Замок лорда Валентина (сборник) - Роберт Силверберг

Подавив сильное желание упасть на колени, Валентин чуть слышно произнес:

— Я не имею понятия, как полагается демонстрировать повиновение, и не знаю, как должен обращаться к тебе, чтобы не оскорбить.

— Вполне достаточно, Валентин, если ты назовешь меня матерью, — спокойно ответила она.

Ошеломленный такими словами, он сделал несколько робких шагов в ее сторону и в испуге остановился.

— Это правда? — прошептал он.

— Нет никакого сомнения.

Кровь бросилась Валентину в лицо. Такая благосклонность, казалось, лишила его способности двигаться и говорить. Хозяйка поманила его легким движением пальца, и он качнулся, как под сильным порывом ветра.

— Подойди, — позвала она, — Разве ты боишься? Подойди ко мне, Валентин!

Он пересек комнату, обошел бассейн и встал рядом с женщиной. Она взяла его за руки, и он ощутил мгновенный удар энергии, ощутимую, осязаемую пульсацию, сходную с той, которую чувствовал, когда его касался щупальцами Делиамбер, но неизмеримо более мощную, даже пугающую. Он хотел было освободить руки, но Повелительница Снов не отпускала их и пристально вглядывалась в его глаза, как бы читая все его тайны.

— Да, — произнесла она наконец. — Клянусь Божеством — да! Тело у тебя чужое, но дух твой создан мною. О Валентин, что они сделали с тобой?! Что они сделали с Маджипуром?!

Она еще сильнее сжала его руки, притянула к себе, и он оказался в ее объятиях. Теперь он чувствовал, как она дрожит, — не богиня, а только женщина-мать, прижимающая к себе испуганного сына. Рядом с нею он обрел такое спокойствие и умиротворенность, каких не знал с момента своего пробуждения в Пидруиде, и он прильнул к ней, молясь, чтобы этот миг продлился как можно дольше.

Затем она отступила и, улыбаясь, оглядела его с ног до головы.

— Во всяком случае, тебе дали красивое тело, ничуть не похожее на прежнее, но приятное взгляду, сильное и здоровое. Могло быть много хуже. Они могли сделать тебя старым, больным, калекой, но, я думаю, у них не хватило смелости. Они знали, что когда-нибудь сторицей заплатят за все свои преступления.

— Кто, мама?

Она, казалось, удивилась этому вопросу.

— Как кто? Барджазид и его выводок!

— Я ничего не знаю, мама, кроме того, что видел во сне, но даже и это было туманным и неопределенным.

— Что именно тебе известно?

— То, что у меня отняли тело, что каким-то колдовством Короля Снов меня оставили возле Пидруида таким, каким ты меня видишь, что кто-то другой, вероятно Доминин Барджазид, правит теперь из Горного замка. Но все мои знания — из самых недостоверных источников.

— Все это правда, — ответила Хозяйка Острова.

— Когда это случилось?

— В начале лета, едва ты отправился в великий поход по Зим-роэлю. Я не знаю, как это было сделано. Однажды ночью, во сне, я почувствовала какой-то толчок, как будто сердце планеты дало трещину. Я проснулась с сознанием, что случилось нечто чудовищное, свершилось невероятное зло, послала свой дух к тебе, но не смогла тебя достичь. Там, где ты был прежде, остались только тишина и пустота. Однако эта тишина была не такой, какая ударила меня в момент гибели Вориакса. Я чувствовала, что ты где-то есть, но не могла к тебе пробиться, как будто ты находился за толстым стеклом. Я немедленно спросила о коронале. Мои люди сообщили, что он в Тил-омоне. «Здоров ли он?» — поинтересовалась я. «Да, — ответили они, — здоров и сегодня направляется к Пидруиду». Но мне не удавалось войти в контакт с тобой. Я послала свой дух во все концы мира, чего не делала много лет, но тебя нигде не было, и одновременно ты где-то был. Я растерялась и испугалась, но оказалась бессильна что-либо сделать — оставалось только искать и ждать. До меня дошли известия, что лорд Валентин в Пидруиде, и я видела его сквозь расстояние: лицо было лицом моего сына, но мозг был другим, закрытым для меня. Я пыталась направить послание, но безрезультатно. Только тогда я наконец начала понимать…

— И ты узнала, где я?

— Не сразу. Они переключили твой мозг так, что он полностью изменился. Каждую ночь я посылала свой дух искать тебя в Зимроэле, пренебрегая всеми остальными делами. Но ведь подмена короналя — дело нешуточное, и мне показалось, что я уловила проблеск твоей истинной сущности, какую-то часть ее. Спустя какое-то время я смогла определить, что ты жив и находишься на северо-западе Зимроэля, но связаться с тобой по-прежнему не удавалось. Оставалось ждать, пока ты начнешь приходить в себя, пока их колдовство хоть чуть-чуть утратит свою силу и твой истинный разум начнет исцеляться.

