Механикус практикус (СИ) - Крыс Виктор

— Сладкий, милый, нежный, — раздался в ночи хриплый и до боли знакомый голос. — Джонни, я пришел за тобой. Тебе пора меня порадовать.

Я молча встал со скамейки и посмотрел на свои истерзанные струной руки. Со мной лишь серебряный медальон, золотая монета с бритвенно-острым краем да два потаенных клинка, этого мало для победы над Зверем.

— Нет, мне более ничего и не нужно, — холодно проговорил я, стоя напротив гиганта, что скрывался во мраке, и, собрав свою волю в кулак, я закричал что было сил. — Грегори, твой путь окончен, этой ночью ты умрешь!

— Ха-ха-ха, — рассмеялось чудовище во тьме. — Мальчик, я затрахаю тебя до смерти!

— Хочешь меня трахнуть? — рассмеялся я смерти в лицо. — Да я тебя сам трахну! На мелкие куски порву! Как Тузик грелку!

Глава 26. Минус проблема, плюс проблема

Дождь ожесточенно хлестал по крыше вокзала, создавая нарастающий гул, тьма сгущалась вокруг меня и судя по безлюдному перрону помощи ждать неоткуда. Но она мне и не нужна. И раньше никто не спешил предложить мне помощь, но я как-то справлялся со всеми невзгодами сам. В моих руках зажаты монета и медальон, а два клинка скрытого ношения прятались под кофтой, и этого было недостаточно для победы. Но также у меня было и то, что способно помочь мне одержать победу даже без оружия, ведь главное оружие это ум, а в моем разуме как раз настала чистота. Не было щемящих чувств и тоски, ничего лишнего, лишь чистый как река и холодный как закаленная сталь разум, вот мое смертельное оружие.

Мир словно замер на мгновение, все шесть чувств заработали на максимум, а навыки, собранные со снов активизировались для боя на смерть. Мои глаза видели, как отдельные капли дождя падают с небес и разбиваются о стальной наплечник несущегося на меня Грегори, я слышал, как бьется его могучее, но черное сердце в груди. Я видел, как разрезает летящую каплю надвое один из его ножей, вынимаемых из ножен. А я лишь улыбался, ведь в моей душе наступил покой, я наконец разобрался во всем и страху больше не было места внутри меня. Теперь мне было ясно все, от моей степени вины перед названными родителями до того, как именно погибнет Зверь.

— Джонни! — взревел Грегори, и я увидел в его глазах огонь мести и азарта, его разум был ослеплен близостью жертвы. Словно дикое, яростное животное он несся на меня с немыслимой скоростью, но мне казалось, что он не быстрее улитки.

— Все решено безвозвратно, — прошептал я, еле шевеля губами и делая шаг вперед, навстречу несущемуся на меня зверю. — Я есть я, и имя мне Каморо, а ты, что посмел однажды назваться мне отцом, подписал себе смертный приговор.

И я с усмешкой вспомнил, как еще минуту назад думал о каких-то глупых, наивных вещах.

Всего минуту назад во мне бурлило столько эмоций, я даже думал о смерти, и это так не похоже на меня. Моя вина лишь в том, что на том корабле я не смог спасти тех, кто мне дорог, от тварей, что выкинули меня как ненужного щенка. И сейчас клан Каморо не сильно отличается от того клана островитян, хоть я и могу их понять.

Да, изготовил бомбу я в иной жизни, но отголосок прошлой, уже забытой жизни все же нашёл меня и забрал тех, что помогли мне в самый трудный час. Тех, что дали мне возможность начать все заново, и теперь я действительно начал все с чистого листа. Делает ли это меня плохим? Нет, но и хорошим мне не быть, поэтому я могу понять Каморо. Но их ненависть… Нет, она направлена не на меня, а на людей, что были причастны к стольким смертям в море. И потому впредь я не дам той, прошлой жизни, разрушить нового меня, мою новую семью и новую жизнь. Кто должен быть прощен то и будет прощен, ну а те, что достойны смерти, будут страдать. Теперь, раз и навсегда, неизменно лишь одно:

— Я Джонни, Джонни Каморо, — мысленно проговорил я, в последний раз посмотрев на медальон, что с гулом разрезая воздух раскрутился в моей руке до немыслимой скорости, — И мне плевать что об этом думает сам клан Каморо!

