Закат Ра - Дмитрий Савчатов

— Видишь ли… Айро, действительно, вытравила ее из твоего сознания так, что и следа не осталось. Однако тебе удалось воссоздать ее. По воспоминаниям тех других, кого ты помнил.

— Это Разиель? Она тебе рассказала?

— Отчасти. Отчасти она является мною, так что я видел все случившееся своими, хм, глазами.

— И все же я склонен полагать, что это твоих рук дело.

— Предположение твое ошибочно. Обладай я такой способностью, я бы лучше тебя самого вытравил. Или, на крайний случай, вырвал кусочек попроще и подейственнее. Например, воспоминания о себе. Но Айро, как субстрат скорее чувственный, чем мыслящий, нашла в тебе максимально уязвимый сенсуальный элемент. Помнишь, я говорил тебе о ваших чувствах? Так вот, любовь, пожалуй, одно из самых ее ярких проявлений. Не полюби ты Диз, ты бы не потерял ее. А не будь ты тем, кем являешь, то не смог бы ее вернуть.

Он помолчал, вглядываясь в Сейвена с каким-то внезапным интересом, азартом естествоиспытателя, наткнувшегося на химеричную находку.

— Если Диз чудо, то ты истинный кудесник. Ведь ее не было. Нигде. Айро ее просто стерла. Пережевала в элементарное это твое воспоминание о ней.

— Вы знали об этом с самого начала. Знали и хотели заполучить меня по пустой надежде.

— Ты воссоздал ее подлинный лик, призвав в помощники тех, кого помнил. Не осознанно, спонтанно, но… Возбудил в них воспоминания, которых они не должны были содержать. Ведь все они шагнули из твоей памяти, а значит, не могли помнить ее. Но и не это главное, — Атодомель хищно улыбнулся. — Воспоминания о Диз только ключик, которым ты распахнул дверь неведомому. Теперь каждый из них помнит себя, так, если бы являлся самодостаточной ментальностью. Так, если бы прожил все свои воспоминания наяву. Они вспомнили для тебя Диз, но на том не остановились. Они продолжают вспоминать для тебя. Они вспомнят кого угодно, когда угодно и их воспоминания будут неотличимы от подлинности. Любая ментальность Вербарии может быть вынута из ничего, воссоздана из одного только тебя.

Впервые, за все время разговора, Атодомель пошевелился. Он наклонился немного вперед и внушительно, с расстановкой заключил:

— Ты стал Теньеге, Сейвен. Обычный смертный репликант стал разумом сонм.

Он снова выпрямился и холодно, с некоторой иронией продолжил:

— Моделирование не всегда приводит к желаемому результату. Эволюция может преподнести детерминанту, что разрушит самый четкий и выверенный план. У братьев случались отклонения, случались заминки, тогда они несколько коррелировали ход истории, что, впрочем, крайне нежелательно. Нарушается чистота. Вербария изначально задавала интерес. Вы раскрыли прикладную, физическую сторону ментальности, что случается крайне, крайне редко.

— Биоэфир…

— Одного этого было достаточно, чтобы досрочно прервать бытие Вербарии. Но я решился ненадолго отсрочить момент исхода с тем, чтобы как можно глубже наполнить генизу.

— И развязал Ту войну.

— Но я просчитался, недооценив вас. Выбранный мною культурный пласт — Кетсуи-Мо — ценою собственной свободы заключил меня в ментальную тюрьму, в тот самый объект, которой должен был за раз уничтожить все живое и мгновенно наполнить генизу. Война слишком утомительное и долгое мероприятие, я убедился в этом на личном опыте. Благодаря войне и отсутствию контроля с моей стороны, вы постигли истинную сущность ментальности. Делио Флаби. Именно этот репликант, одержимый идеей воскрешения своей супруги, совершил прорыв.

— Это объясняет появление Айро, но не мое.

— Ты — продукт сложной, запутанной цепи причинно-следственных связей. Та самая детерминанта, которую я, увы, допустил. И вот, как итог, я разговариваю с тобой, на равных. Такого исхода я уж точно никак не мог предугадать.

— Все, чего я хочу, это избавить Солнечную систему от тебя. Так, чтобы и следа не осталось. Ты мне не брат и не пытайся брататься. Ты нуждаешься во мне, а потому и пришел. Хочешь, чтобы я тебя вызволил? Подал руку «равному», так?

— Ты глуп, репликант Сейвен, — после некоторого тяжелого молчания ответил Атодомель. — Несмотря на свой потенциал. Это твое первородное наследие, от которого если ты и избавишься то не скоро. Мне нет дела до текучести времени. Я вечен. Рано или поздно, но за мной вернутся братья и Вербария станет нашей. Ты всемогущ здесь, внутри генизы. Но в вещественной плоскости, твоя сила не так велика. А пришел я к тебе с другим. Ты должен остановить Айро.

Сейвен задумался. Он ведь, действительно, хотел остановить Айро. Об этом же его просила мать Теньеге. «Но раз к этому же клонит Атодомель, то означать это может одно — погибель Айро ему на руку».

— Ты лукавишь, — наконец, протянул он. — Именно Айро сдерживает тебя. Не будь ее, ты бы уже давно унес генизу Вербарии. Она твой замок. Твоя запе’рть. И раз ты стоишь на этом, значит это что-то тебе дает.

— Только одно. Гениза Вербарии не сгинет в ее жвалах и, к возвращению моих братьев, она останется в сохранности. Видишь, я откровенен с тобой. Тем более, ты сопоставим с ней. Ничто не помешает тебе самому взять меня под стражу. И спокойно жить. Может быть, еще миллиард земных лет.

— А что помешает мне сперва избавиться от тебя?

— Айро, — Атодомель улыбнулся, обнажая черные зубы. — Пока я в ее власти, ты мне ничего не сможешь сделать. Но тебе лучше поторопиться с решением. Пока мы тут беседуем, Айро продолжает перемалывать генизу. Уже очень скоро, ты, верхом на ней, как верхом на взбесившемся слоне, ворвешься в хрустальные палаты и тогда…

— Сгинь! — вдруг рявкнул Сейвен, вскочил на ноги, но Атодомель уже пропал. Только длинная и узкая щель затухала искристыми разрядами в память о нем.

Кулаки сжимала бессильная ярость. «Попался». Поддавшись негодованию, он бросился к смыкавшемуся проему, пронзил его ладонью, впихнул вторую руку и раздвинул щель, точно ставни. Внутри мерцала редкими звездами чернота, обозначая, видимо, другие проколы пространства. Он уже, было, занес ногу, чтобы забраться внутрь, как услыхал за спиной знакомый голос:

— Сейв, ты это куда собрался?

Тогда он отпустил брешь и, не без сожаления, позволил той затянуться.

— Ну и шут с тобой. Все равно достану, — проворчал он, развернулся и пошел к скорлупке.

— Кто это был? Атодомель? — спросила Диз, что стояла у порога, уже одетая и причесанная.

Вместо ответа Сейвен сильнее стиснул челюсти, отчего желваки заметно напряглись.

— Какой ты сосредоточенный с утра, — фыркнула Диз и рассмеялась. — Завтракать пошли. Все уже накрыто.

Войдя, он тут же отыскал взглядом столик у окна, который почему-то ускользнул от его внимания утром, и, без лишних слов, уселся за него. Фарфор, серебро, какие-то бутерброды… Он видел