— Он и сейчас еще не восстановился, мама.

— Я знаю. Но, уверена, это излечимо.

— Когда ты наконец достигла меня?

Она на секунду задумалась.

— Кажется, возле гэйрогского города Дюлорна. И сначала я увидела тебя через сознание других, которые во сне узнали правду о тебе. Я коснулась их мозга, очистила и прояснила то, что там содержалось, и поняла: твой дух оставил на них свой отпечаток, и они лучше тебя знают о твоей участи. Так я очертила возле тебя круг и смогла войти в твой мозг. С этой минуты ты получал знание о своем прежнем «я», и я старалась через разделявшие нас тысячи миль вылечить тебя и привести ко мне. Поверь, это было нелегко. Мир снов неустойчив, это сложная область — даже для меня, — и пытаться управлять ею все равно что писать на песке у самой кромки воды: прибой возвращается и смывает все, и приходится писать снова и снова… Но наконец-то ты здесь.

— Ты знала, когда я достиг Острова?

— Да, я чувствовала твое приближение.

— И ты заставила меня перебираться с одной террасы на другую несколько месяцев?

Она засмеялась.

— На внешних террасах миллионы пилигримов. Почувствовать тебя — одно, а точно определить — другое, и это гораздо труднее. Кроме того, и ты не был готов прийти ко мне, а я — принять тебя. Я проверяла тебя, Валентин, следила за тобой издали, изучала, какая часть твоей души выжила, осталось ли в тебе что-нибудь от короналя. Я должна была знать это до того, как увижу тебя.

— И много ли во мне осталось от лорда Валентина?

— Немалая часть, значительно большая, чем предполагали наши враги. Их планы не осуществились. Они считали, что навсегда избавились от тебя, а на самом деле лишь одурманили и сбили с толку.

— Не разумнее ли им было убить меня сразу, а не пересаживать мой дух в другое тело?

— Разумнее, — согласилась Хозяйка. — Но они не отважились. Твоя душа — душа помазанника, Валентин. Эти Барджазиды — суеверные скоты. Они посмели свергнуть короналя, но не осмелились убить его, потому что боятся мести его духа. Их трусливая неуверенность теперь принесет им гибель.

— Ты думаешь, я когда-нибудь смогу вновь занять принадлежащее мне по праву место? — тихо спросил Валентин.

— Ты в этом сомневаешься?

— У Барджазида лицо лорда Валентина, народ принимает его за короналя. В его распоряжении вся мощь Горного замка, а у меня всего с дюжину приверженцев, и я никому не известен. Кто мне поверит, если я объявлю себя истинным короналем? Много ли времени пройдет, прежде чем Доминин вновь сотворит со мной то же, что уже раз проделал в Тил-омоне?

— У тебя есть поддержка Хозяйки Острова Сна, твоей матери.

— У тебя есть армия, мама?

Хозяйка ласково улыбнулась.

— Нет, армии у меня нет, но я принадлежу к числу властителей Маджипура, а это не так уж мало. Я распространяю любовь и справедливость. И у меня есть вот это. — Она коснулась серебряного обруча на голове.

— Через него ты посылаешь послания?

— Да. С его помощью я могу входить в мозг любого обитателя Маджипура. В отличие от Барджазида я не имею возможности контролировать и управлять, как это делают его приборы, но могу сообщать, могу сопровождать, могу влиять. Прежде чем ты покинешь Остров, такой обруч будет и у тебя.

— И я спокойно пройду по всему Алханроэлю, неся его гражданам послания любви, пока Доминин Барджазид не спустится с Горы и не вернет мне трон?

В глазах Хозяйки сверкнуло нечто вроде того гнева, какой видел Валентин, когда она отсылала иерархов из комнаты.

— Что это за речи? — резко спросила она.

— Мама…

— Да, они действительно изменили тебя! Тот Валентин, которого я родила и вырастила, не смирился бы с мыслью о поражении!

— И я не мирюсь, мама. Но задача кажется мне поистине грандиозной, а я так устал. Вести войну против народа Маджипура, даже против узурпатора… Мама, с самых ранних времен на Маджипуре не было войн. И именно я нарушу мир?

Взгляд ее был безжалостен.

— Мир уже нарушен, Валентин. Ты обязан восстановить порядок в королевстве. Фальшивый корональ правит почти год, ежедневно издавая жестокие и глупые законы. Невинный наказан, виновный торжествует. Узурпатор посягнул на тысячелетиями сохранявшееся равновесие. Когда четырнадцать тысяч лет назад наш народ пришел сюда со Старой Земли, было совершено много ошибок. Много страданий претерпели люди, прежде чем был найден верный путь к устройству власти. Начиная с правления первого понтифекса мы стали жить без больших потрясений, а со времени лорда Стиамота на планете царил мир. Теперь мир покачнулся, и ты должен привести все в порядок.