Я смотрел с презрением на Зверя. Он был облачен в стальной нагрудник, наплечники и плащ до колен из толстой сыромятной кожи, в руках он держал два массивных ножа. Казалось, в рукопашной у меня нет и шанса, но я не собираюсь сражаться по его правилам. Я убью его по своим правилам, быстро и жестоко.

С моей руки сорвался серебряный медальон. Он словно праща полетел в цель ровно в тот момент, когда Грегори уже рассчитывал на легкую победу. Но зря он так думал, еще в первых снах самурай дал мне навык, который я так редко применял, и вот медальон заостренным концом врезался в глаз зверя, когда от ножа Грегори до моего горло было всего два метра. Тут же с моих пальцев в стремительный полет сорвалась заостренная золотая монета, а затем мои ноги поджались и я упал в ноги Грегори. Монета вошла в глаз наполовину, и я впервые видел лицо этого ублюдка, на котором отразился страх. Он наконец осознал, что напал не на того ребенка, он посмел напасть на своего убийцу.

— Щелк, — блеснули во тьме потайные клинки, а над головой пронеслись ножи. Мои колени больно ударились о бетон, а руки раскинулись в стороны, словно я пытался обнять Грегори за ноги, но цель была иная.

Моей целью с самого начала были незащищенные ноги, холодная сталь с хрустом разрезала штаны Грегори и с чавканьем, неглубоко, вгрызлась в мясо. И тут же, проскочив у него между ног, я рывком встал на ноющие от боли ноги, но не стал отскакивать, а прилип спиной к спине Грегори.

— Мои глаза! — взревел зверь от боли, я же молчал, даже когда он в ярости развернулся на месте, беспорядочно размахивая ножами. Я еле поспевал за его движениями, повторяя за ним в зеркальном порядке. Поворот налево, кругом, резкий поворот направо и вот ноги не удержали зверя, он оступился. Еще один яростный поворот и наконец настало мое время закончить начатое.

Зверь пал на колено, разрезанные сухожилия все же сломили его, и я словно в танце исполнил полный разворот и вот она, шея зверя. Скрытый клинок в полной тишине разрезал кожу и мышцы, незащищенные броней между третьим и четвертым позвонком. Прямой колющий удар правой рукой вогнал ему клинок прямо в нерв. Гора мышц задрожала, кровь из тела Зверя ударила мне в лицо, но я знал, что для Грегори подобная рана не смертельна. Этого мало, нельзя дать ему и шанса, и потому в тишине раздалось еще два чавкающих удара, фонтан крови окропил меня с головы до ног, а по бетонному полу покатилась отрубленная голова Зверя. Его тело упало на землю спустя секунду с громким звяканьем металла.

Я выдернул свой медальон и монету из глаз Грегори и, устало вдохнув полной грудью прохладный воздух, раскрыл медальон, в котором женской рукой было начертано имя «Джонни Каморо».

— Имя мое никому не отнять, — тихо проговорил я, надевая окровавленный медальон на шею, и подняв голову к потолку громко прокричал. — Ты там долго будешь стоять? Я знаю, что ты тут! Или ты предлагаешь мне самому тебя найти?

Я замер, слыша как тишина, что сгустилась вокруг меня, разрезается стуком капель крови, что стекают с моих клинков. Как огромное сердце не на шутку живучего Зверя делает свой последний удар и как проходят последние дергание мышц лица на отрубленной голов. Сегодня его жизнь завершается раз и навсегда.

— Не вынуждай меня, — зло проговорил я, чувствуя чистоту разума и надеясь, что не сошел с ума в своей безумной догадке. — Я чувствую тебя!

Я врал и, конечно же, не ощущал присутствия людей поблизости, но моя интуиция и логика сейчас были безупречны, разум был настолько чист, что казалось, что я могу предугадывать события. Хоть я и не понимал, как это возможно после того, о чем я думал и винил себя, но так чисто мыслить было удивительно.

Тишина была мне ответом, но постепенно в среди капель дождя появился еще один звук. По пустому перрону эхом раздавался мерный стук металлической трости и больше ничего. Эти беззвучные шаги могли принадлежать лишь одному человеку.

И вот во тьме, разрезая потоки дождя, появился Он. Сняв с себя плащ и стряхнув со своей синевато-черной широкополой шляпы капли дождя, он зашел под огромный навес около железнодорожных путей. Себастьян смотрел на меня холодно и безжалостно.