассказывали, что почувствовали при виде раджи. Теперь я тоже, даже зная, кто это на самом деде, испытал нечто подобное. Джордж, по-видимому, заметил мое отвращение и нахмурился, а я, чтобы не выдать себя, начал говорить ему комплименты, восхваляя качество его грима и костюма, улыбаясь как можно более добродушно:

- Весьма необычный вид, - закончил я.

- Да, - согласилась Лайла, беря его под руку. - Вид совсем зловещий.

Она потянулась поцеловать его, и Джордж прильнул было к ней, но Лайла освободилась из его объятий.

- Не при ребенке, - проговорила она.

- К черту ребенка!